Давайте поиграем, папа-босс! - Виктория Вишневская Страница 39

Вот и кто дёрнул мои пальцы забить так Марата в книге контактов?..

Глава 25

Я по-прежнему сижу на том же месте. Я могу убежать отсюда со всех ног, а завтра быть уже отчисленной из университета, но… Мне становится любопытно.

Марат действительно приедет? И что скажет?

«Варя, ты ребёнок» или «А я говорил, не нужно было в тот клуб идти». А может быть, всё и сразу.

Уйти, что ли? Да куда? Декан вон напротив сидит, бумажки какие-то заполняет. Играет на моих нервах, которых теперь нет.

Зачем я записала его как «Папочка»?

Ну, в моей голове он всегда Папа-Босс. Ну вот я его так и записала. Кто же знал, что кто-то в мой телефон полезет? Ещё и из деканата.

Расслабляюсь на стуле, устав от ожидания.

— Задерживается ваш отец, — качает головой. — Я вам такой шанс даю. К ректору не иду.

Да лучше бы к ректору пошёл. Тот, может, непредвзятым взором своим всё рассмотрел и понял, что не виновата я! Не виновата!

Он вздыхает.

А я вот вздрагиваю.

У него звонит телефон. Сердце моё сильнее колотиться начинает. Вдруг это Багиров звонит? Скажет, что я дура и сама буду выбираться из этой ситуации.

Затаив дыхание, жду, что скажет декан. Он прислоняет телефон к уху, кивает. И бледнеет. Начинает что-то бормотать себе под нос:

— Да-да. Я понял. Сейчас будем.

Отключается и подпрыгивает с места.

— Что там? — встаю следом. Поправляю сумку, шарф. Декан выглядит обеспокоенным. И прибавляем мне волнения.

— Сергеева, — выпаливает. — Вы что же меня так подставляете?..

Быстро берёт свой ежедневник — не расстаётся с ним никогда. И широким, даже нервным шагом направляется к двери.

— За мной, — приказывает.

— Да что случилось? — не выдерживаю.

— Знать бы ещё. Позвонил ректор. Злой до ужаса. Сказал прийти. Вот, идём.

Он закрывает после нас кабинет, и мы вдвоём поднимаемся к ректору. Вот тут мне становится ещё страшнее. Я ведь только Кирилла подносом ударила — больше никого. А может, я случайно споила внучку ректора? А была ли она там? Чёрт, я не помню! Не заметила!

Мы оба в страхе доходим до нужных нам дверей. И ничуть не смея задерживать начальство — вваливаемся в кабинет. Я едва не зажмуриваюсь от паники, но беру себя в руки.

В кабинете первым делом — вижу ректора. Он отвлекается от своего собеседника, смерив нас сердитым взглядом.

И чтобы не умереть в панике прямо на месте — смотрю на второго человека в помещении.

Сердце вниз падает.

А облегчённый выдох просится наружу. Но я сдерживаю его, потому что Марат — не залог моего спасения.

Кто бы меня спас от него…

Но я искренне рада, что он здесь. Всё же немного выделил мне времени и приехал помочь.

Или нет.

Он серьёзен и сейчас до безумия красив. Словно хозяин жизни, сидит в неудобном кресле, смотрит на меня прищуренными глазами. А уголки его губ, несмотря на, безусловно, строгий вид — на какие-то миллиметры летят вверх.

Я не знаю, о чем он думает, но мне становится так нехорошо и в то же время жарко, что хочется выпрыгнуть в окно. Но я держусь. Лишь вдыхаю воздух, полностью пропитанный одеколоном моего мужчины.

Пытаюсь сдержать свою улыбку от счастья. Прохожу вслед за неуверенным деканом.

— Вызывали? — несмело произносит.

Смотрю на свои сапожки.

Почему я чувствую себя так? Будто сам Марат меня сейчас начнёт отчитывать.

— Вызывал! — вдруг взрывается ректор. — Что это за выходки, Геннадий Анатольевич?!

— В-в смысле?

— В смысле? — удивлённо шепчет. — Может, это вы мне объясните, почему господин Багиров внезапно звонит мне и говорит, что его близкого человека вызвали в деканат? А его — на ковёр! А я об этом не знаю!

— Понимаете… — мямлит декан. Я мельком смотрю на серьёзного Багирова. Переплёл пальцы и положил их к себе на колено в замок. Внимательно слушает. Даже на меня не смотрит. — Сергеева избила одного из студентов вчера ночью… Я решил в этом разобраться. Всё же репутация университета… Не хотел вас тревожить по мелочам…

На мгновение ловлю вопросительный взгляд Марата. Неловко улыбаюсь и шаркаю ножкой.

А ничего так звучит, мощно.

Избила студента!

— Сергеева? — по-доброму спрашивает у меня ректор. — Правда?

— Нет, — качаю головой. — Я подносом только его ударила. Кирилла Овчинникова. А вот всё остальное — это не ко мне.

— Так это ваш племянник?!

Ой, от такого тона мне становится плохо. А ещё хуже — от молчания Марата.

— Она ударила его! Возмутительно! — вдруг у декана голос прорезается.

— Самооборона, — хмыкает Марат. Господи, наконец-то! Заговорил!

— Да, — киваю, поддакивая. — Он ко мне приставал. Все видели! И по попе меня ударил.

Больно причём. Не просто шлёпнул. У меня кожа нежная, каждый удар запоминает. И вот тот просто так бесследно не остался.

— Синяк оставил, — губы поджимаю.

И опять взгляд Марата на себе ловлю. Уже не такой холодный, равнодушный. А скорее… Злой. Глаза расширены, зрачки, наоборот, маленькие настолько, что с трудом удается рассмотреть их на такой дистанции.

— Самооборона! — восклицает ректор. — Вы решили подставить студентку? Ваш племянник косячит, а бедная девочка расхлёбывает! Подло, Геннадий Анатольевич. Мы это так не оставим. Вам грозит минимум увольнение!

Ого, серьёзно так всё…

— Если, конечно, Марат Рустамович вас не простит…

— Прошу!..

Все взгляды направлены на одного мужчину. Он встаёт со своего кресла, идёт в нашу сторону.

— Разберитесь, — кивает сердито. Подходит ко мне, кидает грозный взгляд на декана. Покрываюсь вся мурашками от страха. А через секунду, когда Марат хватает меня за ладонь — мириады мурашек появляются от его тепла.

Мы выходим из кабинета, и он тянет меня за собой. Молчит. А это ещё хуже того, если бы он говорил.

— Марат? — зову его. Ноль внимания. Отпускает мою руку и быстро сбегает по лестнице вниз. Злится, рассержен. Понимаю…

Мы спускаемся вниз, выходим из здания университета. И судя по всему, следуем на парковку.

Вижу его машину. Мы не доходим до неё каких-то пару метров, и я останавливаюсь.

— Даже не скажешь ничего?

Марат оборачивается, прекращая свой путь. Делает несколько стремительных шагов ко