Лабиринты наших желаний (СИ) - Шнайдер Анна Страница 39

Ксюша улыбнулась, прислоняясь к дверному косяку.

— Не переживайте, Инна Васильевна. Кефирчик полезен для здоровья.

— Кто ж спорит, — фыркнула хозяйка квартиры. — Но он же должен быть не один в желудке! А у тебя любимая еда — кефирчик да «Ессентуки».

— Точно, — засмеялась Ксюша. — Самая любимая еда…

Девушка прошла в комнату, улыбнулась вспорхнувшей с покрывала бабочке. Кстати, надо бы её покормить…

Ксюша налила своей питомице в небольшую крышечку раствор из мёда, поднесла крышечку поближе и, оставив её лежащей на столе возле бабочки, взяла в руки телефон и набрала обещанное смс-сообщение.

«Я дома».

Села на стул и стала наблюдать за бабочкой. Она у Ксюши была умненькой — сама прилетала, опускалась рядом с крышечкой и пила оттуда нектар. Очаровательное создание.

Бабочка вспорхнула и полетела куда-то по своим делам, а у Ксюши зазвонил телефон.

— Алло, — ответила она, улыбнувшись и, услышав голос Игоря, сползла со стула на пол. Легла на ковёр и прикрыла глаза.

— Добрый вечер, моя девочка. Расскажешь, как прошёл твой день?

— Вы лучше скажите — вы спите когда-нибудь? — засмеялась она. — Мне иногда кажется, что нет.

— Сплю, конечно, — он явно улыбался. — Но здесь сейчас день, поэтому пока не сплю и звоню тебе. Не обижал тебя Роман, Ксения?

— Нет, не обижал. — Она фыркнула. — А вы, наверное, его уже пропесочили за невыполнение инструкций, да?

— Пропесочил, разумеется. И даже узнал про некого Виталия.

Ксюша поморщилась.

— Поклонник твой, Ксения? — голос Игоря казался спокойным, но она откуда-то знала, что на самом деле этот мужчина сейчас далёк от покоя.

— Да. Очень надоедливый.

В этот момент бабочка села Ксюше на лоб, и девушка хихикнула.

— Кое-кто тут решил, что я цветочек, и сел мне на лоб. Так щекотно.

— Бабочка? — теперь голос Игоря расслабился и потеплел.

— Ага. Я назвала её Скай. Правда, она не откликается. Но это ничего, она всё равно замечательная. Спасибо вам за неё… Игорь.

— Скажи ещё раз.

— Что сказать?

— Моё имя, Ксения.

Ксюше почему-то стало жарко от этой просьбы.

— Игорь.

— И ещё, пожалуйста.

— Игорь, — она засмеялась, ощущая, как горят щёки.

— Прекрасно. Надеюсь, что совсем скоро ты будешь не только говорить моё имя, Ксения, но и стонать. И кричать. Я хочу это услышать.

Жарко теперь было не только щекам, но и… там, внизу. Ксюша даже непроизвольно положила туда руку — и тут же отдёрнула её, застыдившись.

— Ты молчишь, моя девочка. Я напугал тебя?

— Нет, — покачала головой Ксюша, открывая глаза. Бабочка летала под самым потолком, кружила возле люстры, словно та была солнцем. — Я вас не боюсь. Просто… — она вздохнула и призналась: — Мне немного неловко от таких откровенностей. Мне никто такого не говорил.

— Это не такая уж и откровенность, Ксения, — сказал Игорь с теплотой в голосе. — Есть намного более откровенные вещи. Но я предпочту показать их тебе, а не говорить по телефону.

Честно говоря, Ксюша действительно немного боялась, но не Игоря. Она боялась, что разочарует его. Абсурд вообще думать о таком, но Андрей, заявивший ей тогда, что она — просто жирное бревно, изрядно пошатнул её и так неустойчивую уверенность в себе.

— Кстати, ты не ответила. Как прошёл твой день? — продолжал Игорь, и настолько невозмутимо, будто только что не говорил ей ничего откровенного.

— Обычно. Обычный рабочий день. А вечером Настя меня немного помучила, пока мы ходили по магазинам.

— Да, она у меня барахольщица, — фыркнул мужчина. — А вот ты — нет. Настя уже звонила, жаловалась, что ты ничего не купила.

Ксюша вздохнула.

— Простите. Я не могу. Не обижайтесь, я ценю всё, что вы для меня делаете…

— Я не обижаюсь. Но мы поговорим с тобой об этом, когда я вернусь. Хорошо, Ксения?

