Пока небеса молчат - Регина Грез Страница 36

* * *

Прилетели мы рано утром, в Кургане ливень, хорошо, я заранее посмотрела в Интернете погоду за Уралом, запаслась теплой одеждой. Рустамчик устал во время дороги, капризничал, а Карат, увидев меня после багажного отделения самолета разразился бешеным лаем радости и обиды одновременно. Тоже нервничал.

И вдруг к нам подошел Миша. Подхватил мой чемодан и буднично спросил:

– Как долетели? Привет!

Рустамчик хныкал, жался ко мне, Карат сердито рычал, натянув ремень, на нас возмущенно оглядывались люди, а я не могла слово сказать, только кивнула. Так молча и направились к выходу, на улице холодный ветер ударил мне в лицо, освежил чувства, вернул дар речи.

– Почему ты нас встречаешь? Где Тамара Ивановна?

– Дома ждет. Со мной собиралась, но я решил, что в машине одним вам будет комфортнее. Хороший пес! Я таким и представлял.

– Почему она не сказала про тебя? Я сама боялась спросить…

– Все нормально, Мариш, все нормально, – глухо повторял повторял Миша. – Залезайте внутрь, а то промокнете. А-а, вот сынишке твоему подарок!

На заднем сидении серебристой "Тойоты" лежала коробка с игрушечным роботом. Карат первым запрыгнул в салон, потом я с Рустамом.

– Все равно это как-то не правильно. Мог бы хоть строчку написать или позвонить.

Миша повернулся в водительском кресле, посмотрел мне прямо в глаза.

– А ты бы приехала к нам, если бы знала, что я здесь?

– Наверно, нет, – честно призналась.

– Ну, вот и ответ! Думаешь, я не хотел с тобой поговорить? А вдруг неприятности будут. У тебя, имею в виду.

– Все равно… – спорила я.

– А мне не все равно! – буркнул Миша.

Дождь заливал окна, Рустамчик занялся роботом – выдвинул из его плеч пушки, восторженно гудел, забыв тяготы долгой скучной дороги, Карат лизнул мне запястье и притих, переживая стресс клетки в багажном отсеке.

– Ты с мамой живешь? – робко спросила я Мишу.

– У меня в Кургане квартира, мать навещаю по выходным.

– А где работаешь?

– Частное охранное предприятие.

Я хотела еще много вопросов задать, но показалось, что он отвечает сдержанно, неохотно. И зачем нам общаться, Миша просто отвезет меня в Малыши, как просила Тамара Ивановна. Внезапно идея погостить в Сибири показалась ошибкой. Как нас примут в чужом доме? Сколько Рустам будет привыкать к новой обстановке? Может, уже через пару дней придется прощаться.

Заметила, что Миша часто поглядывает на нас в зеркало заднего вида.

– Устала? Ничего, в деревне тихо, спокойно, отдохнете.

– Я ведь тоже в маленьком поселке жила, не в столице. И кажется, не слишком перетрудилась.

– Надолго отпустили тебя? – поинтересовался Миша.

Задумалась, не сразу поймала внимательный взгляд его серых глаз. Наверно, хочет о муже спросить. Отвечала уклончиво:

– До середины лета останемся, если можно. Врач рекомендовал. Странно, да? Обычно советуют ездить к морю лечиться…

– А зря! У нас хвойный лес кругом, воздух чистый. Санатории с минеральной водой.

Миша говорил медленно, будто тщательно подбирая слова. А я украдкой рассматривала его, вспоминала. Вроде бы, не слишком изменился, голос только грубее стал.

Тамара Ивановна встретила нас во дворе. Худощавая пожилая женщина с добрыми глазами. Ее радость была такой искренней и бурной, что мне стало неловко. Также присутствие Миши стесняло. Он коротко приветствовал мать и стал вытаскивать вещи из машины. Рустам спал у меня на руках, я чувствовала себя измученной.

– Марьяночка, в дом, проходите скорее в дом! – приглашала Тамара Ивановна. – Вот сюда, в комнату, укладывай на кровать… Ни-ни-ни, пусть спит в ботиночках, нарочно покрывальце постелила.

Когда я вернулась на крыльцо за чемоданом, увидела, что Миша пытается накормить Карата возле новенькой собачьей будки.

– Он не будет брать еду от чужих!

– Я так и подумал. Даже воду не пьет. Преданный пес.

Карат успел будку пометить, теперь обнюхивал скамью, на которой сидел Миша, и вдруг вытянулся в сторону сарая, поднял уши.

– Там у нас кролики. А свою Герду я дяде Саше пока отвел, а то бы устроили свару. Ничего, обвыкнется пару дней, потом верну. Герда старая сука, спуску ему не даст.

Миша усмехнулся и посмотрел на меня, будто приглашая к разговору. Захотелось прикрыть лицо или вовсе убежать в дом. После рождения сына и частых его болезней я словно в незримом коконе жила, не обращала внимания на людей вокруг. Наверно, на меня и раньше мужчины смотрели, особенно в городе, но я не различала лиц, не оборачивалась на комплименты или восхищенное цоканье.

И себя почти перестала считать женщиной. Особенно, когда Шадар уезжал. Но взгляд Миши что-то напомнил, разбудил. Стало жарко и стыдно. И надо бы отвернуться, да побоялась, что Карат набедокурит в гостях. Пришлось самой его привязать и налить из бочки дождевой воды. Потом присела на колени, обняла мохнатую шею, долго успокаивала. Его и себя.

Миша стоял рядом, у меня сердце колотилось, щеки горели. Как не заметить…

– Ты не заболела? Мариш, у нас баня готова. Думал, помоетесь с дороги. А если температура, нельзя же.

– Меня зовут Марьяна. Марьяна Шумилова.

– Понял!

Показалось, я слишком жестко ответила, и не хотелось его обижать. Он даже на шаг отступил, вытащил из кармана куртки сигареты.

– Миша, прости. Я очень рада, что ты здесь.

«Не так… не так надо говорить…»

– Я рада, что ты вернулся домой. И письма мои, наверно, читал? Ну, хотя бы намекнуть могли…

«Опять не то, упреки какие-то глупые!»

– А что бы это изменило? – буркнул Миша. – О чем писать-то вообще? Я долго в больничке лежал, потом мать захворала, не мог ее оставить, а надо было искать работу. Я же со службы ушел, а на две пенсии не пошикуешь. Одни лекарства ее чего стоили. Ну, хату в городе сдавали – выручала первое время, пока меня не взяли в «Броню». Там хорошо платят, не жалуюсь.

– А семья? – вырвалось у меня.

– Не до этого было, – он тяжело вздохнул, опустился на скамью и закурил, глядя в сторону. – А как у тебя… все?

Тамара Ивановна открыла кухонное окно, замахала рукой, приглашая к столу.

– Сейчас придем! – негромко ответил Миша, смял сигарету и поднял на меня взгляд. – Посиди со мной, я через часик уеду.

Послушно опустилась на другой край скамьи, обеими руками сжала ворот курточки.

– Мы живем хорошо, Рустамчик только болеет часто. Врачи говорят, с возрастом окрепнет иммунитет.

– Муж не обижает?

Я замотала головой, и вдруг стало тесно в горле, больно дышать, сами собой полились слезы.