13 лет назад мне будет 13 - Анастасия Суховерхова Страница 36

Походив несколько дней такой грязной с отёкшим лицом от укусов комаров, я вернулась в Россию, а Валера остался заниматься делами, правда потом всё равно вернулся без матери, которая уперлась и ни в какую не захотела ехать, зато со старьём, которое прихватил с собой, добавив его к своему имеющемуся.

В июле месяце узнала, что в Москву приезжает Марианна к сестре на свадьбу, мы периодами с ней созванивались. Но, однажды я позвонила девушке, мне ответила не она, а её сестра Наташа, сказала, что Марианна в психиатрической больнице. Я узнала у неё адрес и поехала к подруге. Марианна меня встретила такими глазами, как будто попала в паутину к пауку и не может из неё выбраться. Она рассказала, что мама прям перед свадьбой упекла её туда, они с сестрой вели её в больницу, а та остановилась посреди проезжей части и сказала в истерике, что не пойдёт туда. Я Марианну понимала… Она была готова умереть на дороге под машиной, лишь бы вновь не оказаться в психушке! Я немного наехала на подругу, сочувствуя ей, сказала, что, когда она уже наконец-то начнёт жрать, иначе мать её перетаскает по всем психушкам. Я была единственным человеком в чужом для Марианны городе, который мог её поддержать, привезти что-то вкусненькое, пообщаться, потому что её мать уехала обратно в Прокопьевск, там у неё бизнес, а сестра отправилась в свадебное путешествие.

Заново к сентябрю поступить я не смогла, документы остались в колледже в Томске, а бабушке их не отдавали.

Мы не знали с мамой, что делать, возвращаться было нельзя, бабушка говорила, что они всё продолжают названивать приезжать и угрожать. Она скрывала моё место нахождения, чтобы эти люди не нашли меня и не расправились. Я была как на иголках, боялась, что они приедут в Москву и убьют меня. Защитить меня было некому, денег на суд и независимую психиатрическую экспертизу тоже, поэтому мы решили остаться в Москве, навсегда отказавшись от пенсии. Я приняла решение идти работать, чтобы лечить маму. Валеру тоже отправила на работу, искала её для него, потому что одна бы не потянула нас всех со своей маленькой зарплатой на почте. Он любил машины, работу связывал только с ними и дорогой, до сокращения и незадолго до нашего первого приезда в Москву, он работал экспедитором в кондитерской компании, поэтому работу мы искали ему такую же. Он устроился экспедитором возить лекарства по больницам и аптекам.

Я до конца своих дней буду благодарна Валере за то, что он помогал мне и маме, покупал лекарства и сопереживал мне, сам не спал ночами, когда знал, что со мной происходило. А в советское время, работая в милиции, говорил, что условия, которые я ему описывала, даже с обычной тюрьмой нельзя сравнить.

18

Вот в связи с усиленной работой и заработком у меня появился интернет. Я нашла группу, посвящённую передаче «Пусть говорят», где была тема, в которой приглашали на съёмки зрителей, я не стала упускать возможность, была так рада, и немедля, записалась.

В телецентре мне уже приходилось бывать, когда приходила на кастинг другого развлекательного ток шоу «Минута Славы», в котором искали талантов со всей страны, но я тогда не прошла. Стихи и поэзия никого не интересовали в современном мире, но я особо и не расстроилась тогда, потому что знала, как относятся к литературе, и шла подготовленная услышать – нет. Поход туда для меня больше был развлечением вместо театра, кино, и прочий ерунду, куда ходи люди, чего не посещала я. Живя у Валеры, мне приходилось только работать, а в свободные от работы дни наводить порядок, разбирая квартиру от хлама и ненужных вещей, ходить в магазин и очень много стирать. Одежды у Валеры было «выше крыши», менял её часто, не смотря на то, какая у него была квартира, в обществе он был интеллигентен, всегда выглядел хорошо. Стиральной машинки у него не было, поэтому обстирывала я его исключительно вручную. Ещё у него были заскоки в плане стерильности, если случайны образом, его куртка упала на пол, то он её уже не надевал, бросал в стирку. Падали вещи очень часто, потому что вешалки в доме не было, как и мебели, они хранились сверху коробок, в которые мы складывали всё, чтобы освободить пространство в квартире и газет, которые связали и составили в стопку. Этими газетами мы с мамой занимались целый год, Валера не хотел от них избавляться, даже сдать в макулатуру за деньги. Они были для него ценностью, было много журналов об автоспорте, и мы всё сортировали. По формуле 1 он просто тащился, но маленький телевизор со сломанной антенной очень плохо показывал передачу, и во время просмотра мы с мамой по очереди держали эту антенну, чтобы Валера мог смотреть. В магазин мы ходили всегда пешком, а так как жили в культурном центре столицы, их практически не было в нашем районе. Ходили очень далеко по несколько часов, так как экономили на проезде, иногда добирались на нескольких электричках с пересадкой зайцем, бегая с ним от контролёров. Мы ездили в «Ашан», где цены были пониже остальных магазинов. На это уходил целый день, утром мы вставали, скудно завтракали, возвращались вечером, поэтому красивую сторону Москвы и культурную зону, в которой жила, практически не видела. Любимую передачу Валера смотреть не давал, потому что в это же время смотрел новости на втором канале. Я в особенности была рада, что попаду на самые настоящие съемки в студию, увижу вживую ведущего своими глазами, и с особенным приятным волнением ждала этого дня.

Собираясь на съёмки, я оделась в стандартную для меня одежду, серый сарафан, в котором уже была на кастинге. Одежды у меня почти не было, большая часть обносок осталась в Томске, а сарафан мы с мамой купили в Москве, чтобы было в чём ходить. Заплела одну косу, и, разумеется, как обычно, не стала краситься. Я этого никогда не делала, хотя один человек в старом городе подарил мне коричневую тушь, не чёрную, сказав мне ещё тогда, что я светлая, и тушь, поэтому нетёмная. Этим человеком была Наталья Николаевна, та самая преподавательница