Ночь с Незнакомкой - Юлия Николаевна Николаева Страница 37

– Классное место выбрала твоя мама, – тихо говорю я. Дима усмехается, убирая волосы назад.

– Растишь? – спрашиваю его, указывая на прическу.

– Нет, – он качает головой. – Раньше носил волосы подлиннее, но последние годы стригусь коротко. Просто с новой работой все некогда дойти до парикмахерской.

– А тебе бы пошли длинные волосы.

– Думаешь? – он смотрит на меня. – Это выглядит несолидно.

Я вздергиваю брови и выпаливаю:

– Это не твои слова!

– Что? – смотрит Дима непонимающе.

– Это не твои слова! Кто-то убедил тебя, что длинные волосы – это не солидно, и ты согласился с этим.

Он так растерян, что не находит, что сказать. Отвернувшись, смотрит на воду и, наконец, замечает:

– Да, ты права. Так и есть.

– Кажется, тебе срочно надо отрастить волосы, – улыбаюсь я. – Ну-ка расскажи мне, что еще несолидно?

– О боже, – Дима ложится, потирая лицо руками, я устраиваюсь на боку рядом с ним. – Там огромный список, Ди.

– А почему ты должен ему соответствовать?

Он молчит, глядя на небо, я тоже ложусь на спину, и меня засасывает в новую реальность с картинки: южное ночное небо. Гигантские звезды, яркие, близкие, просто фантастика. Черный купол неба и рассыпанный по нему иней. Кажется, если встать, прыгнуть, то тебя неведомая сила подхватит и унесет в эту бесконечную бездну.

– Все очень сложно, Ди, – произносит Дима тихо. – Я сам позволял лепить из себя другого человека. Наверное, это главная моя ошибка. Нужно было оставаться собой.

– Всегда нужно, – соглашаюсь я. – Люди приходят и уходят, а ты от себя никуда не денешься. И в конечном итоге твоя личная удовлетворенность жизнью всегда складывается из того, что чувствовал ты, а не из того, что думали о тебе другие. Пройдут годы, и ты даже не вспомнишь добрую половину этих людей. Но ты всегда будешь помнить, что отказался от самого себя вместо того, чтобы принять. Принять и хорошее, что есть в тебе, и плохое. В конце концов, когда человек любит другого человека, он любит его всего, целиком, порой даже вопреки логике, так ведь говорят?

– Ты этому не веришь? – Дима поворачивается на бок, и я следую его примеру, теперь мы лежим лицом к лицу. – Только честно. Ты совсем не веришь в любовь?

Я сжимаю губы, чтобы подавить внезапный спазм в горле. Мне хочется беззаботно ответить, как я делаю это всегда, но почему-то я не могу себя заставить. Не могу врать Диме, даже удивительно, потому что самой себе даже вру.

– Я не знаю, – отвечаю честно. – Я никогда не любила, и меня никто не любил. Но… Мне все-таки хочется верить, что любовь существует. Настоящая, бескорыстная… Которую хочется отдать другому, и когда отдаешь, то чувствуешь себя счастливым. И она на самом деле никуда не уходит, наоборот, чем больше ее отдаешь, тем больше ее становится. Я хочу верить в такую любовь, что она возможна. Иначе зачем это все? Зачем наша жизнь, если не любить тех, кто вокруг?

Я замолкаю, вздыхая, чувствую себя глупой маленькой девочкой, которой захотелось поверить в сказку.

– Утопия, да? – спрашиваю Диму.

Он ничего не говорит, протянув руку, пальцами аккуратно гладит меня от виска вниз, по щеке, проводит по губам и замирает на них. А потом говорит:

– Я хочу поцеловать тебя, Ди.

Глава 18

Дима

Знаю, что не имею права. Все отлично понимаю, но не могу подавить это желание в себе. То, что происходит с нами этой ночью – волшебство. Невероятное единение душ, близость, которая доступна единицам. Это нечто большее, чем просто симпатия или тяга, то, от чего я уже не могу взять и отмахнуться.

Ди молчит, продолжая смотреть на меня, я склоняюсь ближе, губы к губам, чувствую ее дыхание, а потом целую. Это подобно цунами. Словно все это время я смотрел на то, как растет волна: одновременно страшно и невозможно глаз оторвать. Надо бежать, а ты стоишь с восхищением, задрав голову. Даже странно, что мне сейчас тоже пришли ассоциации о волне, как и Ди сказала обо мне.

Я растворяюсь в этом поцелуе, теряя контроль над собой. Ди отвечает, рвано выдыхая, когда появляется возможность. Я сам не замечаю, как прижимаю ее к себе, а потом наваливаюсь сверху, глажу ее тело, чувствуя, как растет желание. Ди выдыхает почти со стоном, когда отрываюсь от нее. Ее глаза такие темные и затягивающие, она вся, как магнит, притяжению которого у меня нет сил противостоять. Но я должен. Я не могу так поступить. Не могу.

Еще пару секунд смотрю на нее и аккуратно отстраняюсь. Ди разочарованно выдыхает, без тепла ее тела становится неуютно. Легкий ветерок с моря холодит кожу, я сажусь ему навстречу, прикрывая глаза и пытаясь успокоить пульс. Слышу, как Ди садится рядом со мной.

– Все в порядке? – спрашивает осторожно.

Наверное, я кажусь ей больным, по крайней мере, веду себя точно по-идиотски.

– Прости, – поворачиваюсь к ней. – Я не должен был…

– Почему? Что тебе мешает?

Я задумчиво кусаю губу, а потом сознаюсь:

– У меня есть девушка, – и наблюдаю, как Ди застывает. Даже в темноте вижу, как меняется ее взгляд. Да, вот такой я козел, и оправдываться тут нечем. – Мы вместе восемь лет. И… У нас скоро свадьба. Вроде бы как.

Ди громко выдыхает, отворачиваясь к воде. Сидит, обхватив себя за ноги, а я пытаюсь понять, о чем она думает и что чувствует.

– Так ты должен был с ней сюда ехать? – спрашивает, не поворачивая голову, я киваю, добавляя вслух:

– Да. Она не захотела…

– И ты позвал меня, – констатирует, усмехаясь. Я чувствую себя козлом еще больше.

– Я не должен был переходить установленных границ, прости. Не стоило тебя целовать.

Мы снова замолкаем, какое-то время слышен лишь шум набегающих волн.

– Ты ее любишь? – спрашивает вдруг Ди, я кручу в руках небольшой круглый камень, поднятый из-под ног. Это вопрос, который я сам себе боялся задать даже, тем более уж отвечать на него.

– Я бы хотел сказать, что между нами все сложно, – произношу тихо, опустив голову. – Или что последнее время все стало как-то не так… Но это будет только отговорками, да? – бросаю взгляд в ее сторону, но Ди смотрит на воду. – Когда любишь, то не возникает мыслей, что ответить на этот вопрос. Ответ всегда да, невзирая на все