Тихоня для Туза (СИ) - Николаева Ольга "Anabolik" Страница 37

– Ты же слышала, сестренка, что он сказал?

Мила сняла сковородку с плиты, затушила огонь, присела напротив меня. Умильно наблюдала, с каким аппетитом я уплетаю солянку. Сама же лениво макала блинчики в сметану…

– Ну, и что он сказал? Я плохо запомнила… – И снова заняла едой рот. Хитрая какая.

– Ну, если перефразировать, то мы с тобой – птицы не самого высокого ума. Куриными мозгами обладаем, в общем. Поэтому лучше не обращать внимание на то, что тебе ночью почудилось!

– Прямо так и сказал? – Милка чуть не выплюнула остатки блина обратно. И почему-то улыбалась, а не хмурилась.

– Ну… что-то в этом духе вещал…

– Обиделась, да?

– А ты бы не обиделась?

– Стеф, я столько глупостей наворотила за последнее время, что скорее соглашусь с Тихоном…

Блин. И эта – туда же! Я ее защищать пыталась, между прочим! А она взяла и согласилась, что не очень умная…

– Что с твоей работой? Уже звонили, орали?

Ну, раз уж ей не сложно обсуждать свои глупые поступки, то можно и про ночные приключения вспомнить.

– Представляешь, нет! Полная тишина! Как будто про меня забыли насовсем!

– Может, этот твой петушиный врач никому не сказал? Не захотел палиться?

Почему-то показалось, что это был бы шикарный вариант! И Милка не останется без работы, и никто ее насильника убивать не будет… Главное, чтобы он и дальше не домогался! Иначе жизни нормальной не даст…

– Бес его знает, Стеф. Не хочу даже думать об этом. – Она встала, начала сгребать посуду со стола, хотя, кажется, ничего и не поела даже. – У меня сегодня выходной! Я тебя и Кирюху не видела столько времени! Хочу быть с вами и не переживать ни о чем, надоело просто!

Она улыбалась весело. И кто-то другой поверил бы, наверное. Только не я.

– Переживаешь, Мил?

Подошла, чтобы ее обнять. Крепко-крепко. Чтобы она поняла: я рядом, всегда. И всегда готова помочь, поддержать, просто вытереть слезы, если понадобится…

– Уже почти нет. Работа от меня никуда не денется. Главное, чтобы по статье не выгнали… С черной меткой будет намного сложнее…

– Ну, так надо же что-то делать, Мил? Нельзя из-за какого-то старого развратника портить будущее! Ты что, будешь просто ждать и терпеть?

– Ничего они мне не сделают, Стефа. Не парься. – Она как-то ободрилась, и говорила намного увереннее, чем ночью.

– Точно? Почему ты перестала переживать?

– Эта смена была вне графика, мне ее подсунули за полчаса до начала. Я смогу оспорить в суде, если поставят прогул.

– А ты уже судиться собралась, даже так? Женщина, куда вы дели мою сестру, такую спокойную и мирную?

– Так у нас же есть Тихон теперь. – Она хитро улыбнулась. – Если что, поможет, подскажет…

– Где этот Тихон? Ты его видишь здесь? – Я обвела руками кухню и кусок коридора.

– Ну, вернется. Чего ты переживаешь? У человека могут быть дела. – Она пожала плечами, так легко и беззаботно, что даже завидно стало.

– Он вчера хлебанул наливки соседской. Был не в себе. А утром, наверное, очнулся, все вспомнил… и сбежал. Чтобы больше с нами не связываться!

Губы дрогнули от обиды. Я долго держалась, а теперь внезапно захотелось плакать. Совсем не так должно было сложиться это утро с новоявленным женихом!

– Ну, что, девчата? Готовитесь встречать женихов? – Из прихожей донесся какой-то шум, гам, грохот… То ли кто-то падал там, то ли кого-то роняли…

Голос дяди Коли спутать с чьим-то другим невозможно. Только странно звучал в этот раз – чересчур веселый, как будто пьяный… И это уж совсем удивительно: сосед угощал всех своими наливками, а сам-то почти никогда не употреблял…

Шмыгнула носом напоследок, смахнула с глаз непрошеную влагу… Поплакать никогда не поздно, а вот разобраться, что там творит наш чудной старик, нужно было обязательно!

Мила тоже подозрительно выглядывала из-за моего плеча, пытаясь понять, что происходит.

– О, как вкусно пахнет! Праздничный обед приготовили, да?

На кухню ввалился дядя Коля, как всегда, заполнив помещение своими габаритами и мощным голосом… Следом за ним шел Тихон.

