Теорема сводных - Вероника Фокс Страница 38

Мы выходим на чистый воздух. Не останавливаясь, направляюсь к машине. Достаю ключи из кармана и нажимаю кнопку на брелоке. Тачка приятно бибикает. Лия усаживается за пассажирское место. Я же, сев на место водителя, вставляю ключ в замок зажигания. В это время, Лия тихонько спрашивает:

— А Финн не обидится?

Отчужденно отвечаю ей:

— Он занят сейчас куда более важным делом.

Лия тихонько ахает. Я же смеюсь.

— Ты думала, что Мил и Финн разошлись?

— Мил? — переспрашивает Лия.

Мотор заведен. Машина начала реветь. Поддаю газку, чтобы рев был более басистым.

— Мы так называем между собой Марию-Луизу, — на последнем слове, я оборачиваюсь к сводной, — но ты об этом не знаешь. Поняла?

Лия испуганно кивает головой. Я стартую с месте, рассекая ночную улицу звериным ревом мотора. Лия молча сидит рядом. До дому ехать всего ничего… Мне хочется продлить этот момент нахождения рядом со сводной. Но не получается.

Доехав до дому и остановившись, я заглушил мотор. Убираю руки с руля. Лия мнется. Я чувствую, что она хочет мне что-то сказать.

— Тео, послушай…

Не оборачиваюсь, но внимательно слушаю Лию.

— Там, в комнате Финна…

Стискиваю зубы плотнее.

— В общем, я ….

Пытаюсь дышать ровнее, но не получается. Пульс просто-напросто вышибает мне мозги.

— Я не знаю, что на меня нашло, и…

— Забудь, — резко отрезаю я, потому что знаю: чем дольше сейчас буду находиться рядом с ней, тем сильнее будет желание поцеловать ее.

— Но…

Резко открываю дверь машины, вытаскиваю ключи и выхожу, хлопнув дверью. Лия делает тоже самое.

— Тео, я правда…

— Просто забудь, ладно? — роняю через плечо, направляясь в дом.

Лия что-то щебечет мне в спину, но мне все равно. Не хочу сегодня слышать извинения. Ведь, если бы она хотела — она бы сделала.

Все выходные мы не разговаривали с Лией. Пересекались изредка, лишь на кухне. Лия выглядела угрюмой. Она боялась посмотреть мне в глаза, впрочем, я сам понимал, что на иную но поговорить, но не находил в себе смелости сделать первый шаг. И это меня злило.

Очень.

Родители вернулись в воскресенье поздно ночью. Я слышал, как они пытались тихо зайти в дом, но эта затея была обречена на провал. Попытался уснуть. Не получилось. Так, практически не смыкая глаз и думая только о Лии, я уснул под самое утро.

Она будильника заставил меня подняться в полседьмого утра. Глаза слипались, чувствовал себя разбито, поэтому не отправился на пробежку, хотя надо было. Лия еще тихо спала, когда я тихонечко, чтобы не разбудить ее, зашел в ванную и принял душ. На это мероприятие у меня ушло чуть больше двадцати минут. Обмотавшись полотенцем, вышел из душа и открыл обе двери: свою и сводной, хотя на последней задержал руку на ручки. Любопытство съедало меня изнутри. Мне хотелось зайти в комнату, еще раз увидеть, как сводная сладко сопит…

«Это же не преступление, если она мне нравится?» — подумал я, сглатывая тягучую слюну. «Мы же не родные…»

Практически сделав усилие над собой, я ушел в свою комнату. Думал и думал о сводной. Эта маленькая Bon-bon не выходила из моей головы. Лия плотно заселилась в моей душе и сердце, и один черт знал, сколько я смогу продержаться рядом и не сорваться….

Лия встала ближе к семи. Сразу же пошла в ванную комнату. Меня магнитом тянуло к ванной. Я не знал, куда себя деть. Не знал, как себя вести. Это чувство убивало мою гордость. Испытывая смущение рядом со сводной, ощущал себя маленьким глупеньким мальчиком. И это злило меня сильней, чем мне хотелось бы. В полвосьмого я вышел из своей комнаты, потому что не мог больше сидеть на месте. Мать Лии уже во всю готовила завтрак, а батя все еще спал. Спустившись вниз, меня окликнула Анна:

— Уже проснулся?

Я кивнул, поправив лямку рюкзака на плече.

— Доброе утро, Анна, — ответил я, подход к кухни. Пахло замечательно. Однако мне и кусок в горло не лез.

— Садись завтракать, — пригласила она.

— Nein, danke. Ich trinke nur Kaffee* (Нет, спасибо. Я выпью только кофе).

— Bist du sicher? Es ist besser, morgens gut zu frühstücken. (Ты уверен? Завтра утром лучше плотно).

— Ja.

Анна пожала плечами. Подойдя к кофемашине, налил себе добротную кружку кофе. Насыпал туда две ложки сахара и сделал один глоток. Обжигающий напиток растекался горячей рекой по горлу. Взглянув на Анну, я чувствовал, что она хочет о чем-то поговорить, хотя и не решалась. А мне было все равно, как они провели выходные. Я не одобрял их стремление расписаться, однако за Лию, был бы благодарен, нежели нет.

Лестница заскрипела. По ней спускалась Лия.

Легка на помине.

— Oh, guten Morgen, Baby.* (Доброе утро, детка). Hast du gut geschlafen?* (Как спалось?)

— Guten, — тихо ответила Лия и я почувствовал, что она чем-то раздражена. Но чем?

Наверняка их нужно было оставить наедине, а я был лишь третьим лишнем, который все портит. Я сделал еще один глоток кофе, хотя внутри меня все дрожало. Эта дрожь была приятная. Волнительная. Но показывать ее было бы ошибкой. Пускай Лия думает, что парни не испытываю бабочек в животе. Так мы будем казаться мужественными.

Сводная кидает на меня странный взгляд, словно услышала мои мысли. От этого становится еще сильней не по себе. Я делаю еще один глоток кофе и тихо поблагодарив, выхожу из кухни. В гараже нужно было прогреть машину. Этим я и занялся, чтобы утихомириться, хотя бы на долю минуты, громкие мысли в моей голове.

Глава 17. Лия

Практическое задание по менеджменту я сдала на самый высокий бал. Не понимаю, как мне это удалось?! Словно гора с плеч — минус один предмет до зачета. В Германии все по другому: ученики, преподаватели, академические часы… Мне кажется, что я долго еще не смогу привыкнуть к этому…

На большом ланче меня находит Мария-Луиза. Она садится за маленький круглый столик, поправив воротник блузы.

— Hallo! Как ты?

Пожимаю плечами, потому что не до конца могу себе ответить на этот вопрос.

— Нормально, — отвечаю ей. Рядом за столик садятся три кореянки, которые неустанно тараторят на родном языке. В столовой становится шумней.

— По тебе не скажешь, что ты нормально.

Мария-Луиза недовольна моим ответом. Мне чудится, что она хотела бы услышать что-то более внятное. Если честно, то я бы сама