Карты (СИ) - Герман Алексия Страница 39

Нет. Во все эти моменты он был именно «её». Был с ней. И таких моментов вспоминались сотни, если не тысячи. И именно они причиняли невыносимую и колющую боль. Кристина осмотрелась вокруг пустым взглядом и уткнулась в собственную белую рубашку. Рубашку Михаила, которую она стащила и носила вместо пижамы и в которой встречала мафиози, видя, как ему это нравится.

Ефремова не хотела, но слеза сама покатилась по щеке. А за ней ещё одна и ещё. От тоски, от горечи, от боли. От банального понимания, что уже сегодня он исчезнет из её жизни, а ей бы этого совсем не хотелось. Совсем и совсем. Девушка потрясла головой, пытаясь согнать наваждение, а потом не выдержала и спрятала лицо в ладонях, подтянув голые коленки к груди. Как в детстве, когда ругалась с мамой.

Так странно, могла ли она думать полтора месяца назад, что сейчас расставание с мафиози будет причинять ей такую боль? Куда делать та размалёванная стерва, которая с лёгкостью играла с мужчинами и питалась собственным самомнением, перемешанным с ядом? В какой момент Михаил стал для неё мужчиной, отличающимся от всех остальных? Стал ей ближе всех?

Ответов на эти вопросы не было, а время неумолимо клонило не в свою пользу. Кристина устало поднялась на ноги, всё ещё покачиваясь от переизбытка эмоции. Вспомнились его слова о том, что нужно собрать сумки… Брюнетка снова посмотрела вокруг, понимая, что-то, что хочет забрать не в состоянии. Потому что эти вещи невозможно забрать. Разве можно забрать его тепло, его запах, объятья и взгляд карих глаз, цвета горького шоколада?

А большего ей от него никогда и не надо было. Пришла она в этот дом с одной книжкой в руках, большее ей не нужно. Сам того не ведая, мужчина дал ей всё, чего хотела её измученная душа. Тишину. Уют. Покой. Спасение брата. За одно только это она в неоплаченном долгу перед ним. И именно из-за этого долга сейчас и смиряется с его волей, не смея перечить.

Михаил прав. Так будет лучше. Так будет правильнее.

Он всегда прав. И почти никогда не ошибается. Сильный мафиози, в характере которого заложена сталь и который так безмерно устал от всей этой мирской суеты. Она знала это, видела в глазах, чувствовала душой. А теперь всё это будет ощущать другая. Какая-нибудь Майя, о которой он говорил. И мысль об этом ржавым гвоздём проткнула что-то в сердце.

Но показать слабость Кристина не имела права. Нужно было собрать в себе остатки сил и успокоиться. Сумка уже стояла в углу комнату, навязчиво напоминая о себе. Небольшая, но в неё уж точно поместятся нужные вещи. Пара, купленных Михаилом книг, его рубашка… Совсем интуитивно рука потянулась к подаренному недавно кулону, приятно холодящему кожу.

Такой красивый. Изумрудный. Совсем не для неё, а для какой-то сказочной принцессы, какой ей никогда не стать. Но тем не менее оказавшийся сейчас в её ладонях. Его красота ослепляла, а воспоминания о том, как мужские губы касались её шеи, целовали макушку, даря его и принося непередаваемое наслаждение, заставляя стыдливо прикрыть глаза и зардеться.

Ей никогда не дарили украшении. Это естественно для шлюх. Но мафиози подарил, как будто она была ему ровней, как будто была достойной их, несмотря на все их ссоры и непонимания, её истерики и страхи. Михаил подарил ей этот кулон в форме сердца, обрамлённый мелкой крошкой бриллиантов, в цвет её глаз. Просто так. Ничего не требуя. Ни секса, ни иной платы. Просто, чтобы она улыбнулась…

— А это пусть будет тебе напоминанием о мафиози, который сошёл от тебя с ума…

Кристина обессиленно выдохнула, в один миг осторожно подойдя к зеркалу, ступая босыми ногами по прохладному полу. Тихо и незаметно. Посмотрела внимательно в зеркало и обомлела. И дело было совсем не в украшении, не в кулоне, а в ней самой. Сейчас в отражении была совсем другая девушка. Маленькая, трогательная, нежная и беззащитная. Без привычной злобы на лице. И как же она не заметила в себе этой перемены?

