Тайный наследник для миллиардера - Тала Тоцка Страница 39

— Мам?.. — внезапно раздается за спиной несмелый голосок. — Мама?..

— Все хорошо, сынок, — стараюсь, чтобы голос звучал спокойно, без истеричных ноток.

Хоть напряженность не спадает, но я уверена, что в доме у Тимура мы с Богданом в безопасности. И мой сын не должен чувствовать тревогу. Кто бы передо мной сейчас ни стоял, я никому не позволю напугать моего ребенка.

Женщина смотрит мимо меня, ее глаза делаются совершенно круглыми. Кровь бросается в лицо, она вся вспыхивает как факел. Даже кончики ушей становятся красными.

Бормочет что-то нечленораздельно, разворачивается и слетает с крыльца. В полном смысле слова. Даже спотыкается на последней ступеньке.

— Нина! — кричит ей вдогонку мать Тимура. — Нина, ты куда? Что вы ей сказали…

Она спускает с рук Сонечку, поворачивается ко мне и осекается, делая шаг назад. Соня берет ее за руку и встревоженно дергает:

— Ба, ты чего?

Богдан подъезжает ко мне почти вплотную. Мать Тимура переводит на него взгляд и ахает. Хватается за косяк двери, приваливается к стене, а от ворот к нам уже бежит двое охранников. Тот, что впереди, прижимает к уху телефон.

— Да, Тимур Демидович, одну секунду, — он протягивает телефон Арсановой, другой рукой поддерживая ее под локоть. Даже мне слышно из динамика, как орет Тимур.

— Мама, на черта ты притащила в мой дом Нину? Я же сказал, чтобы эта стерва там не появлялась. Вы напугали Полину и Богдана?

Арсанова то бледнеет, то покрывается пятнами. Мне ее даже жаль становится.

— Сынок, я не знала… Прости, — она растерянно бормочет. Подхожу и склоняюсь над ней.

— Извините, можно мне поговорить с Тимуром?

Она отдает мне телефон, и я поспешно говорю в микрофон:

— Тимур, это я, Полина. Успокойся, милый, все хорошо, и с детьми все хорошо. Пожалуйста, перестань бушевать, — прикрываю рукой трубку и шепчу: — Ты так орешь, что всех сейчас разобьет инфаркт, включая твою маму.

Теперь из динамика доносится лишь шумное рычание. Мне вдруг становится очень тепло и надежно, как будто вокруг меня и моего сына выросла высокая стена, отгородившая нас от всех опасностей в мире.

— Она притащила мою бывшую жену, Полька! Я запретил Нине даже близко подходить к моему дому и моему ребенку.

— Уже все хорошо, Тимур. Она ушла. Мы сейчас с твоей мамой будем пить чай, а ты иди лучше скорее закончи все свои дела, чтобы раньше вернуться. Мы все тебя очень ждем.

— Ты тоже? — рычание сменят участившееся хриплое дыхание. Он невозможный этот мужчина, просто невозможный!

— Я особенно, — отвечаю и улыбаюсь. Неужели он в самом деле может стать моим мужем?

— Ловлю на слове, — Тимур возвращается к обычному командному тону, — а теперь дай трубку матери.

— Возьмите, ваш сын хочет с вами поговорить, — возвращаю телефон Арсановой, которая уже вполне совладала с собой. Но лицо ее по-прежнему выглядит потерянным. — А я пойду заварю чай. Вы какой предпочитаете?

— Бабушка любит черный с лимоном, — отвечает за нее Соня, и я быстро притягиваю девочку к себе. Ее тоже нужно успокоить, дети не должны наблюдать за разборками взрослых.

Арсанова окидывает нас с Сонечкой странным взглядом, косится на сидящего в коляске Бодьку и издает судорожный вздох. Тимур уже не кричит на мать, поэтому мне не слышно, о чем они говорят.

Да я и не собиралась подслушивать. Я иду в кухню, переполненная новым и незнакомым мне чувством.

За меня никто никогда не был готов разорвать всех вокруг, включая собственную родительницу. За меня и моего ребенка. И для этого мужчины я тоже готова на все.

Даже выпить чаю с его матерью.

Глава 22

Выглядываю в окно — Арсанова все еще сидит в беседке. Судя со тому, что я вижу, она больше молчит, прижав телефон к уху.

Похоже, Тимур не на шутку разозлился, если устраивает матери такой долгий разнос в онлайн режиме.

Вот она что-то говорит в ответ, прижав ладонь к груди. И сразу же замолкает с виноватым видом. Наверное, ее сын снова бушует, а она оправдывается.

Представляю нас с Бодькой в таком возрасте. Неужели моему сыну когда-то будет тридцать с лишним? И он будет вот так песочить меня по телефону, если я влезу в его личную жизнь?

Хоть смешного в сложившейся ситуации мало, я все равно улыбаюсь, представляя себе эту сцену. Хочется верить, что я не буду сумасшедшей мамашей, не дающей покоя взрослым детям. Богдану и… Соне?

Совсем не удивляюсь, когда обнаруживаю, что в мыслях не отделяю Сонечку от своего родного ребенка. Я стала делать это намного раньше, еще до того, как дети решили поменяться нами с Тимуром. И до предложения Тимура.

Но сейчас я думаю не о ней. Если Тимур хочет, чтобы мы поженились, и предлагает брак не фиктивный, а настоящий, то может, он захочет, чтобы у нас был еще ребенок? Наш с ним общий?

Опираюсь о столешницу и перевожу дух. Вот это меня завела фантазия! Умерь свой пыл, Полина Александровна! Тебе только предложение сделали, а ты уже о совместном ребенке размечталась!

Но эта мысль больше не дает покоя. Если бы только такое было возможно! Почувствовать себя не просто инкубатором никому не нужного малыша. Выносить и родить ребенка, который нужен не только мне, а и его отцу. Еще и такому, как Арсанов!

К счастью, погрузиться в мечты не дают дети. Они крутятся возле меня, заглядывают в глаза и требуют внимания. Пока для нас заваривается чай, делаю детям какао с молоком.

Хоть они и не все поняли из того, что произошло — я сама до конца не поняла, что здесь делала бывшая Тимура, — они все равно напуганы. Хорошо, что в духовке допекается первая порция имбирного печенья. Как раз то что надо для такого случая.

Богдан его очень любит. Оно пряное и хрустящее, я люблю раскатывать тесто очень тонко. Мне нравится, что рецепт простой, печется печенье быстро, и всегда получается вкусно.

В такой кухне, как у Арсанова в доме, вообще готовить одно удовольствие. Вся техника новая и на мой взгляд подобрана просто идеально.

Дети помогали мне вырезать фигурки формочками в виде кружочков и звездочек, и с такими помощниками вышло еще быстрее.

Достаю противень из духовки, дети тянут носом.

— Наконец-то наше печенье спеклось! — восторженно вопит Бодька. — Это такая вкусняха, Соня, попробуй!

— Подождите, зайчики, оно горячее! — смеюсь, глядя на них. — Пускай остынет!

Перекладываю печенье с противня в корзинку и ставлю на стол. Наливаю детям какао, а