Она – его одержимость - Николь Келлер Страница 35

Тяжело вздохнув, подхватываю малышку на руки и несу в свою холостяцкую берлогу. Всю ночь я так и не смог уснуть, глядя на нимфу и вспоминая, как семь лет назад мы вот также лежали рядом…

Но на следующий день все благие намерения вылетают из моей головы, когда Кира выходит из спальни, завернутая в простынь, белая, как полотно, и серьезным тоном произносит:

– Стас, нам надо поговорить.

Глава 32

Кира

Я понимаю, что что-то не так, еще до того, как открываю глаза. Во-первых, я не сплю на шелковых простынях. У меня элементарно нет такого белья, потому что нет денег, чтобы его купить.

Во-вторых, я не сплю в нижнем белье, потому что бусинка любит притопать с утра и досыпать со мной в обнимку.

Ну, и в-третьих. Я совершенно ничего не помню. Словно кто-то нажал клавишу «удалить» и стер мне память. Но только за вчерашний день. Последнее, что я помню – как мы поздравляли Юлю. Так бывает только если я…

Распахиваю глаза, вижу на прикроватной тумбочке стакан воды и таблетку и понимаю, что я права. Вчера я пила алкоголь.

Мамочки!

Где я?!

Окидываю взглядом комнату, вижу на комоде знакомые часы…

– О, Боже, – выдыхаю, хватаясь за голову. Что же я натворила?!

Моя одежда аккуратно висит на стуле. Так. Вряд ли бы после секса Стас стал бы развешивать мои вещи. Конечно, такими предположениями можно утешать себя долго…

Обматываюсь в простынь, желая поскорее увидеть Стаса и восстановить события вчерашнего дня. Но раздается звонок мобильного из сумочки, лежащей рядом.

Увидев номер, у меня все холодеет внутри. Еще ни разу звонки от этого человека не приносили мне добрых вестей. И сегодняшний случай не стал исключением.

– Алло? – мой голос дрожит от дурного предчувствия, а внутри нарастает ненависть к самой себе.

Что ж я за мать такая, если после работы осталась отмечать день рождения малознакомой коллеги, вместо того, чтобы провести это время с дочерью?!

Да, Ася подменит меня, без проблем. И даже придумает достоверную причину, почему я не пришла вечером в палату. Но ведь в данный момент Яне важно, чтобы именно мама была рядом…

– Добрый день, Кира. Это Максим Валерьевич.

Мне не нравится его тон. Какой-то… извиняющийся. Сочувствующий.

– Что с Яной? – выпаливаю, скрещивая пальцы на удачу, как в детстве. Пожалуйста, пусть это окажется моей материнской паранойей!

– Яне стало хуже. Вам надо приехать.

Меня как будто окатили ведром ледяной воды. Внутри все скрутило тугим узлом и натянуло до упора.

– Насколько все плохо? – зажимаю мобильный плечом, а сама пытаюсь натянуть одежду. Но так как руки трясутся, у меня ничего не выходит. Бросаю вещи на пол и повыше натягиваю простынь.

– Яна сейчас в реанимации под аппаратом искусственной вентиляции легких. Кира, операция больше не может ждать. Если ее не сделать в ближайшие три дня…у Яны не будет шансов.

Замираю на месте. Внутри как будто взорвали ядерную бомбу. Все живое выжгли последние слова. «У Яны не будет шансов».

Я не могу этого допустить! Не могу потерять единственного близкого и самого дорогого человечка в моей жизни!

У меня остается один-единственный выход. Стас.

И, если для того, чтобы моя дочь смогла жить и осуществить свои мечты, мне необходимо отказаться от нее…Я готова. Это мне послужит уроком: я оказалась никудышной матерью и не смогла справиться со своими обязанностями.

– Я поняла вас, доктор. Деньги будут. Готовьте дочь к операции. Я скоро приеду, – отвечаю глухо и отключаюсь.

Со страхом смотрю на дверь. Там, за ней, наш последний шанс. Возможность спасти дочь. Нашу дочь.

Решительно выхожу из комнаты и быстрым шагом иду к Стасу. И выпаливаю, едва вижу его, пока не передумала.

– Стас, нам надо поговорить.

Он хмурится, окидывая меня хищным взглядом.

– Не люблю такое начало разговора. Оно, как правило не приносит ничего хорошего. Но раз начала, говори.

И тут у меня наступает ступор. А что я ему скажу? Правду? «Стас, у тебя есть ребенок. Я скрывала его целых семь лет».

Поверит ли он мне? Я бы тоже не поверила и выгнала к чертовой матери.

– Кира? – вырывает меня из мыслей голос Стаса. Поднимаю на него взгляд, смотрю в упор, и решение приходит само собой.

– Ты должен поехать со мной.

Он может не поверить словам, но ребенок, которого он увидит своими глазами, убедит его. Я надеюсь.

– Должен? – он вздергивает бровь, насмешливо глядя на меня.

– Пожалуйста, – шепчу, сдерживая набежавшие слезы. – Это очень важно.

Стас стоит, не шелохнувшись, несколько минут. Но потом все же отмирает и проходит мимо меня.

– Я буду готов через пять минут.

Облегченно выдохнув, прикрываю глаза и бегу скорее одеваться.

– Куда едем? – уже в машине спрашивает Стас, прожигая меня взглядом.

Называю адрес, опуская взгляд на свои сцепленные пальцы. Я не могу их разжать, потому что, если сделаю это, Стас увидит, как они дрожат.

Некоторое время мы едем молча. И все же я задаю вопрос, который мучает меня с самого момента пробуждения.

– Между нами что-то было?

– А ты ничего не помнишь? – Аверин загадочно усмехается, подмигивая мне.

Это звездец. Судя по его довольному виду, было. Осталось осторожно выяснить, что именно.

– Абсолютно. У меня всегда так, когда выпью. Я и алкоголь несовместимы. Поэтому стараюсь обходить его стороной.

– А что было вчера? Что-то случилось, и поэтому ты выпила?

– Вчера был день рождения у одной из наших коллег. Я сделала всего пару глотков шампанского, – оправдываюсь, чувствуя, как покрываюсь румянцем.

Стас удивленно присвистывает.

– Ничего себе! Это тебя так с пары глотков унесло?! Я в таком случае готов тебя спаивать хоть каждый день! – хохочет, кидая в мою сторону загадочные взгляды.

– Стас!

Я хочу все же добиться правды и узнать, что вчера исполняла, как Стас, нахмурившись, меня перебивает:

– Там, что, по этому адресу находится госпиталь?

Напрягаюсь от резкой смены темы. Но это немного отрезвляет: нельзя забывать, куда я везу Стаса и зачем.

– Да.

– Послушай, Кира. Если тебе нужны деньги на лечение мамы, то…

– Мама умерла пять лет назад, – перебиваю, не желая, чтобы Аверин дальше развивал эту тему. Мне все еще больно об этом говорить.

Я