Мариэла Ромеро - Реванш Страница 37

– Ты совсем спятил, Рей, ей-Богу, совсем спятил! Я же тебе сказал: твоя мать давным-давно умерла! – Фернандо сперва только злился на Рея, теперь он хотел успокоить его.

Рей вглядывался в отцовское лицо, и возбуждение его понемногу стихало. Он хорошо знал дона Фернандо и почувствовал бы малейшую фальшь, но сейчас отец не лукавил. Что ж, тем лучше. Он узнает, кто эта женщина, чуть позже.

Зазвонил телефон. Рей взял трубку. Выслушал захлебывающийся голос с каменным лицом, хотя его душили гнев, обида, досада. Ну и денек! Хуже некуда! Провалили-таки дело, идиоты!

– Рыбаки из Энсинады разграбили груз, отец!

Тут уж разбушевался дон Фернандо: Рей идиот из идиотов!

– Я же сказал тебе, ты должен за всем проследить сам! Что нам теперь грозит, ты понимаешь? Да этому грузу цены нет!

– Если все дело в цене груза, я возмещу тебе потери! – заявил Рей.

– Дело не столько в грузе, сколько в полиции!

Гильермо, так и не переступивший порога, слушал их яростную перепалку. Наконец он не удержался и спросил:

– А о каком это грузе вы толкуете?

– О контрабандном! – зло отрезал Рей. – Мы занимаемся в Энсинаде контрабандой, и у нас отняли груз!

Узкие глаза Рея стали еще уже, молчать он больше не собирался. Почему ему одному отвели роль негодяя в этом семействе, а все остальные разыгрывают из себя чистеньких? Разделение на вонючих козлищ и невинных овечек ему надоело! Все! Хватит!

– Рей! Рей! – остановил его было дон Фернандо.

– Ты, Рей, шутишь, но так шутить не стоит, – неуверенно улыбнулся Гильермо.

– Я не шучу! Ты уже не маленький, мы одна семья, и ты должен знать правду: да, семья Мальдонадо занимается контрабандой!

Гильермо с мольбой смотрел на отца. Все существо его молило: отец, скажи, что это неправда, скажи!

Дон Фернандо молчал.

Гильермо переводил глаза с брата на отца, с отца на брата. Рей смотрел твердо и зло. Фернандо – с умудренностью, которую приносит жизненный опыт.

Гильермо всхлипнул и выбежал вон из комнаты.

– Теперь тебе придется уехать за границу, Рей, – устало сказал дон Фернандо. – Полковник Бругера опять вернулся к делам в Энсинаде, он ходит вокруг нас кругами. Да, Рей, кругами. Ты подбросил ему козырного туза, сынок!

– Никуда я не поеду, отец, – твердо ответил Рей, а про себя подумал: «Хорошенькое дело! Как у них все удобно и складно: меня за границу в козлы отпущения; мол, на мне все грехи, я один во всем виноват, а они все опять чистенькие. Дудки! А с Бругерой успею разобраться!»

Аврора после лечения в санатории почувствовала себя гораздо лучше. Но у нее появилось новое наваждение – слова, сказанные старой мулаткой: «Вы были замужем, у вас был сын…» И тут еще Элисенда, которая теперь была очень расположена к ней, повезла смотреть своего внука. Когда Аврора взяла на руки туго спеленатое крошечное тельце, нежность затопила ее, руки тоже будто что-то вспомнили… И тут она поймала сочувственный взгляд Брихиды. «Брихида ведь тоже из Энсинады, она должна что-то знать обо мне», – сообразила Аврора.

Целыми днями бродила теперь Аврора по дому, открывала шкафы, ящики, надеясь отыскать какие-то бумаги, документы, которые рассказали бы ей о прошлом. Воспользовавшись отсутствием дона Фернандо, она забрела к нему в кабинет – светлую комнату, увешанную картинами, с небольшим бюро светлого дерева, за которым дон Фернандо писал и в котором хранил свои бумаги. Вход в это святилище был запрещен даже служанкам – убирал его сам хозяин. Аврора хладнокровно ваяла в верхнем открытом ящике связку ключей и стала отпирать остальные. На глаза ей попалась добротная кожаная папка, она открыла ее. Наконец-то! Сверху лежало брачное свидетельство: Аврора Ускатеги и Фернандо Мальдонадо объявлялись мужем и женой. Та-ак! Значит, она была и оставалась женой Мальдонадо. А кто же тогда Элисенда? В папке лежал и еще один документ: завещание отца Авроры. Он оставлял все свое состояние дочери без права мужа наследовать в случае смерти Авроры. Вот и разгадка! Отец во второй раз подарил ей жизнь! Теперь понятно, что за обстоятельства помешали Фернандо от нее избавиться. Аврора аккуратно убрала все документы обратно в ящик и заперла его. Теперь осталось лишь выяснить, кто из двоих мальчиков ее сын: Рейнальдо или Алехандро. Брихида наверняка это знала, и она отправилась к ней.

Рыжая Брихида посмотрела на седовласую царственную Аврору с испугом, губы ее сложились в плаксивую гримасу: нет-нет, она ничего не знает, ничего не помнит. Но Аврора говорила так твердо и спокойно, и так настойчиво хотела знать, кто же ее сын, что Брихида, будто помимо своей веши, вдруг выпалила:

– Рейнальдо, да-да, донья Аврора, ваш сын – Рейнальдо! И когда Аврора ушла, принялась молиться:

– Господи! Прости мне мой грех, Господи!

А Рей будто с цепи сорвался. Злость и ярость душили его, и чем ближе была опасность, тем наглее и развязнее он себя вел. Он не нашел ничего лучшего, как отправиться навестить Хулио Сесара, который купил себе ларек и торговал теперь горячими бутербродами. С какой оскорбительной усмешкой потребовал он у Хулио бутерброд!

Ненависть, обида, чувство униженности всколыхнулись при виде Рея в гордом самолюбивом Хулио.

– Проваливай отсюда! – тихо ответил он.

– Я имею полное право купить себе бутерброд и проверить, как ты тут торгуешь на мои деньги, – с наглой усмешкой протянул Рей.

Хулио похолодел.

– Как это – на твои деньги?

– Сестренка Эсти попросила меня, я и дал ей денег, мне не жалко, – продолжал тянуть Рей все с той же наглой усмешкой.

И мгновенно получил удар в скулу, поваливший его на груду ящиков. Он вскочил и ринулся в драку. Если бы не прохожие, неизвестно, чем бы все это кончилось, они удержали молодых людей. Впрочем, Рей особо и не рвался, он и так был очень доволен. Продолжая скалиться, он удалился.

А Хулио, стиснув зубы, уже поливал свой ларек бензином, потом поднес спичку и ушел, не оглядываясь на бушующее пламя.

Эстефания встретила его счастливой нежной улыбкой с малышом на руках. Бледный Хулио сказал ей одно только слово:

– Собирайся!

И поглядев в его черные глаза, полные жгучей ненависти и презрения, Эстефания поняла, что жизнь ее с Хулио кончена, и зарыдала в голос. Следом за ней зарыдала и Брихида, глядя на своего молчаливого и грозного сына.

Женщины что-то говорили ему, умоляли, плакали, но он стоял, будто каменная статуя, стоял и ждал.

– Рейнальдо Мальдонадо, убийца, сообщил мне, на чьи деньги ты помогла мне жить, Эстефания, – добавил он, чтобы ее поторопить.

Эстефания на секунду притихла, и потом заплакала вновь беззвучными, неиссякаемыми слезами. Плачущую и отвел ее Хулио в дом Мальдонадо и оставил там.