Вуайерист - Фиона Коул Страница 38

в его взгляде был жар, но было и что-то ещё. Какие-то другие эмоции, которые я не могла расшифровать. Я отчаянно пыталась, нуждаясь понять, о чём он думает. Он оставил меня лежать на кровати после того, как я почти умоляла его уйти, но я не могла не вспоминать его нежные поцелуи и слова благодарности, как будто я сделала ему какой-то подарок. Я боялась того, что произойдёт дальше. Боялась, что он подумает, что меня можно купить, волновалась, что теперь, когда он получил меня, Кэл даст мне знать, что он на самом деле думает обо мне.

Мысли пронеслись в моей голове, и я запаниковала. Если бы я обернулась, увидела бы сожаление в его глазах? Увидела бы я отвращение? Любая из эмоций, которые я представляла на его лице, пугала меня. Я даже не была уверена в том, что хотела там увидеть. Надеялась ли я на желание, счастье, заботу? Надеялась ли я обнаружить, что он хочет большего, чем просто секс? Надеялась ли я, что у него будет пустой взгляд, готовый проигнорировать всё остальное?

Моё тело и сердце хотели кричать, как хорошо чувствовать его тело поверх моего. Как идеально мы совпали, и как его губы ощущались на моей коже. Мой разум хотел, чтобы я убежала, пытался убедить меня, что я совершила огромную ошибку, позволив своему профессору прикоснуться ко мне. Итак, я повела себя как трусиха и потребовала, чтобы он ушёл, взяв под контроль этот момент, прежде чем это смогли бы сделать какие-либо другие эмоции. Однако, наблюдая за ним сейчас, от того, что я почувствовала, у меня перехватило дыхание. Там был жар, но также было желание и… Надежда?

Книга с громким стуком упала на пол, и это разорвало связь между нами. Мы моргнули, и, наконец, я освободилась.

Я всё ещё слишком пристально наблюдала за ним, пытаясь избежать его взгляда, когда он бросал его в мою сторону. Я смотрела, как его длинные пальцы сжимают маркер, пока он что-то пишет на доске, и всё, о чём я могла думать, это о том, как они были внутри меня. Как они чувствовались, пока выжимали оргазм из моего тела. Я вспомнила, как он слизывал с них следы моего оргазма, удерживая мой взгляд.

«— Доктор Пирс.

— Зови меня Кэллум или Кэл, пока я внутри тебя».

Я слышала это снова и снова в своей голове. Мои хриплые стоны и его грубый голос, от которого у меня до сих пор мурашки пробегают по коже при одном воспоминании.

Его стон преследовал меня прошлой ночью, когда он кончил мне на задницу и спину. Я проснулась с синяком на плече от того, как он укусил меня, когда впервые коснулся моей груди. Я подняла руку и потёрла его поверх свитера, наслаждаясь болью и постоянным напоминанием об этом.

Его глаза следили за этим движением, заставляя его заикнуться на словах. Его пристальный взгляд обжигал меня жаром. Он тоже вспоминал, и это делало боль намного слаще.

— Урок окончен, сестрёнка, — сказала Оливия, выводя меня из транса.

Я огляделась и, конечно же, доктор Пирс — Кэллум — сидел за своим столом, украдкой поглядывая в мою сторону, когда остальная часть класса начала собираться.

— Извини, — сказала я, качая головой. — Была долгая ночь, и я сейчас очень устала.

— Кстати, как там дела?

— Как дела где?

— Ты знаешь, — промолвила Оливия, приподняв брови. — На работе.

— Ой, да, — румянец залил мои щёки, и я опустила взгляд, чтобы запихнуть свои бумаги в сумку, не желая, чтобы она их видела. — Все хорошо. Прекрасно.

Я ответила неопределённо, не желая говорить об этом. Мне не то чтобы было стыдно, но это была и не совсем типичная работа. Конечно же, не та, о которой ты будешь говорить публично, даже своей подруге, которая помогла тебе получить её. Но больше всего я волновалась, что, как только открою рот, то признаюсь в своих похождениях с Кэллумом.

— Хорошо, не раскрывай всех подробностей. По крайней мере, скажи мне, что там работают сексуальные парни. Может, ты могла бы поделиться моим номерком с одним из них.

— Обязательно, — согласилась я, смеясь. Но неубедительно, как мне показалось.

— Ты слишком много работаешь? — спросила она, кладя руку мне на плечо. — Ты выглядишь более чем немного уставшей.

— Это всего лишь на один семестр. Работы много, но в конце туннеля есть свет.

— Знаешь, предложение о том, чтобы я одолжила тебе оставшуюся часть того, что ты должна, всё ещё в силе, — сказала она, возясь со своей сумкой.

— Оливия, — вздохнула я. — Спасибо, но я не могу.

— Почему? — спросила она, и из-за раздражения её голос прозвучал резко. — Почему ты такая упрямая? — она сделала глубокий вдох, чтобы взять себя в руки. — Мне жаль. Просто я скучаю по тебе и не понимаю. Ты готова брать кредиты во всех банках и вкалывать до изнеможения, но не позволишь мне помочь тебе.

Я уже объясняла ей это раньше, но не во всех болезненных подробностях.

— У моих родителей всегда были проблемы с деньгами, но они никогда не брали кредитов. Они брали больше рабочих часов и сокращали расходы, но никогда не брали кредитов. Затем, однажды — один долбаный раз — их лучшие друзья предложили занять им, когда моим родителям больше некуда было обратиться, и это их разорило. Их близкие друзья командовали ими, требуя одолжений и дополнительных услуг. Они никогда ничего не подписывали, потому что были друзьями, и злоупотребляли этим, меняя платежи, требуя большие суммы в разные месяцы без предварительного уведомления. Или меняли даты и злились, когда у моих родителей не было денег.

Впервые Оливия посмотрела на меня с пониманием.

— Мои родители всегда выплачивали долг, независимо от обстоятельств. Что обычно означало, что мы оставались без денег. И моя дружба с их дочерью испортилась вкупе со всем остальным. Она стала чванливой и высмеивала мою семью за то, что у нас мало денег.

— Мне жаль. Я же не знала.

— Всё хорошо. Я ведь никогда тебе не говорила об этом, — сказала я, собирая свою сумку. — Деньги меняют людей, Оливия. Они меняют ситуации и отношения, а я не могу допустить, чтобы что-то изменилось между нами.

— О-о-оу, — она приложила руку к сердцу и драматично надулась. — Ты скорее будешь страдать, чем потеряешь меня. Это настоящая любовь.

— Как я уже сказала, есть свет в конце туннеля. В новом учебном году у меня будет больше стипендий и банковских кредитов. Всё будет здорово, — закончила я с вымученной улыбкой, поднимая