Неукротимый: возрождение - Аврора Белль Страница 36

Мой сердитый взгляд был сильным. Я поднял указательный палец.

— Ты получил только один шанс вылить на меня дерьмо, и все. Запомни это.

Он вошел в спальню для гостей, махнув на меня рукой.

Придурок.

Не знаю, сколько было времени, когда я залез через окно, но мне просто нужно было быть рядом с ней.

Лекси знала, что я был там. Я знаю это, потому что, когда кровать прогнулась под моим весом, ее тело напряглось, и она на секунду перестала дышать. И хотя она была ко мне спиной, я чувствовал себя спокойнее, находясь на расстоянии вытянутой руки от моей женщины, независимо от того, что она чувствовала ко мне.

Я мог бы со многим справиться. Мог справиться с печалью. Мог справиться с гневом. Но это игнорирование, этого я не понимал.

Тишина начинала меня раздражать. Я решил сделать заявление, хотя и негромкое.

— Я сказал тебе, что вернусь за тобой. За вами обоими.

Тишину нарушило внезапное прерывистое дыхание, а затем кровать затряслась от силы ее беззвучных криков. Мне хотелось обнять ее, поцеловать и утешить. Я хотел напомнить ей о том, как хорошо мы подходим друг другу, но сейчас было не время. Когда Лекси придет ко мне, она сделает это добровольно. Я больше ничего не возьму от этой женщины, не тогда, когда она уже дала мне так много.

Когда ей удалось взять себя в руки, она вытерла нос рукавом, прежде чем шмыгнуть:

— Убирайся.

И я это сделал.

Не потому, что мне этого хотелось, а потому, что я был ей многим обязан.

Глава 12

Лекси

Почему?

Я ничего не понимала.

Почему, черт возьми?

Когда я принимала душ, моя печаль, казалось, отступила, соскользнув в канализацию у моих ног вместе с пенистой водой. Моя внешняя оболочка треснула, сломалась, широко и зияюще открылась, а внутренняя часть меня была не лучше. Моя душа была разбита вдребезги, мой дух был разбит, и я ненавидела его за это.

Я медленно и тщательно вымыла голову, находя утешение в покое, который приносили мне струйки теплой воды. Но это продолжалось недолго.

О Боже мой.

Мое сердце бешено заколотилось.

Как он мог?

В груди жгло, а горло сжалось от гнева, ярости и негодования.

Как он мог?

Я закрыла глаза и подставила лицо брызгам, тщетно пытаясь выровнять дыхание.

Иисус Христос.

Я едва могла сделать полный вдох. Я была вне себя. Стиснув зубы, я выключила воду и вышла, вытирая полотенцем тело, а затем волосы.

Со своего места перед зеркалом в ванной, я услышала его, и все мое существо замерло.

— Доброе утро, приятель. Готов к школе?

Так по-домашнему. Так знакомо. Как будто он принадлежал этому месту.

Мои губы скривились.

Как он смеет?

Мои зубы заскрежетали, когда я скользнула в трусики и лифчик. Натянув черные спортивные штаны и обтягивающую серую майку на тонких бретельках, я провела пальцами по мокрым волосам и распахнула дверь ванной, выходя в коридор босиком и видя Твитча, помогающего ЭйДжею надеть рюкзак.

Когда эти мягкие карие глаза встретились с моими, он секунду смотрел на меня, прежде чем легонько хлопнуть ЭйДжея по плечу и сжать.

— Думаю, мама чувствует себя лучше, приятель.

Нет, не чувствует, ты гребаный мудак.

Молли внимательно наблюдала за мной, и когда я встретила ее усталый взгляд, грубо прошептала:

— Уведи его отсюда, — она взяла ЭйДжея за руку, прежде чем перевести взгляд между двумя взрослыми в комнате, один из которых просто стоял там, сжав губы в тонкую линию, в то время как другой был на грани убийства.

Когда мой сын проходил мимо меня, я опустилась на колени и обняла его со всей силой, которая у меня была, прежде чем выдавить из себя улыбку.

— Хорошего дня, дорогой. Люблю тебя.

Но ЭйДжей был умным ребенком, и он поколебался, прежде чем неохотно спросить:

— Ты злишься на папу?

Я не хотела лгать ему. У меня никогда не было такого раньше, поэтому я подняла глаза на Твитча, посмотрела ему прямо в его прекрасные глаза, те же глаза, которые годами преследовали мои сны, и холодно заявила:

— Да, злюсь. И мы с папой… — слово было кислым на моем языке и заставило мой желудок перевернуться от нескрываемого ужаса, — собираемся поговорить об этом.

Молли вывела озабоченного ЭйДжея из дома, и в тот момент, когда дверь закрылась, я запнулась, не зная, что сказать, не зная, что делать.

Твитч стоял в широком кухонном проходе, глядя себе под ноги, его челюсть была сжата, и я воспользовалась этим моментом, чтобы осмотреть его.

Почему?

Почему годы разлуки были так добры к нему, когда он этого не заслуживал? Почему он должен был выглядеть так, как выглядел?

Он был одет в темные джинсы, которые облегали его длинные ноги, обтягивающую черную футболку с длинными рукавами, которая подчеркивала его широкую грудь и плечи, рукава были закатаны до локтей, обнажая его жилистые, татуированные предплечья. Мое горло сжалось так, что перекрыло доступ воздуха.

Это было так жестоко. Мысленно я тысячу раз представляла его таким, каким он был сейчас, только в своих мечтах я была счастлива видеть его. Это было далеко от того, что я чувствовала в настоящее время.

Проведя рукой по своим слишком длинным волосам, он остановился, чтобы почесать слишком длинную щетину на своей острой челюсти, и посмотрел на меня. Его нос распух, а фиолетовые круги под глазами сказали мне, что Юлий не сдерживался, когда набросился на него, и это меня порадовало. Он нервно провел языком по своей полной нижней губе, его руки то сжимались, то разжимались в движении, которое подсказало мне, что он, возможно, был встревожен, но я не знала наверняка. Этот человек всегда хорошо умел скрывать свои истинные эмоции.

Если он еще не волновался, то скоро начнет.

Когда он заговорил, мне захотелось