Сьюзен Кэрролл - Жена Для Чародея Страница 38

Анатоль, сам того не желая, придержал лошадь, оглянулся. Вдалеке был виден дом, ненавидимый и любимый одновременно. Зубчатые стены и древние башни неясно проступали в тумане, словно замок был всего лишь видением или картинкой из книги сказок.

Он едва мог разглядеть окно, за которым спала юная женщина с рассыпанными по подушке огненными волосами, женщина, тоже вышедшая из сказки. Память о ее красоте звала Анатоля, словно пение сирены, манила вернуться в спальню. Разбудить нежным поцелуем, взять ее руки в свои…

«И что дальше?» - насмешливо спросил внутренний голос. Повторить неудачу прошлой ночи? Анатоль не знал, не ведал, как пробудить в Медлин великую страсть и безмерную преданность, которые, как считалось, присущи невесте Сентледжа.

В отчаянии Анатоль выругался сквозь зубы. Он даже не отважился сегодня утром встретиться с Медлин лицом к лицу, чтобы она не прочла в его глазах безнадежное, безумное желание.

Анатоля никто никогда не любил. Что вдруг заставило его искать любви? Этого он не знал. Знал лишь, что надо на время исчезнуть из замка, чтобы разобраться в своих странных чувствах и страхах, снова обрести власть над собой.

Словно для того, чтобы утвердиться в этой мысли, Анатоль пришпорил жеребца и поскакал вниз. Навстречу тому, что также угрожало спокойствию его души, но было гораздо приятней и недвусмысленней.

Навстречу Мортмейнам.

На берегу туман был гуще и холоднее. Самая подходящая погода, чтобы гнаться за призраком женщины, которая, скорее всего только плод старческой фантазии или слабеющего зрения! Да и трудно найти лучшее место для поисков врага, которого давно считали мертвым.

Анатоль натянул повод, вглядываясь сквозь туман в лежавшую перед ним небольшую бухту. Море уже успокоилось, после ночного шторма остались на берегу только серые груды плавника.

Этот участок побережья был пустынным и опасным. Острые скалы торчали над поверхностью воды, золотистые пятна на песчаном берегу напоминали о зыбучих песках, в которых бесследно исчезал неосторожный путник.

Бухту окружали голые холмы - ни рыбачьих хижин, ни растянутых для просушки сетей, только полуистлевшие дубы да развалины некогда величественного господского дома.

Когда- то поместье носило пышное французское имя, но со временем местные рыбаки стали называть его Пропащей Землей, ибо место это пользовалось дурной репутацией: здесь разбивались о скалы корабли, гибли моряки, путники навек пропадали в зыбучих песках или от руки злодея. Земля эта считалась такой же злокозненной и предательской, как сами Мортмейны.

Анатоль зябко поежился, но не утренняя сырость была тому причиной. Это место источало зло, проникавшее до самых отдаленных границ владений Сентледжей. Если бы даже поместье Мортмейнов находилось за тысячу миль отсюда, Сентледжи все равно ощущали бы это зло.

Анатоль осторожно направил коня по узкой тропке, идущей с берега к дому через болотистый луг. От напряжения у него сводило плечи. Ни разу не видел он ни одного Мортмейна, но чем ближе подъезжал к развалинам, тем отчетливее ощущал холод тени врага.

Самого заклятого врага Сентледжей. Кто приговорил и сжег лорда Просперо за колдовство? Мортмейн. Кто привел армию Кромвеля, разорившую замок Ледж? Мортмейн. Кто стоял за убийством леди Дейдры? Снова Мортмейн.

И так до последних поколений, до незаконной казни младшего брата отца Анатоля Уатта Сентледжа, который был повешен сэром Тайрусом Мортмейном по облыжному обвинению в заговоре против короля. Повешен без суда и следствия. Это и привело к последней распре между сэром Тайрусом и дедом Анатоля, которая окончилась здесь, на холме, ночью мести и огня.

Жеребец Анатоля прянул и попятился, раздувая ноздри, словно легкий ветерок, долетевший от дома, все еще хранил едкий запах дыма. Конь вставал на дыбы и все норовил повернуть, со свойственной животным остротой чувствуя смерть и запустение.

Отчаявшись унять его, Анатоль спешился, привязал испуганного жеребца к нижней ветви дуба и дальше пошел пешком.

Над ним высились развалины Мортмейн-Мэнор. От дома остались только стены, выбитые окна зияли, словно пустые глазницы. Почерневший памятник преступлениям Мортмейнов. Великая гордыня и жажда мести обратились в труду пепла и мусора.

Помедлив, Анатоль настороженно шагнул в зияющий провал, который некогда был парадным входом Мортмейн-Мэнор. И почти сразу остановился, опасаясь, что при первом неосторожном движении останки дома обрушатся ему на голову.

Внутри были только груды камня, обугленные, треснувшие балки, горки старого пепла. Все ценное было давно уже разграблено. Вместо крыши над головой бледнело облачное серое небо. Было совсем тихо, лишь иногда кричали грачи, устроившие гнездо в остатках печной трубы.

Анатоль нахмурился. Он и сам не знал, что собирался найти на пропащей земле, хотя если кто-либо из Мортмейнов и остался в живых, искать его надо было именно здесь.

Однако в доме не было никаких следов человека. Убедившись в этом, Анатоль уже повернулся к выходу, но вдруг ощутил, что туман вокруг сгустился, проникая до мозга костей. Рядом был чужой.

Анатоль напряженно вслушивался, но не уловил ни звука, только чуял чье-то присутствие. Волосы у него зашевелились, и тревога стучала в висках, словно погремушка сторожа.

Это шестое чувство действовало здесь не так четко, как в замке Ледж, словно рассеивалось особой атмосферой Мортмейн-Мэнор. Анатоль не видел;

чужака, просто знал, что приближается опасность. Ощущение усиливалось с каждой секундой, вызывало удушье. Враждебность. Опасность. Угроза.

Анатоль мысленно выругал себя, что не взял заряженный пистолет. Правда, на боку у него висела шпага, а он хорошо владел этим оружием.

Он бесшумно извлек шпагу из ножен, напрягая все чувства, чтобы уловить движение или звук, которые подскажут, где прячется враг.

Вон там, наконец, понял он. Все eгo нервы, все мускулы были напряжены до предела. Кто-то притаился справа от входа за полуразрушенной стеной.

Кровь бешено стучала в жилах. Сжав губы, Анатоль двинулся вперед. Не успел он достигнуть пролома, как ниоткуда, из пустоты, возникло и с пронзительным свистом рассекло воздух лезвие шпаги. Он отразил удар и сделал стремительный выпад. Острие шпаги замерло в нескольких дюймах от сердца нападавшего. Спасло его не только проворство - Анатоль сдержал руку, узнав противника.

Он опустил шпагу, посмотрел в знакомое лицо. Красиво уложенные пепельно-золотистые волосы обрамляли аристократическое лицо с совершенными чертами античной статуи: точеный нос, брови вразлет, красиво очерченный чувственный рот.