Нина Демина - Убийственные болоньезе Страница 37

– Теперь довольны? – спросила она, тут же сделав приличный глоток.

– Очень доволен, – подтвердил он. – Вы необыкновенно красивая женщина, Тина.

– Я вам нравлюсь? – она привычно забросила ногу на ногу.

– Да. Но… – Виктор сделал положенную паузу.

– Опять но. Что теперь вам мешает? Ваше вероисповедание?

– Нет. Я просто опасаюсь, – закинул приманку Павлов.

Тина засмеялась, откинулась на спинку кресла и с явным удовольствием наблюдала за ним. Павлов сделал вид, что смущен.

– Опасаетесь?

– Боюсь, – он оторвался от стола и стоял сейчас напротив ее кресла. – Боюсь, что вы помутите мой рассудок, измучите мое тело, исковеркаете мою жизнь или как говорят в ваших сериалах, разобьете мое сердце.

– Ах, Павлов, вы лирик… Но мне приятно, что вы опасаетесь.

– Вам приятно… – продолжал профессионально увлекать ее флиртом Виктор. – А мне страшно, что из-за моей боязни я не позволю себе дотронуться до вас, не позволю себе думать о вас, и любить вас всем сердцем.

– Павлов, вы псих, – она посмотрела на него, гадая, правду он говорит или играет с ней.

– Кто я и кто вы? – обреченно вздохнул "влюбленный" мужчина.

– Да, да, вы упоминали о том, что считаете, что мы не пара, – ухватилась она за поданную им нить разговора.

– Конечно не пара, – горько воскликнул он, боясь, однако, переиграть – Вы красивая, возлюбленная поклонниками, опекаемая влиятельным мужчиной!

– Бернс старик, к тому же женат, с поклонниками я общаюсь посредством интернетовского сайта и поэтому, Павлов, – Тина развела руки, – вы не угадали, я банально одинокая женщина.

– Вы, Тина, дразните меня. Я ни за что не поверю, в то, что вы сейчас сказали.

– Вот и правильно, не верьте, – она хлопнула ладошкой по своей гладкой загорелой коленке. – Разве можно верить женщине?

– Можно, – уверенно ответил Виктор. – Я считаю, что женщины намного честнее мужчин. В своих высказываниях, в своих поступках. Если женщина разлюбила, она прямо скажет об этом. Мужчина же, наоборот, будет обманывать постылую жену, боясь покинуть насиженное гнездышко. Сотни женщин могут подтвердить мои слова, я знаю немало любовниц, которые так и не дождались, когда их возлюбленный оставит семью и разведется с женой.

– А вы, Павлов, врете своей жене? – из-под опущенных ресниц спросила Тина, вертя в руке полупустой бокал.

– Нет.

– Врете, врете, – она подняла взгляд и в упор посмотрела на него.

– Жены нет. Поэтому не вру, – и для достоверности добавил. – Была бы, поручиться не смог, что ни разу не соврал бы.

– Правильно, иногда лучше сказать ложь, – подхватила Тина. – Песня есть такая, девушка просит любимого прямо сказать ей, когда он разлюбит ее, но он обещал ей дарить розы: белые к свиданию, красные, как признание в любви, а если он подарит бордовые, то это будет означать, что он уходит от нее.

– И? – заинтересовался Павлов.

– Спустя годы он подарил ей огромный букет бордовых роз, все подруги ей позавидовали…

– А она?

– Она сказала, что лучше бы он соврал ей.

– Женская логика, – Виктор снова наполнил бокалы, и задал вопрос, вертевшийся на языке:

– А вы были замужем?

– Нет, – просто ответила она.

– Что так? – ляпнул Павлов и прикусил себе язык, но что вылетело, то вылетело.

– Видите ли, Павлов, – не обиделась Тина, – на актрисе этого жанра не слишком много желающих жениться. Да и Бернс… В моем контракте есть особый пункт.

– Я думаю, у вас еще не случилось любви, – он хотел подбодрить ее, но получалось немного фальшиво.

– Шесть лет своей сознательной жизни я посвятила работе и Бернсу. Я много где побывала, но никогда не была свободна. Можно сказать, что это тоже своеобразное замужество.

Ветерок из приоткрытой лоджии колыхнул тяжелые шторы. Тина передернула плечами.

– Холодно? – спросил Виктор. – Закрыть балкон?

– Спасибо, нет, – одернула прозрачные рукавчики Тина.

– Тина, может в ваших глазах я наглый незнакомец, но давайте перейдем на "ты", – попросил Виктор.

– Брудершафт? – усмехнулась Тина.

– Нет, без всякого… – поспешил заверить он. – Просто скажем друг другу "ты".

– Ты, Павлов, псих, – звонко засмеялась она, – ну кто отказывается от брудершафта?

– Ну, если ты не против…

– Против, – все еще улыбалась Тина.

– Значит, обойдусь, – легко согласился он.

Она встала из кресла, подхватила из креманки крупную ягоду и, мазнув ею по завитку взбитых сливок, поднесла к губам. Но вдруг передумала, и усмехнулась, увидев, как дернулся его кадык. Бросила ягоду, слизнув с пальца сливочную каплю.

Павлов даже прикрыл веки, что бы не видеть…

– И часто приходится обходиться? – невинно спросила она.

– Тина я скоро уезжаю… – вдруг прохрипел он в надежде на ее понимание. Что ей стоит? Она проделывает это каждый день! Он ничем не хуже этих самцов, а кое-чему может и научить. Только бы она поняла!

– Счастливой дороги.

Ломается! А он, как идиот, выпрашивает немного ласки у этой сучки! Конечно же, она набивает себе цену! Вздумала поиграться с ним, дешевка! Шкура, под которую каждый может просунуть…

Тина почувствовала перемену в Павлове и отпрянула к окну. Он двинулся вслед за ней, глаза налились кровью, кулаки сжаты.

– Павлов, ты что? – осторожно спросила она.

Он остановился. Потряс головой, зажмурив глаза. Они молчали. Тина не пыталась протиснуться к выходу и стояла, ожидая, когда пройдет затмение. Три долгих минуты ждала она, затаив дыхание, боясь вновь разбудить в нем зверя. Павлов стоял, опустив плечи и обхватив руками голову. Наконец она решилась:

– Павлов, да что с тобой?

Он поднял на нее глаза. Они были мутными и словно невидящими.

– Тебе плохо? – спросила она, прикоснувшись прохладными пальцами к его щеке, с уже пробившейся щетиной. Он вздрогнул от ее прикосновения, и она отдернула руку.

Виктор поймал ее и прижал к своему пылающему лбу.

– Боже, ты весь горишь! – воскликнула Тина. – Давай я помогу тебе добраться до постели.

Она забросила его руку на свое загорелое плечо и шагнула к широкой кровати.

Павлов тяжело опустился на гостиничный матрас, откинулся на подушки. Тина сбегала в ванную, намочила холодной водой край махрового полотенца и присела рядом, приложив полотенце ко лбу Виктора.

– Павлов, не пугай меня, – попросила она, ослабляя галстук и расстегивая верхние пуговицы его рубашки.

– Пройдет…- промычал Виктор.

– Может, врача позвать? – неуверенно спросила Тина.

– Не надо, – отказался Виктор и сбивчиво объяснил, – такое бывает… иногда…последствия контузии.

– И как долго? – задала вопрос Тина, ладонью потрогав лоб Виктора. Не удовлетворившись исследованием, приподняла его голову и прикоснулась губами, при этом его подбородок уперся в Тинкину грудь. – Как долго длится приступ?