Не заметила того, что что-то в ней безвозвратно поменялось и затерялось. Ефремова покачала головой. Ни к чему сейчас всё это. Ни к чему. Вся её боль. Слёзы. Михаил сказал ей уходить. Больше она ему здесь не нужна. И все её мысли обречены на провал. А всё, что было между ними теперь лишь останется сладким воспоминанием.

Остался лишь этот день. Их день. Последний.

Кристина хотя бы сумеет попрощаться с ним. Это уже немало, ведь сумеет сказать ему обо всём. Поблагодарить, в последний раз обнять, запомнить. А потом исчезнуть. И плевать, что потом ей будет до противного больно. И плевать, что сейчас слёзы катятся по щекам, словно водопад. И плевать, что дрожащими руками она старается выбрать маломальски подходящее платье. Будто бы как маленькая надеясь, что оно понравится ему так сильно, что он сдастся и не захочет её отпускать.

Глупо, правда?

***

Михаил знал, что весь этот день его зеленоглазка не выходила из своей комнаты. Терпеливо собирала вещи и, наверняка, после сидела на постели, притянув колени к груди, как всегда это делала, прикусила губу и ласково проводила ладонями по слегка пыльным книгам. Это было в её стиле. В стиле его Кристины.

И он сам едва удерживался от желания всё же зайти к ней. Так хотелось наплевать на собственные слова и обещания, просто открыть дверь, сесть рядом с ней и забыть об опасности, страхах, позволяя этой девчонке остаться рядом. Наверное, так бы мужчина и поступил несколько лет назад, когда был сопливым юнцом, однако сейчас слишком хорошо осознавал, что стоит на кону.

Мафиози не питал иллюзии. Знал, что в скором времени на него начнётся охота, из которой он вряд ли выйдет живым, если болезнь не прикончит раньше. Но тянуть за собой девушку бы точно не посмел. Итак, много всего она пережила, а после его какой-нибудь трагической гибели её измучают так, что даже встать будет сложно.

Он тряхнул головой. Даже думать об этом не хотелось. Сейчас не время. У них были счастливые мгновения, так вот пусть останутся в памяти, на большее просто было не отведено. Как говорится, у любой безмятежности есть свой срок и границы. Вот и их маленькая история подошла к логическому финалу.

И теперь, как и полтора месяца назад, мужчина ждёт её в своей чёрной машине под покровом ночи, чтобы увезти. Только теперь не к себе, а от себя. Сегодня в небо взмоёт её самолёт, и красивая зеленоглазка останется лишь воспоминанием. Всё будет так, как и должно было быть. И делает это он не ради неё, а ради себя.

Ни к чему ему эти проблемы.

Голова, как на зло, болела, а таблетки снова не спасали. В идеале стоило бы попросить водителя помочь, но обещание, данное Ефремовой, не позволило сделать этого, поэтому мужчина лишь устало опустил скрещенные руки на руль, а затем и голову. Нужно было просто дождаться и не опоздать в аэропорт. Это единственное, что сейчас должно занимать мысли, а не эти её изумрудные глаза…

— Тебе плохо?

Мелодичный голос разрезал тишину, и, кажется, в одно мгновение коснулся глубин сердца, а холодные пальчики, пробежавшиеся по мужскому плечу, и вовсе заставили мафиози растерянно выдохнуть и перевести взгляд на свою гостью. Сомнений не было. Рядом с ним сейчас была именно Кристина.

Была и смотрела на него таким пронзительным взглядом, что внутри что-то подымалось и переворачивалось. Такой ласковый и нежный взгляд. Такой, какого не было ни у одной другой девушки за всю его жизнь. И от этого в груди что-то кольнуло, а слова застряли в горле. Но Кристину это, кажется, наоборот только напрягло

И это его лицо, измождённое болью, заставило все мысли разом ускользнуть из головы. Собственные обиды и надежды потерялись в этом его ответном взгляде. Совсем не думая, брюнетка коснулась своей ладонью его щеки, провела по ней большим пальцем, будто одним своим прикосновением стараясь залечить всколыхнувшиеся раны.

Снова. Глаза в глаза. Карие в изумрудные. Бесконечная борьба без победителей и проигравших. Слияние двух половин. Совсем незаметное и непонятное, но до безумия важное и нужное. Такое, какое бывает лишь один раз. Один раз и на всю оставшуюся жизнь.