Наталия Миронина - Куколка для Немезиды Страница 36

– Может, я не прав, но пусть приучаются любить, не глядя на происхождение, породу и стоимость. Да и потом, псина симпатичная.

Вера посмотрела на мужа – совершенно очевидно, что собаку он покупал для себя, так трогательно, бережно и вместе с тем гордо держал он эту носатую, вислоухую дворнягу.

– Ты все правильно сделал, – сказала она, и Владимир, счастливо улыбаясь, прямо в костюме уселся на диване. Щенок, быстро наделав лужу, забрался к Володе на колени и устроился там спать.

– Все, ужин мне вели сюда подавать – не будить же ребенка, – сказал муж.

Сейчас Вера, обняв Егора за плечи, стала объяснять, что его братик еще совсем маленький и многого не знает, а его задача, как уже почти взрослого старшего брата, научить Мишку вести себя правильно.

– Только не кричи, ты ему должен объяснять, чтобы он понял, почему так делать нельзя, хорошо?

– Хорошо. – Было видно, что, с одной стороны, Егору страсть как не хотелось возиться с такой капризной мелюзгой, как брат, а с другой – доверие матери кое-что да значило в их доме. Поэтому он солидно вышел из гардеробной, и через мгновение Вера услышала его голос:

– Миша, подойди ко мне, я тебе все расскажу про собак.

Вера улыбнулась и опять решила сменить платье.

Когда раздался телефонный звонок, она, одетая в простое узкое черное платье с маленьким блестящим пером у правого плеча, держащая крошечную черную сумочку с таким же перышком вместо застежки, стояла уже внизу.

– Дорогая, выходи, водитель через минуту будет здесь. Он отвезет тебя прямо в посольство, там и увидимся. – Это звонил Владимир.

Действительно, вскоре раздался сигнал, он звучал всегда, когда открывались большие чугунные ворота, и Вера, набросив на плечи палевый меховой жакет, вышла на крыльцо. Морозный холодный воздух моментально окутал ее. Она вздохнула, на миг в душе проскользнуло воспоминание об осеннем несчастливом вечере. Но это было лишь мгновение, безотчетное, не поддающееся запретам. Потом оно кануло туда, куда люди прячут все дурное. Вера, улыбаясь, поздоровалась с шофером и села в машину.

Старый московский особняк с полукруглым фасадом светился всеми окнами. Гулкий голос невидимого распорядителя объявлял гостей. Машины с государственными штандартами останавливались у высокого крыльца с чугунной витой решеткой, и прибывшие, поодиночке или парами, не спеша входили в здание. Обязательные уличные зеваки сообщали мероприятию дополнительную интригу. Машина Веры подъехала точно так же, но что объявил распорядитель, женщина не слышала. Скорее всего прозвучало название корпорации, которой владел Владимир вместе со своим новым компаньоном Бухаровым. Вера поднялась по широкой мраморной лестнице, внизу и вверху которой стояли медные, неуместные в своей позеленевшей наготе женские фигуры. На верхней площадке ее поприветствовала хозяйка вечера, сказав несколько слов по-английски. Вера улыбнулась и ответила благодарной английской шуткой. Язык, которым Вера когда-то овладела в совершенстве, она не позабыла – ежедневно она прочитывала не менее десяти страниц сложного незнакомого текста. Теперь была мечта научить английскому сыновей. С Егором она сама уже занималась по известной методике и не могла нарадоваться успехам мальчика.

Большой зал посольства был наполнен людьми, которые, держа бокалы, неспешно сбивались в стайки, где могли себя почувствовать увереннее. Разговоры гудели, раздавался смех, в дальнем углу небольшой струнный оркестр играл что-то знакомое, но в такой аранжировке, что сразу узнать мелодию оказалось трудно. Вера прошла к центру зала, огляделась, однако Владимира не заметила. Тогда она, взяв фужер с шампанским, направилась к большой стеклянной галерее и села на небольшой диванчик. Разглядывать присутствующих было интересно – дамские платья удивляли и восхищали. Мужчины были менее интересны, но и на них смотреть оказалось приятно.

– В последний раз я на таком мероприятии! Мы уже здесь полчаса, и ты ни на минуту не перестаешь с кем-то разговаривать. Но это и понятно, ты здесь почти работаешь, а я-то что забыла? Тут совершенно ничего нельзя найти, что могло бы пригодиться для лекции по Средневековью. Господи, какая пустая трата времени!

Вера прислушиваться не хотела, но женский голос был звонкий, и говорящая совсем не пыталась понизить тон.

– Но мы же с тобой договорились: на мероприятия, где я бываю по долгу службы и куда положено являться с женой, мы приезжаем вместе. Зачем ты опять заводишь этот разговор?! И, прошу, сделай другое лицо – к нам идут!

Звук мужского голоса заставил Веру оглянуться, но она ничего не увидела, кроме широкой спины какого-то лысоватого господина, дамы в сером длинном платье и группы людей, которые обрадованно приветствовали эту пару. В тот момент, когда она попыталась все-таки отыскать глазами говорящего, кто-то взял ее под локоть.

– Эта самая красивая дама случайно не меня ищет?

Рядом с ней стоял Владимир; как и большинство присутствующих здесь мужчин, он смахивал на пингвина – смокинги иногда играют злую шутку с теми, кто их носит.

– Привет, дорогая, тебе идет это платье. – Владимир кому-то улыбался, кому-то кивал, но по-настоящему внимателен был только с Верой. – Как там наши бойцы поживают, ничего за истекший период не стряслось?

– Нет, слава богу.

Вера улыбнулась про себя, вспомнив, как, устав от бесконечных проделок Егора, Владимир однажды высказался в том смысле, что, когда сыну исполнится двенадцать лет, они еще будут умолять его убежать из дома. Проделки мальчишки носили хрестоматийный характер – он изобретал серу, а когда отец купил ему огромный набор «Юный химик», умудрился чем-то покрасить свои брови. Вера, испуганная такой жаждой исследований, набор отняла, несмотря на громкие вопли.

Взяв Веру под руку и крепко прижав к себе ее локоть, Владимир вступил в людской поток, который двигался к центру. Там, под огромной хрустальной люстрой, стояла группа людей. Это были устроители приема: посол с супругой и два чиновника с дамами. Все приглашенные старались обязательно засвидетельствовать им свое почтение и сказать хоть пару слов. Как только Владимир с Верой вступили в эту блестящую живую очередь, которая только притворялась произвольным собранием людей, они тут же подчинились потоку и уже через несколько минут раскланивались с послом. Рядом с послом стоял крупный человек, очень похожий на того, который беседовал с женщиной в стеклянной галерее. Подняв на него глаза, Вера обомлела – на нее смотрел Ким Онуфриевич Початых.

– Здравствуй!

Ким внимательно посмотрел на женщину. Это оказалась та, которая сначала была влюблена в него, потом он был влюблен в нее, затем они друг друга сильно любили, а после он ее бросил. Женщина очень изменилась – она стала очень красивой. Рядом с ней стоял мужчина, немного старше, но ровно настолько, чтобы пара смотрелась изысканно. Еще было очевидно, что этот мужчина ее любит: пренебрегая всеми правилами этикета, он практически не отпускает руку спутницы. Вера и Ким что-то хотели сказать друг другу, но светский людской поток разлучил их.