Жена криминального авторитета - Виктория Победа Страница 38

Пора было заканчивать этот фарс, все, что мне было нужно я узнал, вряд ли уебок знает больше, чем говорит, очередная пешка на шахматной доске, а мне нужен король.

— Этого, — указал на Антона, — кончайте. Бабу его заприте пока.

Под вопли девицы вышел из подвала и направился к жене, бабу пацаны не тронут без приказа, а с Антоном еще немного поиграют, четких указаний, как именно его прикончить я не давал, пусть пофантазируют.

Жена, как и просил, ждала меня в гостиной. Сидя на просторном диване, Саша не моргая смотрела на стену. Как бы там ни было и какой бы сильной она не была, брать на себя ответственность за чью-либо смерть не просто, а она ее взяла, пусть и косвенно. Она убила двоих сегодня, но это другое, тогда она была на линии огня, а сейчас вынесла приговор безоружному.

Я давно договорился со своей совестью, пожав друг другу руки, мы разошлись в разные стороны, Саша пока со своей к подобному договору не пришла.

— Она жива останется, — нарушил я тишину, Саша перевела на меня удивленный взгляд, — отправится в места не столь отдаленные, лет так на сорок.

Нет, я не пожалел девчонку, скорее наоборот, смерть ей покажется благом, устрою ей прием all inclusive.

— Это ведь не акт милосердия? — усмехнулась Саша.

— Вовсе нет.

Стоило мне договорить, в комнату вошел Олег и сообщил:

— Они здесь.

Саша вопросительно посмотрела на меня, потом перевела взгляд на Олега. Терпения девочка, скоро ты все узнаешь. Пора раскрыть кое-какие тайны из твоего прошлого.

— Сюда пусть ведут, — скомандовал я.

— Что происходит? — не выдержала Саша. Олег тем временем дал команду проводить нашего гостя в дом. Не прошло и минуты, как послышались шаги и перед нами, в сопровождении охраны, предстал тот самый врач, что когда-то сделал ложное заключение о смерти матери Саши. Жена окинула мужчину взглядом, а потом не понимающе посмотрела на меня.

— Познакомься, Саша, — указал на мужчину, — Савельев Николай Вадимович.

Саша ошарашенно приоткрыла рот, шумно глотая воздух.

— Объясните мне, что происходит, — подал голос доктор, — кто вы и что вам от меня нужно.

Доктор нервно дернулся, всем видом показывая, что радости от нахождения здесь он не испытывает.

— Зачем меня сюда привезли?

— Моя фамилия Демин, — спокойно произнес я, — это Вам о чем-нибудь говорит?

Судя по тому, как побледнел Савельев, фамилия моя, была ему известна.

— Я..я ничего не сделал, — запаниковал он

— Успокойтесь, Вы здесь только для разговора, — усмехнулся я, — не стоит нервничать. Мне лишь нужна кое-какая информация.

— Но я ничего не знаю, — развел руками врач, — что я могу рассказать, я просто врач.

— Вот о вашей работе мы и поговорим, — кивнул я в сторону кресла, приглашая гостя присесть, — точнее о прошлой вашей работе.

Мужчина нервно сглотнул, но предложение присесть все-таки принял, судя по его побледневшему виду, стоять ему сейчас удавалось с трудом. Мы с Сашей устроились на диване напротив.

— Имя Никитина Дарья Александровна Вам о чем-нибудь говорит? — поинтересовался я.

Глава 20

Саша

Сидя на диване, ошарашенно рассматривала невысокого, полного мужичка, что сидел передо мной. На вид ему было около пятидесяти, большой нос, глубоко посаженные глаза, которые то и дело бегали от меня к Диме, мужчина явно нервничал и разговор этот ему совсем не нравился. Удивительно, как быстро Дима его отыскал, услышав имя человека появившегося в нашем доме я не поверила собственным ушам, вот он, тот, кто когда-то заключил, что смерть моей матери наступила в результате самоубийства, сидит передо мной и нервно теребит ворот явно не дешевой рубашки, на руке столь же недешевые часы, сколько фальшивых заключений он успел сделать?

— Имя Никитина Дарья Александровна Вам о чем-нибудь говорит? — послышался голос мужа.

Мужчина нервно вздохнул и огляделся по сторонам, по еще более побледневшему лицу я поняла, что имя это он прекрасно помнит.

— Ну так что? — поинтересовался Дима.

Шумно сглотнув, врач открыл рот.

— Нет, это имя мне незнакомо, — попытался соврать Савельев. Сволочь! Больше всего на свете мне сейчас хотелось вцепиться ему в горло и заставить сказать правду.

— Послушайте, Николай Вадимович, — холодно произнес муж, — я очень не люблю, когда меня держат за дурака, поэтому я даю Вам последнюю возможность начать говорить правду, иначе я потеряю терпение и шансы покинуть мой дом на своих двоих у Вас значительно уменьшатся. Шутить я с Вами не намерен, моя репутация, уверен, Вам известна.

— Но я не понимаю, — залепетал доктор, — зачем Вам информация об этой женщине, которая покончила с собой?

Боже, дай мне сил не убить этого кретина прямо в этом кресле. Дима шумно вздохнул, прикрыл глаза и произнес:

— Дважды я не повторяю, — а потом повернулся к охране и приказал, — отвезите его в лес и пристрелите.

Доктор, осознав наконец, что в игры с ним играть не собираются, вжался в кресло и запричитал:

— Нет, не надо, пожалуйста, я все расскажу, — выглядел он жалко, — я все расскажу, все, что вы хотите знать.

Дима молча дал знак охране оставить Савельева.

— У Вас осталась последняя возможность, надеюсь на этот раз Вы перестанете юлить, — холодно предупредил муж.

Врач нервно замотал головой, стирая платком выступивший на лбу пот.

— Что вы хотите знать? — спросил он.

— Я хочу знать, как именно умерла моя мать, — резко ответила я, — все подробности.

Доктор недоверчиво поглядел на меня.

— Это не было самоубийством, — признал он очевидное, — точнее сказать, я не могу быть в этом уверен.

Его слова меня насторожили. В каком смысле он не может быть уверен? Что это вообще значит? Саша был уверен в том, что смерть моей матери не была случайной и узнал он это от человека, сидящего передо мной.

— Что вы имеете в виду? — спросила я.

— Ну, ваша мать, — замялся Савельев, — понимаете, там были определенные улики, свидетельствующие не в пользу самоубийства, но точно сказать сложно.

— Ты испытываешь наше терпение, — рявкнул Дима, — прекрати говорить загадками и выкладывай подробности, у тебя минута.

Даже испугалась за доктора, нет, на его жизнь мне было плевать, просто совсем не хотелось бы, чтобы он умер раньше, чем расскажет правду.

— Вашу мать насиловали перед смертью, — его слова припечатали меня к месту, я готова была услышать что угодно, но только не это. Наверное, именно в этот момент во мне что-то оборвалось и я потеряла последнюю ниточку, связывающую меня с собственной совестью. В этот момент мне хотелось