Ванесса Бук - На привязи 3 Страница 35

Стефан наблюдает за сыном со смешанным выражением недоверия и враждебности.

— У тебя есть этому объяснение?

— Тебе ни одно из объяснений не понравится — говорит Николас.

— Она обвила тебя вокруг пальца, сын.

— Я с радостью выписал чек ее родителям.

Моё сердце сильно колотится при словах: чек и родители. О чём, чёрт возьми, он говорит? С чего бы Николасу выписывать чек на $60,000 моим родителям? Он отправил родителям деньги, чтобы избавиться от меня? Мой желудок переворачивается при мысли о том, что он хочет бросить меня. Нет, мама бы сказала мне об этом. Вместо этого она предложила мне поговорить с ним о моих чувствах.

— Почему ты так поступил? Это большая сумма денег.

— Разве это не очевидно? — говорит Николас.

— Нет, не очевидно. Я нанял её следить за тобой, но сейчас она стала отвлекать твоё внимание, и вдобавок ещё компания платит ей деньги.

— Ты не уволишь ее. — презрительно говорит Николас.

Я отхожу от двери, стараясь изо всех сил, сдержать слезы. Будь сильной. Не плачь. Мои мечты работать в этой престижной компании быстро рушатся. Когда я разворачиваюсь чтобы уйти, я слышу, как сердитый голос Стефана срывается на крик.

— Я предоставлю ей возможность уйти. В понедельник утром, я хочу, чтобы ее заявление об увольнении лежало на моем столе к концу дня, — приказывает он.

— Почему ты так поступаешь? Почему ты заставляешь меня выбирать?

Голос Николас отходит на второй план и последнее, что я слышу, это голос его отца.

— Она охотница за деньгами... твой брак с Элисон ценится больше, чем она.

Этаж офиса безлюден, когда я собираю вещи из своего кабинета и складываю их в белую коробку. В некотором смысле, я благодарна за отсутствие сотрудников. Эта ситуация могла быть намного унизительнее, если бы мне пришлось беспокоиться по поводу любопытных глаз, наблюдающих за тем, как я, рыдая, складываю в коробку свои мечты. Я отправляю Кэрол смс с просьбой, сможет ли Стивен отвезти меня домой.

Я проверяю свою идентификационную карточку-пропуск, а затем опускаю её в личный ящик. Мысль о том, что ухожу от всего этого — разрушительна. Я испытываю желание найти Николаса и сказать ему "прощай", но боюсь, что от этого будет только хуже. Может быть, это к лучшему. Николас не потеряет компанию, созданную его семьей, и сможет почтить память своего брата, сделав ещё больше. Я понимаю, что это эгоистично, но я хотела бы, чтобы он пожертвовал всем ради меня.

***

Когда я приезжаю домой в нашу квартиру, я обнаруживаю Кэрол на кухне. Ее светлая улыбка излучает счастье, когда она держит два разных шота, один с текилой, а другой с водкой. Она усмехается и жестом предлагает мне сделать выбор. Я печально улыбаюсь и выбираю шот с текилой, чтобы заглушить свою боль. Я чувствую, как она спускается вниз по горлу, а затем разливается теплым бассейном в моем желудке.

Через несколько минут я набираюсь сил, чтобы сказать ей, что уезжаю из Нью-Йорка.

— Ты же не серьёзно? — спрашивает она. Кэрол ходит кругами по кухни, а затем хватает меня за руку. — Ты не уедешь. Не сейчас. — Я понимаю, что она не хочет слышать о том, что я уезжаю, но я не могу остаться. В понедельник, у меня не будет работы, ради которой я пролетела 3000 миль через всю страну, а мужчина, которого я люблю последние несколько месяцев, скоро женится на другой женщине.

— Он не может взять и уволить тебя, — говорит Кэрол, барабаня пальцами по кухонному столу.

— Он владеет компанией, конечно, он может.

Глава 31

Ребекка

Тоска и печаль заполняют меня, когда я подхожу к Музею естественной истории. Гала-концерт получился даже лучше, чем я могла себе представить. Толпа папарацци толпится возле красной ковровой дорожке, стараясь запечатлеть откровенные снимки гостей, идущих на мероприятие. Похоже, весь город присутствовал здесь. Я даже узнаю несколько авторов, с которыми у нас заключены контракты. А в это время знаменитости, и городские чиновники выстраивались в линию для фотосессии на красной ковровой дорожке.

Когда я вхожу в Зал вселенной "Каллмана", от красоты помещения у меня аж дух захватывает. Похожий на пещеру потолок выкрашен в насыщенный темно-синий цвет и пестрит крошечными огоньками, которые выглядят как скопления звезд. Низкое освещение создает иллюзию, что мы сидим под звездами. Это напоминает мне времена, когда я ездила в горы, которые находились недалеко от моего дома в Калифорнии. Наверное, это было единственное место, где еще можно было разглядеть звезды за ужасным смогом Лос-Анджелеса.

Чем дальше я иду по залу, тем больше я вижу столов, украшенных красными шелковыми скатертями, высокими золотыми подсвечниками, статуэтками ангелов и демонов. Каким-то образом координатор мероприятия сумела перенести атмосферу из рассказов Эдгара Аллана По сюда. Готическая обстановка отлично подходит для струнного квартета, который играет на главной сцене перед огромным танцполом.

Когда я, наконец, налюбовалась красивой обстановкой, оценивая по пути всю мою работу, которая помогла собрать это мероприятие воедино, я направляю свой взгляд на гостей, которые объединились в группы и вели веселые разговоры. Странное волнение охватывает меня, когда я вхожу в комнату в маске.

Я провожу время, наблюдая за гостями, попивающих шампанское и поглощающих закуски, которые официанты разносили на антикварных подносах. Когда я осторожно прохожу через толпу гостей в гостиную, я замечаю его, стоящего посреди танцпола, приветствующего гостей и ведущего светскую беседу.

Его красный плащ не достает до пола всего несколько сантиметров, а верхняя-половина лица скрыта за умело созданной маской в виде черепа. Моё сердце колотится при виде его улыбки, выглядывающей из-под неё. Трудно не заметить, что за этой мрачной маской — красивый мужчина. Я изучаю его с расстояния, надеясь навсегда сохранить этот образ в моей памяти. Я улыбаюсь, при виде его светлых волос, которые уложены так же, как в первый раз, когда я встретилась с ним в самолете. Верный своему слову, его экстравагантный костюм изображает Красную смерть (прим. пер. по рассказу известного американского писателя Эдгара Аллана По «Маска Красной Смерти»): интригующий, манящий и зловещий. На самом деле я не думала, что он придет в нём.

Когда струнный квартет начинает играть другую песню, Николас поворачивается в мою сторону, и вдруг в комнате начинает не хватать воздуха, и всё замирает. Теперь я понимаю, когда люди говорят, что это похоже на то, что в комнате никого нет, кроме вас двоих. Здесь более 1500 человек, но все они исчезают, оставляя нас с прикованными друг к другу взглядами. Его голубые глаза пронзают меня, и мне приходится напоминать себе дышать.