Сюзан Барри - Звезды Сан-Сесильо Страница 36

— Я вовсе не нуждаюсь в этом, — начала она, но по его взгляду поняла, что сейчас лучше не возражать ему, и поспешно пообещала: — Я попрошу Хуаниту приготовить мне чай. Она знает, что я люблю чай!

Он улыбнулся:

— Все вы, англичане, любите свой чай!

— Я бы смогла приготовить его и сама, но Хуанита, уверена, уже позаботилась об этом!

— Если вы собираетесь сами готовить чай, я войду и потребую, чтоб Хуанита побеспокоилась о вас!

Вдруг у нее пронеслась мысль: «Если бы только у меня хватило смелости пригласить его и распорядиться, чтобы Хуанита дала нам обоим чего-нибудь перекусить! Если бы у меня хватило смелости приготовить чай для нас обоих! Он, вероятно, не стал бы его пить, но, если бы я намекнула, он, может быть, вошел бы…»

Может быть, ее мысли каким-то таинственным образом передались ему, но, во всяком случае, между ними промелькнуло желание с ее стороны задержать его, а с его — нежелание поспешно удалиться, потому что он сразу же произнес:

— Мне не хочется покидать вас вот так!

Когда Лайза с удивлением посмотрела на него по-детски мягкими, прозрачными глазами в тусклом свете желтой лампы коридора, ее мягкие губы слегка приоткрылись, и доктор внезапным, резким движением сжал ее в объятиях. Повинуясь дикому инстинкту, она прижалась к нему и обняла. В течение нескольких мгновений, прошедших для нее как в бреду, она стояла, напряженно прижавшись к нему, а его губы жадно прильнули к ее губам… Свет лампы бешено крутился у нее в глазах.

Его губы были сильными, сладкими и нежными, именно такими она их всегда себе и представляла… Огонь, который, как она всегда подозревала, жил в нем, выплеснулся наружу, и его губы обжигали ее. Он что-то быстро произнес по-испански, но это пронеслось мимо нее, хотя она понимала, что эти слова удивляют и его, как удивили бы и ее, если бы она их поняла.

Сквозь туман до нее наконец дошло, что он снова и снова повторяет ее имя, вперемешку с какими-то испанскими словами:

— Лайза!.. Лайза!.. Маленькая Лайза!.. Querida [4]!

Он прижимался губами к ее векам, белому лбу, золотым завиткам волос и снова к податливым нежным губам.

Когда он наконец отпустил ее, она более не казалась бледной, но взгляд ее был крайне ошеломленным. Она знала наверняка, что, оставив ее, он тотчас же пожалеет о случившемся, поэтому высвободила руку и отчаянно нажала на кнопку звонка.

За дверью послышались тяжелые шаги Хуаниты, и Лайза, собрав все усилия, чтобы говорить нормально, промолвила:

— Вы должны дать мне знать, когда вы захотите, чтобы я вернулась на виллу и снова занялась Жиа…

Когда дверь открылась и Хуанита увидела их, он ответил:

— Конечно, я дам вам знать.

Его голос звучал хладнокровно и почти обыденно.

— А сейчас вы должны отправиться прямо в постель. Хуанита, — вежливо обратился он к служанке, — позаботьтесь, чтобы мисс Уоринг немедленно отправилась в постель, ладно?

ГЛАВА 15

На следующее утро Лайза столкнулась с проблемой, что же ей делать в ближайшем будущем. На самом же деле проблемы никакой не было, потому что она думала об этом всю ночь. Она не могла уснуть, оказавшись в постели, несмотря на физическое утомление, и поняла, что это оттого, что ее ум и нервы так возбуждены, что нечего и пытаться уснуть.

Но с первыми золотистыми лучами утра она уже знала, что будет делать. Она должна немедленно увидеться с Хулио Фернандесом и спросить его, не позволит ли он без проволочек вернуться на виллу вместе с Жиа, так как иначе она не сможет более оставаться в Испании. Разумеется, нельзя больше оставаться в Мадриде и продолжать ветреную жизнь, которая, как считала мисс Трейси, дает ей желанную передышку. Это, конечно, так и было, но вести такую жизнь по-прежнему, даже если мисс Трейси так добра и великодушна, просто невозможно. Невозможно, во-первых потому, что она не может и дальше пользоваться добротой мисс Трейси, а во-вторых потому, что теперь, когда она знает, что обладает некоторой физической привлекательностью для доктора Фернандеса, чем скорее она скроется с его глаз, тем будет лучите. Но она обещала заботиться о его дочери, пока девочка не пойдет в школу, а это продлится до осени, которая уже не за горами. А потом — потом она уедет домой.

Лайза закусила губу и начала перебирать свой гардероб, чтобы упаковать некоторые вещи. Она была уверена, что после прошлой ночи доктор разрешит ей сразу же уехать вместе с Жиа, чтобы избежать опасных положений, встречаясь с нею в обществе, на приемах у своих друзей, которые, безусловно, сочтут несколько странным, если он еще раз повторит то, что сделал вчера вечером: исчезнет до окончания бала с гувернанткой своей маленькой дочери, по-видимому, в предвкушении удовольствия провести с ней время.

Кто поверит, что он отвез ее домой просто потому, что волновался за нее? И именно это волнение и стало причиной тех блаженных мгновений возле закрытой двери квартиры мисс Трейси, которых она никогда не забудет, потому что вряд ли в ее жизни будут еще такие счастливые мгновения!

В Лайзе не было тщеславия, и хотя Рикардо Эспинахо не устоял перед ее английской внешностью, а Питер проявлял все симптомы влюбленности, доктор Фернандес заметно отличался от этих двух молодых людей и просто не мог позволить себе влюбиться в гувернантку своей дочери!

Он поддался стремлению поцеловать привлекательную девушку, но ничего более серьезного ему и в голову не придет!

Лайза так уверила себя в этом, что почувствовала легкую тошноту, укладывая свои чемоданы.

Даже если ему что-нибудь придет в голову, есть еще донья Беатрис… Донья Беатрис, женщина той же породы, в планы которой входит выйти за него замуж! Совершенно очевидно, все их друзья думают на этот счет так же.

Следовательно, вдвойне важно сразу удалиться туда, где ее присутствие стало бы как можно более незаметным.

Войдя в комнату Лайзы, как всегда в своем купальном халате, тетушка Грайзел немало удивилась, увидев свою юную гостью на ногах в столь ранний час.

— Дорогая моя, да вы неутомимы! — заявила она. Затем взгляд ее упал на постепенно заполняющийся чемодан, но она не сделала по этому поводу ни малейшего замечания.

— Что произошло вчера ночью? — осведомилась она. — Хуанита сказала, что доктор Фернандес привез вас домой и вы выглядели очень усталой. Вечер оказался для вас слишком тяжелым?

— Нет, но во время танца у меня подвернулась нога, и доктор Фернандес был так любезен, что предложил отвезти меня сюда. — Она немного виновато взглянула на свою хозяйку. — Надеюсь, не было невежливым исчезнуть подобным образом? Вы ничего не имели против? Сеньора Эспинахо не обиделась? Доктор Фернандес обещал оставить ей записку и объяснить причину нашего ухода.