Все, что от нас останется - Анастасия Тей Страница 35

Ладонь спускалась все ниже, так и не остановившись на пояснице, хотя я до последнего надеялась на лучший исход.

Ягодицы напряглись, как только кожа почувствовала тяжелую ладонь, и исходившее от нее тепло. Казалось он прикасается ко мне не через ткань вечернего платья, а кожа к коже уже гладит мои ягодицы. И я снова задержала дыхание, словно это могло мне хоть как-то помочь избавиться от него.

Его ладонь прошлась по каждой ягодицы, а затем вновь поползла выше, замирая на моей спине, и вот только сейчас мы столкнулись с ним глазами и не знаю почему с губ сорвал судорожный выдох.

И теперь из-за нехватки кислорода мне пришлось сделать новый вдох, иначе бы я просто умерла. Под подушечками пальцев я чувствовала стук сердца, который был настолько сильным, что мне казалось мой босс не дышал все это время вместе со мной.

Его глаза бегали по моему лицу, словно в поисках чего-то. И я даже не заметила как в какой-то момент громкое дыхание моего начальника передалось мне.

И это дыхание ужасно сушило мои губы из-за чего мне пришлось осторожно пройтись по ним языком, стараясь не задеть красную помаду.

И не знаю почему даже для меня самой это действие послужило каким-то вызовом. Наверное, потому что именно это я читала в глазах стоящего мужчины напротив. И сейчас этот мужчина тянулся к моим губам, заставляя меня всю дрожать в его крепких руках.

Расстояние сокращалось слишком быстро. Озноб колотил уже все тело. Мне казалось, что от страха кончики пальцев на моих руках начали неметь, а губы со вкусом перца застыли в жалких миллиметрах от моих.

— На нас опять смотрят? — прошептала я, пытаясь понять, что за черт возьми происходит! И в моем голосе было слишком много ужаса.

Быстрый взгляд с моих губ на меня.

— Да…

И одним движение босс жадно впился в мои губы, стягивая волосы на затылке в кулак.

Горячий язык пробрался в мой рот, заставляя рецепторы гореть от жгучего перца. Наши языки впервые сплелись в поцелуи и не знаю почему мои ноги начали опускаться к земле.

Крепкий рывок за талию и уже через секунду я была вжата в стену, что больше не позволяла мне упасть. И от контраста температуры спина покрылась мурашками, заставляя меня еще сильнее прогнуться в спине.

Казалось впервые меня целовали с такой дикостью. Целовали так бешено, словно мечтали наказать. Избить мои губы. Сделать больно и я не знаю кому из нас двоих босс хотел сделать больнее.

Кулак на моем затылке сжался еще сильнее, натягивая волосы. Губы горели настолько сильно, что казалось я приложилась ими к замершему замку на пару секунд, а затем резко отодрала.

Но я продолжала со всем желанием отвечать на этот поцелуй. Со всей страстью. С такой же бешеной необходимостью, что я чувствовала и в движениях Станислава Олеговича.

И казалось эта необходимость разорвет меня на части. Казалось то бешеное желание, что читалось в каждом его движение языком, оставит синяки на моих губах. Но тем не менее терзать мои губы он не прекратил.

А я уже утеряла весь кислород. Стена больше не спасала мои в момент отказавшие ноги. Голова начинала болеть от того, с какой силой босс стягивал мои волосы. И почему-то чем больше проходило секунд, тем больше голода я чувствовала в жгучих губах. Казалось он выделялся вместе с перцем. Казалось он делает голодной меня.

Секунда. И мне было позволено сделать вдох. Губы моментально перестало щипать. Тело больше не лихорадило, потому что сам босс больше не стоял настолько близко ко мне.

— Больше не смотрят.

А я с застывшим в глазах шоком начала озираться по сторонам, хватаясь за свои губы.

— Что?

— На нас больше не смотрят, — сказал босс, который на пару со мной сейчас дышал как сумасшедший.

Ему понадобилось ровно три секунды. Всего несколько секунд для того, чтобы вновь взять себя в руки и привести дыхание в норму.

Но я так и осталась стоять прижатая лопатками к стене, растерянным взглядом наблюдая за уходящей фигурой Станислава Олеговича. И единственное, что я пыталась понять… Какого хрена это сейчас вообще было?!

Глава 16

Агата

Весь остаток благотворительного вечера я играла со своим боссом в догонялки. И пока что проигрывала.

После поцелуя Станислав Олегович стал вести себя очень странно. Нет, он в принципе каждый день себя так ведет, но сейчас это было странно в квадрате.

Он бегал от меня по всему залу, как только замечал, что я надвигаюсь в его сторону. Избегал банального взгляда на меня и даже, когда мне все-таки удалось подкрасться к нему, что, кстати, стояло мне не малых усилий, босс снова меня отшил.

— Станислав Олегович…

Босс нервно развернулся ко мне лицом, а мне казалось его в этот момент током шандарахнуло.

— О, Агата, как хорошо, что вы подошли…, - сказал босс тут же увеличивая между нами расстояние с каждым шагом. — Я-я сейчас вернусь. Мне просто туда надо.

И я бы пришла к выводу, что это он из-за поцелуя заикаться начал, но это ж ведь сам Станислав Олегович! Уверенный, властный, порождающий силу и разнервничался из-за поцелуя с какой-то помощницей?!

Может мои опасения были верны еще тогда и он действительно никогда не целовался?! Интересно, а это вообще реально, чтобы красивый и сексуальный мужчина с поджарым телом и кучей мышц за тридцать лет ни разу не целовался? Вот и мне кажется, что нихрена.

— Уважаемые гости и коллеги по бизнесу, — быстро перевела взгляд на сцену, на которой стоял Борис Емельянов с микрофоном в руках и бокалом шампанского. — Давайте перейдем к главному событию сегодняшнего вечера, — а я то надеялась, что скоро конец. Отнюдь. Мы только начали. — Под ваши бурные аплодисменты я объявляю благотворительный аукцион открытым! Впервые за пять лет, после трагической смерти нашего основателя Калинина Андрея Владимировича и его семьи, — и мое сердце с болью щелкнуло, как заклинивший сустав, — мы вновь возвращаем в работу наш аукцион, все пожертвования с которого уйдут на помощь детским домам и больницам, поэтому, дорогие гости, будьте щедры!

— Господи, какой же он клоун! — злобно прорычал Станислав Олегович, которого я даже и не заметила возле себя.

Воспоминания о родителях все сильнее разогревали ненавистное мною чувство — тоску. И эти воспоминания о самых любимых людях никогда не приносили мне и грамма теплоты в сердце. Каждый раз я чувствовала лишь отравляющую организм боль.