Елена Веснина - Превратности судьбы Страница 37

— Так Костя ухаживал за мной по твоей просьбе? — расстроилась Катя.

— В общем, да, — Таисия хорошо рассчитала удар и добавила. — И на мои деньги.

— Как ты могла, мама?! — огорченно спросила дочь.

— А что мне было делать, ты же меня абсолютно не слушала! Но ведь я оказалась права. Ты подумала хорошенько и отказалась от свадьбы…

— Какой же Костя подонок! — вдруг поняла Катя. Таисия обняла дочь:

— Катюша, не переживай так.

— Мама, я сказала его родителям, что тоже его люблю!

— Ты все правильно сделала, — успокоила Катю мать. — Ты же не могла позволить, чтобы они решили, что ты… девушка легкого поведения.

— Что же мне теперь делать?

— Главное — не паниковать. Твои слова ни к чему серьезному тебя не обязывают. Ты замечательно выкрутилась. Теперь все будут думать, что к тебе вернулась былая любовь к Косте. Самойловы помнят о том, что до Леши у тебя был роман с Костей. Но ни жить с Костей, ни выходить за него замуж ты не обязана. И в этой ситуации замечательно, что Костя ушел в плавание. За время его отсутствия все обо всем забудут. А вот это твое настроение совсем ни к чему. Ты должна выглядеть, как всегда: спокойной и уверенной в себе.

— Я не могу, — призналась Катя.

— А ты пойди с Зосей куда-нибудь, развейся. Не позволяй себе киснуть. Катя, ну-ка улыбнись!

Катя постаралась улыбнуться.

— Вот так-то лучше.

— Я боюсь, что папа обо всем этом узнает. Он меня осудит.

— Папу я беру на себя, — успокоила дочь Таисия. — Поверь, в ближайшее время ему будет не до твоих романов.

Когда Катя ушла, Таисия взяла с полки конверт, на котором было крупно написано: «Господину Самойлову. Лично», и положила его в сумочку. Она вышла на тропу войны.

Чуть позже Таисия наведалась в офис к мужу. Там в кабинете шел серьезный разговор со следователем, и это оказалось ей на руку. Она подошла к столику, на котором оставляют почту, вынула из сумочки конверт с анонимным письмом и незаметно положила его в стопку писем.

Через некоторое время секретарша Людочка обнаружила этот необычный конверт, адресованный Самойлову лично, и очень им заинтересовалась.

А в это время Катя отводила душу на кортах. Она так сильно била по мячу, что, казалось, хотела выместить на нем все проблемы последних дней. Но это ей и мешало. Игра не ладилась, мяч все время улетал, да и подачи Катя брала плохо. Верная подруга Зося старалась, как могла. Наконец Катя сказала:

— Считай, что ты выиграла. Я сегодня никак не могу сосредоточиться. Пойдем в кафе, посидим, поговорим.

— Что с тобой? Ты действительно какая-то… — Зося затруднилась сказать, какая именно.

Через некоторое время они устроились за столиком в кафе и Катя спросила:

— Хочешь новость? Костя сегодня уходит в рейс.

— Костя? В море? Он же — фармацевт! — удивилась Зося.

— Это неважно. Важно то, что Костя отправляется в дальнюю дорогу, — уточнила Катя.

— Тебе же Римма сказала, что Леша отправится в дальнюю дорогу! — удивилась Зося.

— Зося, не тормози! Ты что, не поняла сути? — Получается, раз Костя уходит в плавание, то именно он — мой суженый!

Об этом Катя и думала все последнее время.

— Костя вчера снова признался мне в любви, — продолжала она свой рассказ. — Уверял, что все время, пока мы с Лешей встречались, собирались жениться, он продолжал меня любить и страдал.

— А что ему оставалось делать? Он же видел, как ты любишь Лешу, — сказала Зося.

— Не нравится мне, что он стал действовать, когда у нас с Лешей все расстроилось.

— Тебе бы больше понравилось, если бы он из-за тебя дрался с братом?

— А разве не должны мужчины сражаться из-за женщин? — Катя была уверена, что должны, особенно за таких женщин, как она сама.

— Так или иначе, в тебя влюблены двое, — констатировала факт Зося.

— А толку?

— Лучше, когда двое, чем ни одного. Как у меня.

— Не завидуй. Я до сих пор не могу прийти в себя от всего, что случилось после Лешкиной аварии. Все перевернулось с ног на голову. Было будущее и нет его.

— Лучше тебе свыкнуться с мыслью, что с Лешей больше нет будущего. Ты же не сможешь жить с инвалидом. Я тебя знаю, — Зося, действительно, хорошо знала свою подругу.

— Я тоже. Потому и постаралась поступить честно. Не стала выходить за него замуж.

— Может, тебе теперь стоить подумать о будущем с Костей? Он тебя любит, — стала планировать Зося. Но у Кати для нее сегодня было много новостей:

— А знаешь, почему он на самом деле меня любит? Его мама моя попросила.

— В смысле? — растерялась Зося.

— Мама попросила его развлечь меня, поухаживать, в общем, отвлечь от Леши. Чтобы наша свадьба не состоялась. Он и расстарался.

— Не могу поверить, — ошалела Зося.

— Придется. И что самое ужасное, старался он за мамины деньги. Мама оплачивала все праздники и подарки.

Да, завидовать этому явно не стоило!

Буравин спал в кресле, свернувшись калачиком и накрывшись пиджаком. Сан Саныч, проснувшийся намного раньше, потряс его за плечо.

— А!? Что!? Саныч, ты чего? — не понял спросонья Буравин.

— Витя, вставай. Утро уже.

Буравин сел в кресле и с удивлением стал рассматривать бодренького, чистого, свежевыбритого Сан Саныча.

— Вот ты даешь — как огурчик! Когда успел, затемно, что ли, поднялся?

— А как же — ведь в море сегодня. А я в рейс выхожу только в лучшем виде. Всегда, как на парад, — сообщил Сан Саныч.

— Морской волк, одним словом, — порадовался Буравин.

— Ну, давай прощаться, что ли. Рейс предстоит длинный, долго не увидимся.

— Погоди прощаться, я тебя в порт отвезу, — сказал Буравин.

— Вот за это спасибо, — поблагодарил Сан Саныч. — Не поверишь — первый мой рейс, из которого Зинаида меня ждать не будет. Вот оно как все обернулось! Чует мое сердце, отвернется от меня в этом походе удача.

— Брось ты, Саныч, эти суеверия.

— Ладно! И вправду, чего это я? — отмахнулся от невеселых мыслей Сан Саныч.

Они собрались и поехали в порт.

— Да, не так я представлял свой последний рейс… — сказал стармех, выходя из машины.

— Прости, Сан Саныч. Кто ж знал, что все так выйдет, — извинился в очередной раз Самойлов.

— Плохо, когда никто тебя не провожает. Чтобы плаванье было удачным, дома должны ждать с любовью, а не с ненавистью.

— Знаю. Увидишь, все еще исправится, — пообещал Буравин.

— Боюсь, не видать мне больше Зинаиды, как своих ушей. Ну да ладно, сделанного не воротишь. Пошли, — уныло сказал Сан Саныч.

Но старому морскому волку еще предстояло порадоваться: на причале он увидел Зинаиду, которая, как всегда, пришла его проводить. В руках у нее был традиционный узелок.