Одержимость шейха - Миша Рейн Страница 37

Приняв более-менее сидячее положение, я оборачиваюсь, замечая, как он собирает клеенку, которой меня накрыли при выезде из города.

— Я от Вазиры, — хриплый голос царапает пересохшее горло, и я жмурюсь от дискомфорта. — Вазира сказала, вы поможете мне.

Сглатываю.

— Пасть закрыла и на выход! — обрубает меня незнакомец. — Давай, давай, мразь, тащи свою задницу ко всем остальным. Одну тебя жду, — сплевывает рядом со мной, — манда.

Холодный испуг вмиг продирает до костей. Сковывает колючей тревогой каждый сантиметр в груди. Все происходящее напоминает сплошной плохой сон. Только это не сон, а самая настоящая реальность. И мне очень страшно находиться в ней. Будто в подтверждение тому я слишком быстро срываюсь на частые вздохи.

Всевышний, дай мне сил.

Не желая испачкаться, немного отползаю в сторону от того места, куда он плюнул, и, чтобы успокоиться, делаю несколько глубоких вздохов, но ощущаю лишь подступающую тошноту.

Прикрываю глаза, подавляя рвотный рефлекс, и каким-то чудом у меня это получается.

Облегченно сглатываю, а когда с трудом поднимаюсь и выбираюсь из фургона на улицу, замираю на полушаге. Потому что прямо передо мной в ряд выстраивают девушек, и, судя по их лицам, ничего хорошего не ждет ни одну. И меня в том числе.

— Шевелись, — толчок в спину, и я теряю равновесие, падая на колени и выпуская сквозь сжатые зубы болезненное шипение. Так и стою, опершись на дрожащие руки. Рвано хватая ртом воздух. Все плохо. Очень плохо…

Делаю еще один успокаивающий вздох, позволяя жжению в ободранных коленях стихнуть.

Мне не больно. Нет. Это ерунда на фоне того, что я испытала несколько ночей назад. Под чудовищем, от которого рискнула бежать, вот только сейчас мне начинает казаться, что я допустила ошибку… Но разве в тот момент меня волновали последствия?

Нет конечно. Я лишь мечтала исчезнуть и больше никогда не чувствовать отравляющий терпкий, как летний апельсин, запах его кожи. Не видеть его диких звериных глаз. Только они все равно будут преследовать меня в кошмарах, пока я не задохнусь от призрачного шлейфа этого мужчины.

Такие, как он, не забываются. Такие, как Джафар Аль Нук-Тум, не отпускают. И пусть я сбежала, но я все еще чувствую какую-то странную связь между нами. А сейчас, когда надо мной нависает угроза пострашнее, я готова проклясть себя за то, что сама допустила это. Сама себе затянула петлю на шее. Слишком доверчивая. Глупая. Наивная. Дура! Какая же я дура!

Не знаю, сколько времени я тряслась в этом затхлом фургоне, но прежде, чем мы отъехали, в машину погрузили еще несколько девушек. Потом каждой из нас дали какое-то средство, ничего не объясняя, просто сказали выполнять молча, если хотим выехать из города. А я, зная, что мне помогут за пределами земель Аль Нук-Тума, беспрекословно открыла рот и проглотила несколько капель.

Вазира ведь сказала слушаться и делать, что говорят, вот я и сделала, а спустя пару минут перед глазами все помутнело, погрузив меня в темноту.

Вот и сейчас я с трудом могу видеть. Будто до сих пор пелена тумана перед глазами. Лишь благодаря яркому свету луны можно разглядеть лица двух мужчин, один из которых по какой-то причине приходит в ярость и раздирает на девушке одежду. Финальный треск ткани, и она, рыдая, падает к его ногам.

Отвожу взгляд в сторону, не желая наблюдать подобное варварство, но в следующее мгновение понимаю, что у всех этих девушек европейская внешность. А, услышав их плач и мольбу не делать им больно, узнаю русский язык. Значит, не послышалось. Они из России. Всевышний… Этого не может быть. Их готовят к продаже в рабство. И меня, по всей видимости, тоже.

— Имран, — раздается крик, в то время как я поднимаюсь на нетвердых ногах, быстро ища опору о кузов машины. Зажмуриваюсь и быстро открываю глаза, раздражаясь от того, что зрение все еще размыто. Однако, немного переждав, я вновь оглядываюсь, замечая спрыгивающего с порога мужчину. Во всем черном, с перекинутым через плечо автоматом. Это он будил нас. — Давай, веди рыжую, надо осмотреть, на сколько она потянет.

Вмиг липкий ужас расползается по коже, сантиметр за сантиметром, подкрадывается к горлу и сдавливает его. Ни вдох, ни выдох не могу сделать. А потом меня хватают за руку и тащат в сторону главного, того, кто раздел уже почти всех девушек и теперь нацелился на меня.

— Ч-что! Н-нет! — начинаю дёргаться, правда, мои ущербные попытки не увенчались успехом. Тогда в ход без какого-либо разрешения пускается язык: — Я от Вазиры! Я не одна из них… Я из Черного дворца… Мне помочь обещали! Я не шлюха!

— Держи, — толчок, и я оказываюсь в руках главаря. — Я не собираюсь слушать эту ненормальную. Еще и на нашем пиздит. Что-то тут нечисто, Шакур.

— За эту ненормальную мы выручим немало денег, Зураб сказал, она девственница. — Услышав знакомое имя, тут же каменею. — Ты погляди, какая рыжая. Не хуже, чем эти пёзды. — Мужчина жестко хватает меня за щеки и начинает поворачивать мою голову из стороны в сторону, будто осматривает лошадь перед покупкой. — Внизу такая же рыжая? — подмигивает урод, растягивая губы в желтозубой улыбке. Так бы и плюнула ему в рожу.

Но вместо этого дергаюсь и вырываюсь из мужской хватки, быстро отшатываясь назад, за что получаю гневный взгляд подобно сабле, отсекающей мне голову.

— Денег-то, может, и много, да только кому нужна проблемная дырка. Кто знает, что эта ведьма выкинет перед покупателем? Нам покорные нужны. Проблемы ни к чему. Давай трахнем ее да выбросим в песках.

— Хм, — ухмыляется главарь, мазнув по мне многозначительным взглядом. — Мне бабки нужны, Имран, а если помнём ее, придется продешевить. А я уже даже знаю, кто у меня с руками и ногами вырвет эту сладкую киску. Одни только волосы чего стоят.

— Оставь это, Шакур! Проблемная она! Не спроста Зураб нам по дешевке ее отдал!

— Какая мне, к дьяволу, разница? Продам и дело с концом.

— Как знаешь, Шакур, как знаешь. Дело твое. Я троих забираю. С остальными ты сам.

Широко распахнув глаза, я все это время с ужасом смотрю на двух подонков, говорящих о девушках, как о кусках мяса, которые не имеют ни малейшего права голоса. Ничтожества. Страх слишком быстро начинает работать в обратном направлении, заставляя винтики