Договорились. Часть 2 - Ирина Воробей Страница 39

потом на кровать, затем ему в глаза и приняла предложение. Ей хватило места с удобством лечь на спину, почти его не касаясь. Тело при этом сжалось, потому что приходилось заставлять себя отдаляться, хотя его тепло и запах манили к себе. Близость напрягала. Парень любезно подложил ей под голову подушку и, только убедившись, что всем комфортно, включил видео.

Это был стандартный фильм-репортаж о мероприятии, где показывали организаторов, участников и посетителей. Много говорящих голов мелькало в кадре. Карина и не пыталась их слушать. Те говорили о цифрах и фактах, а ее волновал живой и невыносимо вкусный аромат Зайкина, которого она иногда касалась неосторожным плечом или беспокойным носком правой ноги.

Нина периодически восклицала, когда замечала в толпе знакомые лица: «О, Рита! О, Гога! О, Андрейка!». А когда показали сына, родители даже подскочили и сели, чтобы разглядеть получше, потому что его снимали издалека в маленьком оконце избушки перед вытянувшейся толпой. Сразу после вставили эпизод с мастер-класса, где он объяснял школьнику младших классов, как лепить из мастики динозавра. Затем вернулись к посетителям, которые даже не подозревали, что их снимают, а потом перешли на другого мастера. Кадры так и менялись. Родители давали редкие комментарии или задавали вопросы. Зайкин им спокойно разъяснял, кто есть кто, что там делал и почему, или объяснял, как все было устроено.

— О, и Каришу показали! — первым заметил Федор.

Карина пригляделась к себе. Ее снимали сбоку, когда она помогала девочке на мастер-классе с закупоркой мешка для крема. Зайкин соврал — колпак на ее голове смотрелся по-идиотски, впрочем, на его вкус вполне могло сойти.

— Красавица, — Нина посмотрела на нее почти с материнской гордостью.

Девушка потупила глаза и робко улыбнулась.

Остаток фильма родители больше обсуждали, чем смотрели. Хвалили локацию и декоративность избушек, умилялись маленьким мастерятам, которые лепили пирожки или нарезали салаты, критиковали организаторов за то, что предоставили мало столиков для посетителей.

Когда Зайкин закрыл плеер, на экране всплыло почтовое уведомление. Нина бросила туда взгляд и спросила у сына с удивлением и даже легким упреком:

— Ты отказался от интеграции?

— Ты же знаешь, я не готовлю в мультиварке, — парень быстро закрыл уведомление.

Родители переглянулись. Мать поджала губы.

— А вот попробуй, вдруг понравится. Будет шок-контент.

Зайкин откинул голову назад, а взгляд перевел в потолок.

— Мам, мои подписчики сразу раскусят, что я продался.

— Не сразу и не все. Все же будет нативно, — женщина скрестила руки на груди. — Они тебе даже сценарий готовый прислали.

Федор переводил улыбчивый взгляд с одной на другого. Карина оглядывала всех троих по кругу.

— Вот именно, — парень развел руками. — Не хочу работать по чужому сценарию и прогибаться.

Нина замотала головой.

— Кирь, ты же знаешь, в бизнесе придется прогибаться. Так или иначе.

Муж закивал в ее поддержку. Карина следила за Зайкиным. Тот надул щеки.

— Ну, вот когда займусь бизнесом, тогда и буду. А пока позволь мне в моем блоге делать то, что по душе.

Женщина резко развернулась к гостье.

— Кариша, вот ты в своих трансляциях всегда делаешь только то, что по душе? Или приходится все-таки иногда подстраиваться под запросы клиентов? Токены, авось, сами с неба не падают.

В Карине все остановилось на целую секунду. Мозг отказывался понимать, о чем речь. Только глаза широко раскрылись. А возмущение уже раздувалось. Шок пока не давал ему вырваться. Ритм сердца, похожий на удары кувалдой, разносил глухой и мощный стук по грудной клетке. Ладони вспотели. Первой отчетливой мыслью было: «Бежать».

— Мне пора, — сорвалось с губ.

Девушка вскочила на ноги и схватилась за собственный локоть.

— Спасибо большое за ужин.

— Кариш, — Зайкин шагнул на нее, испугав.

Она попятилась к выходу. «Зачем ты им рассказал?» — спрашивали карие глаза. Стыд поднимался снизу. Мысли вихрем носились в отчаянном сознании. Парень зажевал губы, но смотрел спокойно и без вины.

— Прости, Кариш, я, видимо, задала неудобный вопрос, — Нина искренне сожалела. — Я не хотела тебя смущать.

— Все н-нормально.

Карина уперлась лопатками в дверь и посмотрела в голубые глаза женщины, которые извинялись. Федор добродушно улыбался. Не верилось, что родители Зайкина все знали о вебкаме, слишком тепло ее приняли, ни разу даже косо не посмотрели. Она в целом перестала ориентироваться в жизни. Повторяла Нинин вопрос, анализировала, надеялась, что не так все поняла.

— Кариш, я сразу им рассказал, — убил последнюю надежду Зайкин. — Но больше никому не говорил.

— Вот ты джентльмен, — Федор погрозил сыну лапкой и посмеялся коротко. — Оказывается, мы не должны были знать.

— Но твой секрет с нами в сохранности, — добавила Нина.

Девушка перевела взгляд на парня. Синий затягивал. В его глазах не было ни капли сожаления, и извинений тоже не было. Наоборот, в них отражалась убежденность в своей правоте. Взгляд убеждал и ее.

— Извините, я пойду, — пропищала Карина сдавленным голосом.

Нащупав ручку, она открыла дверь и выбежала. Зайкин рванул следом, обогнал ее в коридоре и загородил собой путь, упершись обеими ладонями в стены.

— Кариш, я не выпущу тебя, пока мы это не проговорим.

Она застыла на месте, не хотела на него смотреть. Глаза слезились, и сердце болело. Гнев давил на грудь.

— Ты обещал. Никому. Никому значит никому. Абсолютно, — слова приходилось выжимать и выпихивать.

— У меня от родителей нет тайн.

— А у меня есть! — Карина не сдержала крик, отвернулась, приложила ладони к горящим щекам.

Зайкин опустил голову и выдохнул.

— Они в тот же день узнали. Мир же не рухнул.

Девушка закрыла глаза. Отголоском в уме проносилось: «Он ведь прав. Ты даже не догадывалась». Но обида все равно терзала.

— Не делай из меня предателя.

— А кто ты тогда?

Открыв глаза, она напоролась на уверенный синий взгляд, в котором читала: «Со мной ты в безопасности». Сердце верило, хоть и билось судорожно. А разум отнекивался.

— Тот, кто тебя любит. Я бы не стал делать то, что может причинить тебе вред.

Карина затихла, пытаясь остановить бешеный поток эмоций и мыслей. Тишина квартиры располагала к успокоению. Сторонних шумов совсем не было слышно. Ни звуков улицы, ни топота соседей. Создавалось ощущение, что они одни. Даже голоса родителей не раздавались.

— Про Полину ты им тоже рассказал? — глазами она его сверлила.

— Про Полину им пока нет необходимости знать.

Девушка облегченно кивнула. Молчание длилось долго. Зайкин терпеливо ждал, когда она утихомирит обиду, наблюдал, но не навязчиво. Руки не убирал и, казалось, был наготове ее схватить. Карина и не пыталась убежать, переваривала ситуацию. Хотела понять, что именно ее задело: сам факт, что