У меня дрогнули коленки, и пальцы затряслись, и внутри стало зябко – по всем органам пробежался странный холодок.

– Привет, засоня! – Он улыбался так, будто ничего такого странного и не случилось. Неуловимым движением обвил талию рукой, прижал к себе, чмокнул в нос. – Отдохнула?

Это было здорово. И очень странно. И как будто не со мной… Неужели он теперь так будет со мной здороваться каждый день, каждое утро? Разве такое бывает?

– Ой, Стешка, ой… Заневестилась, засмущалась… Я тебя такой не видел никогда. Значит, все правильно угадал. Подходит тебе Тихон!

Старик, само собой, стесняться не собирался. Он довольно потирал рот под густыми усами, крякал, снова накрывая на стол.

– Тихон, ты наливку-то будешь мою? А то, кажись, ты там кашлял опять… Хочешь, еще полечу?

А тот как будто и не слышал предложения: даже голову в ту сторону не повернул. Смотрел в мои глаза, не отрываясь, изучал там что-то… Что – не знаю. Может, реснички пытался посчитать? Иначе, зачем так долго и внимательно разглядывать? И с таким серьезным-то видом?!

Словно под гипнозом, и сама не могла отвести от него взгляд. Но с Тихоном и гипноз не нужен – он и так красивый, можно бесконечно любоваться. И глаза у него не карие, как оказалось.

– Зеленые! Ничего себе!

– Что?

– Говорю, что ты зеленоглазый. А я думала, что они у тебя коричневые…

– Это так важно?

– Да. Хочу заранее просчитать, какой у нас может получиться ребенок…

Я что-то несла такое странное, что и сама не могла бы объяснить. Совсем с ума сошла…

– Эй, голубки! Вы долго там будете миловаться? – Дядя Коля не вытерпел, крякнул, снова начал шебуршиться.

– Мы здороваемся. Сейчас опять будем с вами. – Тихон опомнился быстрее меня – шагнул чуть в сторону, присел за стол рядом с соседом.

– Наливку будешь?

– Нет, спасибо, дядь Коль. Она у вас больно ядреная. Стефа потом целоваться не хочет – говорит, от меня алкоголем несет!

– Ну-ну… То-то, я смотрю, она ночью на тебе висела, все никак не могла перегар разогнать…

Старик опять хмыкнул, с предвкушением глядя на тарелку, в которой уже плескался любимый Миланкин суп, и тут же забыл про нас. Он всегда умел правильно расставлять приоритеты.

– О, Тришка! А ты уже вернулся?! – Кирюхе надоело смотреть мультфильмы в комнате. И теперь он вольным ветром влетел на кухню. Прямо на своем трехколесном велике. – А мы тебя не ждали!

– Ты уже обедал? – Тихон кивнул ему приветственно, потрепал по макушке. Племянник даже не стал уворачиваться, значит, обиды уже успел позабыть.

– Ага. Мама вкусно готовит, даже лучше Стеши! Люблю, когда она дома!

Милка отвернулась к окну. Кирюха опят зацепил за больную тему. Она никак не могла себя простить, что ребенок ее почти не видит.

– Вот и хорошо. Она теперь будет дома намного чаще. Каждый вечер и по выходным.

– И спать? Правда? Спать тоже будет со мной? – В неверящих глазах ребенка плескалась такая радость отчаянная, такое счастье… Тихона сразу же захотелось убить: разве можно давать такие надежды, никак за свои слова не отвечая?! Кирюха не переживет, если обещания не сбудутся.

– Ну, спать вместе уже поздновато – все же, ты парень взрослый, умеешь и один справляться. Но укладывать тебя, купать, читать на ночь сказки – наверное, точно будет.

– Ура! Ура! Ура-ура-ура!!!

Кирюшка бросился на шею Тихону, с визгами и криками радости.

– Ура!

– Ты маму иди, обнимай, меня-то зачем? – Тихон как-то странно охрип и засипел. Не верилось, что он мог смутиться и растрогаться… Но слишком было похоже на это.

– Ты мне первый сказал! Спасибо! Я тебя тоже люблю, Тихон! Почти так же, как Стефа!

– Как Стефа? – Мужчина, конечно же, нашел, за что зацепиться. Бровью иронично повел.

– Ага. Я видел, как она на тебя смотрит, когда ты спал.

Моя челюсть отпала, Милана сдавленно хихикнула, дядя Коля слишком громко стукнул ложкой по тарелке, а потом и вовсе ее уронил. И только Тихон вообще никак не выразил своего удивления.