Доун Линдсей - Американская кузина Страница 37

Тетя Лейла с готовностью тратила деньги и даже купила два чепчика и один тюрбан для себя. Она даже уговаривала Соррел купить соломенную шляпку, украшенную большим количеством вишен, уверяя, что она ей к лицу.

Но когда Соррел решительно отказалась от нее, тетя Лейла спохватилась и заявила, что шляпка и вправду вульгарная, но если заменить вишни на что-нибудь другое, то она будет очень даже миленькой.

Соррел быстро поняла, что и тете, и кузине нравится выбирать и покупать и они способны мгновенно забыть о новом приобретении, едва оно перекочует в их дом, поэтому она стойко сносила копание Ливии в перчатках, которых у нее уже был полный ящик в комоде. Зато ей тоже, в общем-то, понравилась сапфировая булавка, купленная Ливией, правда, на ее вкус, она была маловата, да и сапфиры показались ей не очень чистыми.

День прошел на удивление мирно. Мужчины отправились по своим делам. Тетя Лейла на полчаса, а то и больше, забыла о своем непутевом муже и о его приятелях. Она была почти уверена, что он делает ставки на боксерском матче, о котором он как-то ей проговорился, и возвратился без денег и, не дай Бог, пьяным до бесчувствия.

Вечером все сошлись вновь за обедом, сервированном в элегантном отдельном кабинете, и единственное событие, которое чуть не омрачило весь день и предстоящий вечер, заключалось в том, что Ливия в первый раз обратила внимание на платье Соррел.

В первый раз почти за год Соррел сняла черное и чувствовала себя немножко не в своей тарелке, но ей и в голову не могло прийти, что Ливия позавидует ее наряду, ведь сама она одевалась у лучшей лондонской портнихи и платила ей, как Соррел случайно узнала, умопомрачительные деньги. На сей раз Ливия явилась в белом кружевном платье на небесно-голубом шелковом чехле и, как всегда, поразила кузину своей неземной красотой.

Однако Ливия, едва взглянув на простенькое вишневое платье Соррел, сразу же помрачнела.

— Где ты купила свое платье? — спросила она довольно грубо. Колониальной портнихе такого не сотворить!

Соррел немедленно пожалела, что уступила настояниям тети Ливии и сняла траур. Балы никогда ее не привлекали, и ей надо было бы остаться в своей спальне с хорошей книжкой. Тем не менее она спокойно ответила:

— Ты права. Это платье папа привез из Парижа. Он был там в прошлом году. Тебе, кузина, прелесть как идет голубое! Тетя Лейла, правда Ливия на диво хороша?

Однако Ливию не удалось так легко провести.

— Из Парижа?! — воскликнула она, не скрывая своей ярости. Из-за войны с Францией платья из Парижа были совершенно недоступны англичанкам. — Что ж, это по крайней мере немного отрезвит лорда Уичерли.

И она не преминула рассказать о парижском платье, когда все собрались за обеденным столом, после того как мистер Фитцсиммонс рассыпался в комплиментах по поводу очаровательных туалетов дам.

— О, моя скромница кузина затмила меня! Впрочем, ничего удивительного, ведь ее платье прямиком из Парижа. Думаю, вам, милорд, это придется не по душе, ведь вы много лет сражались против французов.

Соррел покраснела, но маркиз не изменился в лице, и голос у него звучал, как всегда.

— Я сражался против французов, которые завоевывали не принадлежавшие им страны, а не против их моды… особенно такой прелестной. Миссис Гранвиль, позвольте предложить вам вина.

Теперь покраснела Ливия и с еще большим раздражением посмотрела на Соррел. Но тут маркиз принялся развлекать ее, и, не умея сопротивляться его обаянию, она на глазах растаяла, хотя время от времени все же бросала на Соррел недовольные взгляды.

Что же до Соррел, то она делала вид, будто ничего не замечает, и больше всего на свете жалела, что ей не хватило ума остаться дома.

Наконец они вошли в элегантный бальный зал, и Ливия тотчас привлекла к себе взоры. Настроение у нее стало лучше. Соррел же вновь почувствовала себя шестнадцатилетней застенчивой девочкой, как она ни старалась внушить себе, что ей уже давно не шестнадцать и она много повидала в жизни, и, вообще, она в Англии, а не в Америке. Соррел раздражало, что в зале очень много народу и очень жарко, к тому же она не знала ни души, да и гневная Ливия ничем не желала ей помочь.

Более того, бросив торжествующий взгляд на бедняжку кузину, она отправилась танцевать с маркизом, потом с мистером Фитцсиммонсом, а потом у нее, как всегда, отбоя не было в кавалерах.

У Соррел даже мысли не мелькнуло о соперничестве с записной красавицей, и она отказала мистеру Фитцсиммонсу, пригласившему ее на танец. Она стояла рядом с тетей Лейлой, которая вся сияла от гордости за свою дочь и несколько раз обмолвилась о том, какая красивая пара могла бы получиться из Ливии и маркиза. Тетя Лейла торжествовала свою маленькую победу, ибо это она привезла на бал красивого и родовитого гостя. Похоже, из ее памяти не выветрились воспоминания о далеких временах, когда она сама шила себе платья, а не покупала их у самой дорогой модистки Лондона.

Даже Соррел несколько раз пригласили незнакомые кавалеры, но среди них ни разу не объявился маркиз. Все приглашения Соррел наотрез отвергала, объясняя недоумевавшей тете, что она согласилась снять траур и поехать на бал, но вовсе не обещала танцевать.

Тетя Лейла как будто поверила ей. Будучи доброй от природы, она не могла не понять чувства Соррел и, к счастью, не стала настаивать.

Соррел же уговаривала себя, что она счастлива невниманием маркиза, каких бы опрометчивых обещаний он ни давал накануне. Ливия совершенно очевидно ревновала, и, видимо, он решил, что зашел слишком далеко. Как бы то ни было, оттанцевав с Ливией, он поступил на редкость благоразумно и добросердечно, пригласив на танец застенчивую девочку, жавшуюся к стене, на которую до него никто не обращал внимания, а потом вступил в беседу с каким-то важным лицом.

Однако, едва заиграли вальс, он с неотразимой улыбкой на лице направился к Соррел.

— Мисс Кент, сделайте мне честь. Помните, я еще вчера просил у вас первый вальс?

Соррел оглянулась на тетю, которая немедленно сделала вид, будто ее что-то заинтересовало в другой стороне, потом на кузину, мечтавшую, насколько она понимала, танцевать с маркизом, и сказала, верно, не очень тактично:

— Нет, нет! Ой… Благодарю вас, милорд, но я сегодня не танцую. Пригласите лучше кузину.

Маркиз тоже посмотрел на кузину Ливию, окруженную толпой поклонников, и смиренно проговорил:

— Я уже танцевал с вашей кузиной, и все приличия соблюдены. Не думайте, я не боюсь потеряться в той толпе. Но вы сегодня совсем не танцевали, хотя мне совершенно непонятны ваши резоны. Пойдемте, мисс Кент, и вы мне расскажете, почему отказываете приглашающим вас кавалерам. Пойдемте, мисс Кент! Вам должно быть известно, что от меня не так-то легко отделаться. К тому же, нельзя не выполнять обещания.