Одно (не) счастье на двоих - Марина Владимирова-Бойко Страница 38

— Один букет, второй, третий…., десять, — сначала она считала, но потом сбилась со счета. Мила стояла и смотрела, как они ходят туда-сюда, приносят цветы. Она сначала была слегка шокирована и не совсем понимала, что происходит. Когда вся гостиная была забита цветами, наконец-то двое парней внесли самый большой букет в форме сердца. Милана даже не могла представить, сколько в нем роз. Больше ста однозначно. В этом же букете торчала небольшая записка.

Когда все вышли, она схватила ее и начала читать: «Спасибо за самый лучший вечер в моей жизни». Мила тут же расплылась в улыбке. Она прижала записку к груди, закрыла глаза и представила Матвея. В дорогом костюме, он стоит напротив нее, так близко, что она чувствует его горячее дыхание, смотрит в глаза, улыбается ей. А вокруг них — только река. Шумливая и быстротечная.

— Ничего себе! — послышался голос Тимофея. Мила тут же открыла глаза и увидела, как в гостиную ее номера зашел Тима. Он слегка присвистнул, когда увидел самую настоящую выставку из роз, так как один букет был краше другого.

— И кто сегодня скупил весь цветочный магазин? — говорил он нервно и на повышенных тонах.

— От Матвея. — Тихо сказал она, и собралась уходить, как Тима перегородил ей путь.

— Значит, вот с кем ты была этой ночью. И даже телефон не взяла. А я то думал, переживал… У тебя было что-то с ним? — Тимофей резко схватил Милу за запястье. — Отвечай!

— Отпусти меня! Ничего не было. Я просто пыталась с ним договориться. — Мила пыталась вырвать руку. Все же Тимофей ослабил хватку и отпустил ее.

— Не ожидал я такого поворота. Он же твой враг, он забрал у тебя все, а ты принимаешь от него цветы, так словно он твой любовник.

— Замолчи! — Мила перешла на крик. — Телефон я забыла.

Тима ей ничего не ответил, а резко вышел из номера, громко хлопнув за собой дверью.

С Тимофеем Мила не виделась до самого утра. А утром ей просто пришлось. Нужно было возвращаться обратно в Санкт-Петербург. Самолет для частных перелетов был подан и Тима летел вместе с ней. Всего несколько часов и Мила будет в родном городе. Москва ей понравилась. И она никогда ее не забудет. Скорей всего будет возвращаться сюда снова и снова.

Почти всю дорогу они молчали. Он даже не смотрел в ее сторону. Все его внимание было прикреплено к иллюминатору. Он не сводил глаз с белых облаков, которые проплывали за круглым окном. Она пыталась хоть как-то с ним заговорить, но он совершенно не хотел идти с ней на контакт.

— Обижаешься? — спокойно спросила Мила, когда самолет шел на посадку.

— Ты так не выбрала дом….

— Я выбрала. Мне понравился дом в Сестрорецке с большой мансардой.

Наконец-то Тима улыбнулся и процедил сквозь зубы:

— Хороший выбор. Я тогда позвоню риелтору.

Как только самолет приземлился, Мила взяла такси сразу и направилась к Валентине Гавриловне.

Как только она открыла дверь, Мила с порога принялась ее обнимать. Она крепко обняла старушку и тут же зарыдала.

— Что случилось? — удивленно спросила Валентина Гавриловна.

— Мне кажется, я влюбилась.

— Так это же хорошо! Любовь это всегда прекрасно.

— Я влюбилась в человека, который отнял у меня ребенка.

Соседка Милы нахмурилась, но не растерявшись, строго произнесла:

— Пойдем, присядем. Ты все мне расскажешь за чашкой чая.

В квартире Валентины Гавриловны так ничего не изменилось, после отъезда Милы. Все тот же стол в центре зала, застеленный белой узорчатой скатертью. На столе стояла вазочка с печеньем и конфетами.

— Я ничего не могу с собой поделать. Я думаю о нем и днем и ночью, он мне снится…, - сказала Мила, вытирая слезы. Она присела за стол и снова обратилась к соседке:

— Я хочу его видеть каждый день. Я хочу говорить с ним… Он отнял у меня самое дорогое, разрушил мою жизнь, а я не могу без него!

— Хм… Ты еще такая юная. Чем он тебя купил? Наверное, отпустил пару комплиментиков, цветочки подарил?

— Да! Еще и на яхте покатал. — Мила прикрыла лицо руками и снова зарыдала.

— Ну, все успокойся. Тут слезами горю не поможешь. Понимаешь, он мог специально это сделать.

— Что сделать? — Мила убрала руки от красных и заплаканных глаз и удивленно посмотрела на соседку.

— Подкупить тебя. Отвлечь твое внимание. Ведь он знает, зачем ты пришла и что ты хочешь забрать свое. Тем более у него в любом случае есть женщина. Скорей всего красивая, как Афродита. Богатые любят красивых…

Мила не дослушала Валентину Гавриловну и, встав из-за стола, направилась в прихожую. Достав из своей сумки телефон, она тут же подключилась к интернету и ввела в поисковик: «Жена Матвея Барских…». Сразу появилась фотография красивой темноволосой женщины. Валентина Гавриловна была права. Она была так привлекательна, что ее внешность можно свободно сравнить с внешностью Афродиты. Она пролистывала одну фотку за другой и понимала, что она где-то ее видела, но не как не могла припомнить, где именно.

Откинув телефон в сторону, Мила вернулась в зал. Валентина Гавриловна разлила чай по фарфоровым кружкам и мягко произнесла:

— Садись, а то чай остынет.

— Я где-то ее видела. Никак не могу вспомнить где. Лицо у нее очень запоминающееся. Такую женщину сложно не заметить. Слишком эффектная. Так что вы правы. Против нее у меня шансов нет, — Мила села за стол, подвинула к себе чашку с чаем.

— Забудь его, как страшный сон. Не нужен он тебе.

— Заберу у него своего ребенка, и мы уедем. Не нужно мне все это. Тем более, мне кажется, я знаю, как мне это сделать. — Мила вытерла остатки слез. Она говорила это уверенно и даже слегка грозно.

— И как же? — Валентина Гавриловна увидела, что Мила окрепла духом и скорей всего сегодня же забудет о своем новом увлечении.

— Я узнала ее! Узнала. Я вспомнила, где я ее видела. Теперь у меня появилась зацепка…

Часть 28

Глава 28

Степнов Борис приехал в указанное место. Он вышел из своего кроссовера «Рено дастер» и огляделся. Вокруг пустырь, стройка в самом разгаре. Именно здесь он прикупил землю, чтобы построить свой крупнейший торговый центр. Почти все здания снесены, осталась одна районная поликлиника, но ее снос, тоже был вопросом времени. Уже весь мед персонал давно рассчитался, больница практически пустовала и по большей степени была его штабом-убежищем. Здесь он пытал предателей, реанимировал своих ребят.