Плохой для хорошей - Маша Брежнева Страница 36

Руки сжимают руль с удвоенной силой, потому что кулаки так и чешутся подправить мордашку «одному хорошему парню». Выручал – спасибо, конечно. Но мне не нравится этот ее тон, в котором она обсуждает Янина. Он действительно втерся к ней в доверие.

Ладно, сейчас скандал мне только помешает, поэтому никаких сцен ревности. Дыши глубже, Кай. В конце концов, вот она, рядом с тобой, а не с ним.

Она реальна. В каких-то считанных сантиметрах от меня.

Снимаю с руля одну руку и сжимаю ее ладошку. Прохладная, хотя в машине тепло, а на улице Лекс пробыла всего несколько минут – спустилась во двор чуть раньше, чем я подъехал. Ничего, отогрею. Без всяких там пошлых мыслишек.

Въезжаю на подземный паркинг, оставляю машину на обычном месте и за руку веду Лекс к лифту. Нажимаю на последнюю кнопку, и пока мы плавно поднимается наверх, стою напротив, не отпуская ее ладонь. Саша кидает на меня короткие взгляды, ничего не понимая, а я молчу. Не хочу нарушать интригу.

На последнем этаже выходим из лифта и передвигаемся к лестнице на крышу. У нас тут пафосный домишко, на крыше оборудована смотровая площадка. С огромной семнадцатиэтажки вид на вечерний город в сумерках впечатляет. Уже довольно поздно, к тому же, сейчас ноябрь, на улице промозгло, и кажется, будто на дворе почти ночь. Но в этой темноте все идеально. Тихо и спокойно, лампочки по всему периметру, отличное место для обзора, позволяющее увидеть разные районы города.

Мы подходим к ограждению, Лекс упирается руками в бортик и только тут впервые выдаёт:

- Вау!

- Нравится?

Оборачивается и активно кивает. Впрочем, тут же вновь возвращается к созерцанию города, а я – к созерцанию Лекс.

Становлюсь за ее спиной, располагаю руки на бортике по бокам от неё, тем самым окружая девочку словно в кольцо. Я сейчас так близко к ней, что мне сносит крышу. Хотя куда еще, ведь мы и так уже на крыше?

На ней нет шапки, и я утыкаюсь носом в макушку, вдыхая цветочный аромат ее шампуня. Густые чёрные волосы Саши, которые она усердно выпрямляет по утрам, вновь завиваются к вечеру, и сейчас не могу удержать от соблазна и не дотронуться до темных блестящих волн. Пальцами правой руки осторожно, едва дыша, перебираю пряди, а малышка так и замирает на этом моменте.

Тут порядочный сквозняк, а у Лекс на шее лишь тонкий шарфик, зато на куртке большой капюшон. Подхватываю его за края и набрасываю на голову крошке, но та возмущается.

- Нет, Лекс, так надо.

Я бы другое хотел сказать. Что поцеловал бы ее прямо сейчас, нежно и осторожно. Словно сладкую вату на вкус попробовал бы. И плевать, что какой-то мудила целовал ее раньше – он профукал все, разрушив возможное счастье.

Я бы поцеловал, но миг этот слишком хрупкий. Боюсь поспешить и разломать то, что сам строю по кирпичику. Я кладу руки ей на плечи, и ещё долго мы так и стоим в темноте, подсвеченной только маленькими лампочками. Я за ее спиной, там, где и должен стоять. Ведь где мне ещё быть, если она нуждается в тыле?

Моя нежная девочка. За эти секунды с ней хочется всего себя отдать. Не знаю, нормально ли это так сходить с ума от человека? Если влюблён, наверное, так и должно быть. Не знаю. Никогда не любил, но может, это и есть она? Любовь?

Глава 35

Марат

Лекс: «Прости, из-за Полины я совсем забыла отдать тебе наушники в школе».

«Признайся уже, тебе просто нравится мой покемон».

Лекс: «Если наушники нужны сейчас, можешь прийти забрать, или утром отдам».

«Ты можешь оставить их у себя».

Лекс: «Марат, но ведь они твои».

«Это и даёт мне право самому решать, где будет жить пикачу».

Не знаю, в какой момент я понял, что радуюсь, когда она радуется. Поэтому захотелось оставить наушники как подарок. Они ей нравятся, это я заметил, и полностью разделяю ее восторг.

Понимаю, я их не сам купил, но в то же время это моя вещь, а значит, я имею право распоряжаться ей.

Сегодня днём я вдруг осознал, что между нами все крайне необычно. В смысле не между мной и пикачу, а с Сашей. Я считал, что мы можем просто дружить, но кажется, ошибся.

После того, как обнимал ее сегодня, как давал понять, что на меня можно положиться (и приложиться), не понимаю, разве может быть «просто дружба»? Неужели?

Я ревную ее к Каю, в куртке которого она гуляет, я переживаю за неё из-за слов Полины, меня бесит Кир, которому все смешно и весело. Он сегодня не остановил Полю и не дал мне сделать этого вовремя. То, что происходит с другом, меня смущает. Полина не влюбится в чувака, который во всем ей потакает, Полина пошлёт такого нафиг. Да собственно, это она и делает.

Но вопрос далеко не в Шевелевой.

В нынешнем году впервые за долгое время Теклер делает то, что заставляет меня сомневаться в силе нашей дружбы. Я всегда лояльно относился к факту, что ему нравится Поля. Так бывает, чего уж. Тем более сейчас она бывшая девушка, ревновать ее я больше не буду. Но Кир меня напрягает. Выяснять пока не хочу, посмотрим на его дальнейшее поведение.

К тому же, от него ещё польза может быть.

Все это вихрем проносится в голове до того, как Лексус успевает набрать ответ про наушники.

Лекс: «Это слишком крутой подарок для одноклассницы».

«Тогда воспринимай его как подкуп за домашку по математике».

Лекс: «А Сергей не накажет за такой юмор?»

Она в курсе, что Серёжа – отчим, а не родной отец. И где он работает, тоже знает.

«У нас дома такого юмора хоть отбавляй. А накажут меня за что-нибудь ещё, не переживай».

И это сейчас не шутка.

Сережка сказал, что если не начну готовиться к поступлению в Воронежскую военку (именно это место определили для меня), останусь без карманных денег. Репетиторам проплачено наперёд, статьи «транспортные расходы» у нас в бюджете не существует, так как на учебу меня либо отчим возит, либо я пешком хожу, по дороге вылавливая чизкейку. А на развлечения мне оставят шиш. Без масла.

Но хочу ещё раз прояснить. Какого пикачу мне в военке делать? Вставать