Мать-и-мачеха (СИ) - Елена Валерьевна Соловьева Страница 38

— Кажется, именно так.

Марья отвела взгляд.

— Не могу представить того глупца, который откажется от такой умницы и красавицы, как ты, Марья. Кто хоть такой, скажешь? Я с ним знаком?

Щеки Марьи запылали ярче.

Семен Петрович как никто знал собственного сына. Но Марья скорее проглотила бы собственный язык, чем призналась, в кого влюблена. Она до сих пор испытывала стыд. И пусть не пыталась увести Владимира у Пэтси, в мыслях всегда была с ним. Ничто: ни работа, ни развлечения не могли заставить ее забыться. Как заевшая пластинка, в ее сознании постоянно играла одна и та же мелодия. Мелодия любви и разлуки.

— Простите, мне не хочется говорить об этом.

Семен Петрович понимающе кивнул и сменил тему разговора. Однако когда мимолетом упомянул о своем сыне, заметил, как Марья затаила дыхание. Неужели? Выходит, она…

— Как поживает Владимир? — все же решилась спросить Марья.

Хотела добавить «почему он не приехал», но замолчала на полуслове.

Семен Петрович сам все понял. Ох, как же он был зол на сына за то, что тот вовремя не избавился от этой Пэтси. Говорил же ему, что эта дамочка всю жизнь испортит. И Владимиру, и Глафире.

Марья — другое дело. О такой невестке Семен Петрович мог только мечтать. Больше того, принимая ее на работу, он надеялся, что сын обратит внимание на достойную женщину. Так и вышло. Но появление Пэтси, да еще и объявление о скорой свадьбе спутало все планы. Семену Петровичу впервой было примерять на себя роль сводницы, и он считал, что справился не лучшим образом. Так хотел бы что-то поменять, но как?..

— Он срочно уехал из города, — нахмурившись, признался Семен Петрович. Умолчал о том, кто и куда его вызвал. — Если бы Володя был дома, то непременно приехал вместе с нами. В следующий раз обязательно явится лично. Я уверен. Если ты, Марья, конечно же, пригласишь нас еще раз.

— С радостью, — улыбнулась она.

Ее разговор с Семеном Петровичем вернулся в прежнее безопасное русло. О работе Марья могла разговаривать долго и охотно. В отличие от собственных чувств, тут у нее все было под контролем.

Павла и Глаша, оставшись наедине, все никак не могли наговориться. Они болтали и болтали, смеясь и перебивая друг друга. Прошло всего пятнадцать дней, а они как будто не виделись целую вечность. Глаша не могла нарадоваться, что Пэтси уехала из особняка. И все же слегка грустила из-за того, что ее отцу пришлось отлучиться.

— Надеюсь, он не к ней поехал, не к этой ведьме, — заметила девочка, почесывая за ухом разместившегося у нее на коленях Кренделя. — Я не переживу, если они помирятся.

— Ты ведь помнишь о нашей клятве? — Павла задорно подмигнула подруге. — Если вернется, мы найдем способ их рассорить. В прошлый раз не получилось. Но в следующий будем умнее.

— А твоя мама как? — поинтересовалась Глаша в свою очередь. — Она так изменилась. Нет, она и раньше была очень хорошенькой… Но сейчас от нее глаз не оторвать. Хотя, знаешь, рыжие волосы шли ей больше.

— Мне тоже так кажется, — покивала Павла. — Но я не сказала ей, боялась обидеть. Знаешь… — Девочка недовольно нахмурилась. — Мне не нравится этот Константин. Кажется, он пытается ухлестывать за мамой. Она сама этого не замечает, но я-то вижу.

— Так в чем проблема? — хмыкнула Глаша. — Пока мы вместе, давай придумаем способ от него избавиться. Вот скажи, чтобы твоя мама не простила никогда и никому?

Глава 41

Известие о беременности Пэтси накрыло Владимира, подобно снежной лавине. Он так ничего и не вспомнил о последней ночи, проведенной вместе, но не исключал того, что мог действительно заняться сексом. Его сознание в тот момент помутилось, только этим он мог объяснить свой поступок. Пэтси больше не привлекала его ни как женщина, ни, тем более, как будущая жена. И все же, как порядочный человек и настоящий мужчина, он не мог оставить своего ребенка без помощи и поддержки. Потому Владимир сорвался с места и понесся в другой город, на помощь якобы беременной Пэтси.

Из-за нового плана по удержанию Владимира ей пришлось отказаться от гастролей. Это была мученическая и вынужденная жертва. При других обстоятельствах Пэтси непременно поставила бы карьеру на первое место. Но отказаться от мечты стать Вяземской она не могла. Владимир был ей нужен, в том числе как денежный мешок, удовлетворяющий ее потребности и помогавший с карьерой. Без него — Пэтси это отлично понимала — ей не стать настоящей звездой. Голос у нее, скажем прямо, так себе. Без дорогостоящей обработки и рекламы она не продвинется ни на йоту. Даже на концертах она выступала под фонограмму, не брезгуя никакими ухищрениями. Однако сменить род занятий не могла и не хотела. Быть звездой — вот ее самоцель. И для ее достижения хороши любые средства.

Пэтси уложила себя в лучшую клинику, хозяин которой, по «чистой случайности» оказался ее хорошим знакомым. Разумеется, ни о каком сохранении на самом деле не могло идти и речи. Как можно сохранять то, чего нет?

Но Владимиру знать об этом, конечно же, не полагалось.

В день его приезда Пэтси с нетерпением наблюдала за парковкой из окна отдельной комфортабельной палаты и буквально пританцовывала от нетерпения. Он повелся, купился на ее розыгрыш. Теперь-то все идет по плану. И никакая «кухарка» не помешает.

Войдя в палату, Владимир застал Пэтси лежащей в постели с мученическим выражением на бледном лице. Она поглаживала свой совершенно плоский живот и тайком улыбалась.

— Привет, — поздоровался Владимир, останавливаясь рядом.

Она бросила нанего мимолетный взгляд и вернулась к поглаживанию живота.

— Ты даже без цветов… Не пожелал купить букет женщине, которая носит под сердцем твоего ребенка?

Владимир шумно прочистил горло и сложил руки на груди.

— Учитывая твою склонность к аллергиям и беременность, я счел цветы не лучшим подарком. Хотел принести фрукты, но тут тоже могут возникнуть трудности. Скажи, что врач тебе разрешил? Я куплю все необходимое. Лекарства, продукты,