Наталия Котянова - Камни & косы, или О кошечках, птичках и прочих милых тварях Страница 38

Я поймал её улыбку и едва удержался, чтобы не обнять на глазах у Габы.

— А ты не боишься? — тихо спросила бабушка. — Ты всё как следует взвесила? Огонь греет, но может обжечь. Сильно, очень сильно… Я бы тебе этого не хотела…

— И я этого не хочу! — с вызовом сказал я. Альфи успокаивающе улыбнулась.

— А с чего вы взяли, что я — глупенькая бабочка, мечтающая опалить себе крылья? Поверьте, я твёрдо стою на земле и за свою жизнь видела уже достаточно. Знаете, как меня называли друзья? Багира. Так что я скорее чувствую себя кошкой. А у кошки, как известно, девять жизней.

— Что за Багира? — полюбопытствовал я. — Что-то знакомое…

— Это пантера из книжки про Маугли. Моя любимая героиня в детстве, между прочим. А уж в мультике я её просто обожала…

— Да, он и мне нравился, умели ведь русские мультфильмы делать, этого не отнять!

У меня чуть челюсть не отвисла от такого заявленьица. Оказывается, Габа любит русские мультики! Охренеть…

— Ирбис и Багира… Звучит.

— Ой, и правда! Можно будет взять себе псевдонимы!

— Ну-ну… Чёрный ирбис и белая пантера — это очень научно! — ехидно вставила бабушка.

— Тогда нам тем более подходит! Мы же ненормальные!

— Насчёт внучка не спорю. А вот ты мне кажешься довольно здравомыслящей.

— Это я так притворяюсь! — засмеялась Альфи. — Хотя, согласитесь, хорошо, когда в семье люди друг друга дополняют. Иргу не повредит немного практичности, гениям она обычно несвойственна, а меня очень греет и вдохновляет его талант, его песни.

— Не так, — поправил я. — Это ты меня вдохновляешь. Без тебя я, наверное, уже ничего не смогу…

— Глупости! Ты и до меня писал замечательные вещи. Габа, вы не представляете, на что на самом деле способен ваш внук! Вы слушали его музыку? Он давал почитать свои стихи? Неужели нет?! Так странно… Вы бы тогда поняли его гораздо лучше, поверьте.

— Альфи, не распинайся, Габе никогда не было интересно то, чем я занимаюсь. Она не любит современную музыку.

— Ну и зря, — она посмотрела на бабулю чуть ли не с осуждением, и та, как ни странно, смешалась. — Современный стиль — это всего лишь форма, непривычная вашему поколению, но это не значит, что она плохая. Просто её надо научиться воспринимать… Ведь, по сути, все песни об одном и том же. О протесте против навязанных правил, об одиночестве, о любви… Это вечные темы, и вы в своё время пели о том же, правда? Значит, сможете понять и нас. Сходите как-нибудь на наш концерт. А что? Сходите, уверена, не пожалеете!

Бабушка посмотрела на нас по-очереди, потом задумчиво пожевала губами и вдруг выдала:

— Да была я уже.

У меня со стуком отпала челюсть.

— Была?? Когда?

— Да позавчера, когда ж ещё. Слышала, как вы пели, видела, что потом с залом творилось… Ты права, умная девочка. Я ведь только тогда впервые осознала, что Гинтас действительно талантливый музыкант. И подумала — а вдруг это всё же не затянувшаяся подростковая блажь, а настоящее дело? Может, это и есть его призвание? А я его всё брошенным юрфаком попрекаю… Но я не смогла, не захотела признаваться самой себе, что неправа, я всегда любила, чтоб выходило по-моему. И решила попробовать ещё раз его прижать, вдруг получится? Отвлечь его от неизвестной подозрительной девицы, что была с ним тогда на сцене… Извини меня, деточка. Я ведь далеко не сразу поняла, что ты — это она.

— Ничего страшного… Я знаю, вы хотели, как лучше — в своём понимании. Только неужели вы всерьёз думали, что Иргис способен увлечься этой Мартиной?

— Вот-вот. Ты меня за полного идиота держишь, да, ба?

— Зато у её семьи связи! Если припугнуть тебя домом…

— Ещё не поздно осуществить свою угрозу. Знаешь, бабушка, делай, что хочешь. Я переживу. Главное в моей жизни — это Альфи, а всё остальное неважно.

Габа протянула руку и дотронулась до моего плеча.

— Ладно, не обижайся на глупую старуху. Я знаю, ты думаешь, что я способна сделать тебе такую гадость… Нет, не способна. Я бы никогда на такое не пошла… Я ведь люблю тебя, внучек. Один ты у меня остался…

Габе впервые изменила её знаменитая сдержанность. Она захлюпала носом, с благодарностью приняв мои объятия. Какая же она маленькая, хрупкая… родная. Единственно родная по крови на этой земле…

— Прости меня, бабушка. Я тоже тебя люблю…

Душещипательную сцену невольно прервала Марта. С извинениями поставила на стол поднос с очередным чайником-кофейником, украдкой покосилась на нас с бабушкой и во все глаза уставилась на Альфи. Повилас наверняка заинтриговал её сообщением о загадочной гостье, иначе старушка прислала бы вместо себя кого-нибудь помоложе. Обмен вежливыми улыбками затянулся.

— Вы уж простите моё любопытство, вы ведь невеста Гинтаса?

Ну, наша Марта в своём репертуаре…

Как ни странно, первой ответила Габа:

— Ну да, да! Всё, успокоилась, старая сплетница? Налей мне чаю и иди давай!

Хозяйка и прислуга, проработавшая в нашем доме чуть не всю свою жизнь, давно уже обходились без излишних церемоний.

— А и не гоните меня раньше времени! Я, может, на нашу красавицу подольше хочу полюбоваться, порадоваться за вас за всех! И как на мать похожа, ой, ну одно лицо просто! Даже нет, пожалуй, красивее, правда?

Мы с бабушкой с недоумением посмотрели на подозрительно порозовевшую Альфи. Что-то я не догоняю…

— Да на кого похожа-то? — не выдержала Габа.

— На кого… на мать свою, говорю! Почти одно лицо с Ауре… Не видишь, что ли? Только у той были волосы длинные и темнее…

— Вы помните её, тётя Марта? — тихо спросила Альфи.

— Конечно, деточка! Такую грех не помнить… Надо же, как оно жизнь-то повернулась! Мамаша всё мечтала сыночка на ней женить, а она за какого-то русского выскочила. А теперь внук на её дочке женится… Тесен мир! Сейчас я Аурины фотографии принесу, у нас есть. Габа, дайте ключ от библиотеки, я помню, где старые альбомы лежат. Посмотрите и сами решите, права я или нет!

Бабуля машинально протянула ключи, не сводя с Альфи деревянного взгляда; я по-прежнему ничего не понимал.

— Ну вот… Кажется, меня раскрыли, — виновато улыбнулась моя любимая. — Я собиралась сказать вам сегодня, но не успела…

— Сказать что? Аль, что Марта имеет в виду??

— Вон оно что… А я всё думаю — что он тебя какой-то «Альфи» называет, когда ты — Вероника…

— Меня все, кроме Ирга, называют вторым именем. Мне так проще.

— Альфея Вероника Ардминте… Бог ты мой…

Бабушка выглядела настолько потрясённой, что я даже испугался. Альфи со смущённой улыбкой развела руками — ну да, я, что поделать? — и бросила на неё лукавый взгляд.