Сплит (ЛП) - Дж. Б. Солсбери Страница 35

Глава 14

Лукас

Я лечу. Нет, не лечу, а падаю. Воздух обволакивает мое тело, и чувство невесомости наполняет грудь. Мои руки и ноги бьются, но не в панике.

В восторге.

Воющий смех девушки заставляет мое сердце бешено колотиться.

Голубая вода появляется прямо под моими ногами. Ее становится больше по мере того, как я падаю.

Я готовлюсь к удару.

Мое тело дергается. У меня перехватывает дыхание, сердце тяжело колотится, и я моргаю, пока глаза привыкают к солнечному свету.

Я в своей комнате, на своей кровати. Обхватываю голову руками, и свет подтверждает то, что я уже знаю.

Затмение.

Потираю виски, когда мои чувства возвращаются к жизни, и быстро мысленно проверяю свое самочувствие.

Головная боль.

Но это не редкость после провалов в памяти.

Смотрю на свое тело. Все еще в одежде, хотя я лежу в постели. Мои рабочие ботинки все еще на мне и… Я сжимаю и разжимаю правый кулак.

Болят костяшки пальцев?

Смотрю в окно с того места, где сижу. По-моему, сейчас раннее утро. Из моей груди вырывается стон, и тяжесть разочарования грозит снова погрузить меня в сон.

Моя память. Я должен постараться вспомнить как можно больше.

Ложусь на спину и закрываю глаза рукой.

Работаю, подбираю плитку. Там была Шайен.

Прыжок!

Мой сон, это действительно случилось.

Мои губы растягиваются в крошечную улыбку, несмотря на беспокойство о том, что я становлюсь темным. Я высадил ее у дома, вернулся к себе, чтобы поработать над своей резьбой, и… вспышка ее на моей кухне заставляет меня выпрямиться. Я не отвез ее домой. А привез ее сюда.

Она была здесь. Смотрю на светильники и… чувствую ее тело в своих объятиях, теплое и такое грустное. Я обнял ее, и она…

— Черт возьми! — ударяю кулаками по матрасу и морщусь, когда боль пронзает правый кулак.

Что она увидела?

Я ни разу не терял сознание ни перед кем с момента переезда сюда. У меня случалось несколько таких провалов в колонии, но они были короткими и никогда не привлекали внимания. Я даже прожил годы без единого затмения, но потом переехал в приют, и они вернулись с удвоенной силой. Просыпался в таком гневе, люди, которым я причинил боль, требовали ответов, но в моей голове не было воспоминаний о произошедшем. В конце концов мне пришлось бежать.

Я переезжаю в разные города, держусь особняком так долго, как только могу. Чем больше выставляю себя на всеобщее обозрение, тем сильнее становятся провалы в памяти. Только когда я переезжаю сюда, они уходят.

Но теперь провалы в памяти возвращаются. И из всех людей именно перед Шайен.

Я осматриваю окрестности в поисках доказательств ее нахождения здесь, в моей комнате, когда дуновение чего-то едкого и чужеродного просачивается сквозь туман после моего затмения. Я стараюсь идти на запах, чтобы понять, откуда он исходит, но мне не нужно далеко идти. Двумя пальцами я подношу рубашку к носу и съеживаюсь.

Духи.

Я был с женщиной.

Отвращение накатывает на меня, прожигая внутренности.

Только не снова.

Я вскакиваю, и меня накрывает головокружение. Мой желудок протестует против этого движения, но я преодолеваю тошноту и направляюсь в ванную, упираюсь руками в овальное зеркало над раковиной и смотрю на свое отражение. Большая часть моей челюсти покрыта щетиной, за исключением пятна на шее, шрамированная кожа слишком повреждена, чтобы отрастали волосы. Я провожу кончиками пальцев по сморщенной плоти и проклинаю свое состояние.

Это заноза в моей заднице, мой крест, который я должен нести.

Я срываю рубашку через голову и бросаю ее в душ, чтобы постирать. Запах духов всегда напоминает мне о матери, и я не могу рисковать снова потерять сознание так скоро после того, как прихожу в себя.

Включаю максимально горячую воду и позволяю воде литься на мою одежду, пока бреюсь. Намыливаюсь, вытираю пар с зеркала и делаю первые несколько движений бритвой, когда кое-то в зеркале привлекает мое внимание.

Какого черта?

Я приближаюсь к нему и наклоняю голову, чтобы осмотреть большой фиолетовый круг на шее.

Это… засос?

Пот выступает на моей коже, я скидываю джинсы и проверяю между ног. Ничто не кажется необычным, не то, что в прошлом, когда я просыпался голый, липкий и с похмелья.

Заканчиваю бриться и прыгаю в душ. Не знаю, как долго я там нахожусь, но к тому времени, когда заканчиваю, у меня кончается мыло, и кожа горит. Как я ни стараюсь вернуться назад и вспомнить хоть что-нибудь о том, что происходило во время моего затмения, невозможно вытянуть связную мысль.

Она была расстроена.

Я мрачнею.

Теперь у меня на шее засос.

Неужели я?.. Нет. Я бы не стал, но… О Боже. Он бы стал.

Я натягиваю серую футболку, чистые джинсы, мой желудок урчит. Когда я ел в последний раз? Хватаю свои рабочие ботинки и пробираюсь в гостиную. Мои глаза обшаривают местность в поисках улик. Все, что угодно.

Но все выглядит неизменным, ничего неуместного.

Я иду на кухню, чтобы быстро взять сэндвич с арахисовым маслом, и там на подоконнике сидят Человек-паук, Бэтмен и Пинки Пай.

Я не ставил их туда.

Альбом для рисования открыт, и мое сердце колотится, когда я приближаюсь к нему осторожными шагами. В поле зрения попадают рисунки на открытых страницах. Шайен обнаженная в реке. Ее светлые глаза смотрят на меня со страницы вместе с предупреждением, нацарапанным корявым почерком…

Время для очередной жертвы.

Я роняю сэндвич, хватаю кепку и ключи.

Шайен.

Все как в тумане, когда я мчусь по грунтовой дороге, поднимая в воздух стену пыли. Подъезжаю к дому Дженнингсов и отчаянно ищу ее грузовик, но его там нет. Мчусь к шоссе, мой пульс колотится в горле, и я ударяюсь о тротуар с визгом шин. Мой желудок снова урчит, и голод в сочетании с беспокойством за Шайен вызывает у меня головокружение.

В закусочной ее нет, в офисе Дженнингса грузовика тоже не видно. Мои худшие страхи разрастаются, и я изо всех сил моргаю, чтобы сосредоточиться на дороге и не поддаться ужасу.

У меня кружится голова, когда я сворачиваю на своем грузовике за угол и немного дальше по дороге к участку в три акра, на котором мы строим двухэтажный дом. Сразу же вижу грузовик Нэша и выскакиваю, чтобы найти какое-нибудь выдуманное оправдание своему опозданию и безумию.

Ложь — это то, в чем я всегда был хорош.

Это уберегает меня от