— Может, не надо?

Игорь засмеялся.

— Ну, если не хочешь, не будем разговаривать.

— Правда? — удивилась Ксюша.

— Правда.

И голос лукавый-лукавый.

— А, я поняла. Вы как-то иначе меня уговорите, не разговорами. Действиями, наверное.

— Наверное. — Ещё лукавее. — Ксения… Пока у меня есть пара минут, ответь на один вопрос. Ты говорила, что тебе нравятся альстромерии. Я знаю, что ты не любишь розы. А какие ещё цветы ты любишь или не любишь?

— Опять дарить собираетесь? — пробурчала Ксюша, делая вид, что недовольна. На самом деле ей было безумно приятно, что он спрашивает.

— Конечно, собираюсь. Но я понял, что с розами связано нечто неприятное, и не хочу попасть впросак ещё раз.

— Я лилии не люблю, если они пахнут. А к остальным цветам отношусь хорошо.

— Я учту. Ксения, я должен идти. Хорошего тебе вечера и спокойной ночи.

— И вам, Игорь.

Он молчал несколько секунд прежде, чем повторить:

— Скажи ещё раз.

— Игорь, — засмеялась Ксюша, чувствуя себя маленькой счастливой девочкой. — И пока вы не потребовали «ещё», вот вам — Игорь, Игорь, Игорь!

— Прекрасно. — И голос, как у сытого волка. — Я доволен. До завтра, Ксения.

— До завтра… Игорь, — сказала Ксюша и положила трубку под его тихий смех.

Господи… скорей бы он вернулся!

***

Смириться с собственной глупостью иногда бывает непросто. И тогда я говорю себе — Ксюша, зачем? А потом пожимаю плечами — и продолжаю.

Просто не могу иначе. Поэтому… пусть будет так.

***

И Роман, нарушивший инструкции, и некий Виталий — надоедливый поклонник — немного вывели Игоря из равновесия. Он чувствовал себя хищником, загнавшим жертву в угол и вдруг обнаружившим, что кроме него за этой жертвой охотятся ещё двое волков. Хотя Роман не волк, Роман скорее медведь… А уж кто этот Виталий, он пока не знает.

Но голос Ксении примирил Игоря со сложившейся ситуацией. Ревность иррациональна, он и сам знал, но после того, как поговорил с ней, понял окончательно — девушку не интересовали ни Роман, ни Виталий. И это радовало. Ведь и у того, и у другого было одно существенное достоинство, которое Игорь не сможет купить ни за какие деньги.

Они были молоды. И то, что смущало его в самом начале, когда он только решал, делать Ксению своей или не делать, теперь вновь вылезло на поверхность и принялось грызть Игоря, как червяк яблоко.

Ну ладно — тогда. А сейчас-то что? Ничего ведь он от неё не скрывает — ни возраст, ни статус, ни намерения. И всё равно такое чувство, будто в чём-то врёт.

Ерунда какая-то…

28

***

Утром Ксюша проводила Инну Васильевну, уехавшую в командировку на неделю, и даже немного затосковала, оставшись в пустой квартире. Хотя при бабочке Скай тосковать толком не получалось — она так весело порхала по Ксюшкиной комнате, что девушка поневоле начинала улыбаться.

Когда Ксюша уже почти собиралась выйти из дома, в дверь позвонили. И конечно, это был курьер с букетом цветов. С очень сложным составным букетом — там явно были белые ирисы и каллы, а ещё какие-то нежно-сиреневые цветы — мелкие и покрупнее, Ксюша даже и не знала, как они называются. И всё это — в окружении разных зелёных веточек.

Безумно красиво, и ни одной розы.

Что же он делает? Зачем? Знает ведь, что она уже сдалась, что она станет его, как только он вернётся. И всё равно прислал букет. Чтобы рыбка не сорвалась с крючка?

Интересно, как он рассуждает? Что творится в его голове? Но спрашивать об этом неловко, да и некрасиво это.

И Ксюша просто набрала:

«Игорь, спасибо вам. Очень красивый букет. Потрясающий».

Минут через пятнадцать пришёл ответ.

«Я рад, что тебе понравилось, моя девочка. Напиши вечером, как придёшь домой».

«Будете звонить?»

«Конечно».

Ксюша улыбнулась и заспешила на работу, уже предвкушая сегодняшний вечер.