Мой муж (СИ) - Литвин Светла Страница 39

Из-за неудобных и некрасивых сапог настроение было поганей некуда, а ещё хотелось к маме в гости, я так по ней скучала. Поэтому много мне не надо было, чтобы взорваться, а поджечь фитиль было кому. 

Только дошла до ближайшего магазина со смешным названием «Курочка», а там две бабки старые языками чесали вместе с продавщицей. Прям не магазин, а местный клуб для встреч с теми, кому за шестьдесят. 

— Здравствуйте, мне какао-порошок, пожалуйста. Две пачки сразу дайте, — полезла в сумку за кошельком. 

— Вам какой? Есть за тридцать не очень, есть хороший по семьдесят девять, — уточнила продавщица, а я даже не задумалась. 

— Мне хороший, — после моего ответа продавщица полезла доставать какао с дальней полки, видимо, редко покупали, а за моей спиной бабки уже не стесняясь шуршали обо мне. 

Задрав гордо нос, повернулась к ним и посмотрела каждой в мутные глаза, в ожидании, что мне что-то скажут. Но нет, бабки поджали свои сморщенные губы и отвернулись к хозяйственной полке, словно им резко мыло понадобилось. 

Чувствовала я себя отвратительно, потому что это был не мой район посёлка, и я здесь никого не знала, а меня знали все! 

— Всё? — грубо спросила вернувшаяся с двумя пачками какао продавщица, я лишь робко кивнула, желая поскорей убраться из этой «Курочки», — С вас сто пятьдесят восемь рублей и без сдачи посмотрите, — потребовала она. 

— У меня нет, только пятьсот, — выложила ей на тарелку купюру, снова слыша за спиной мерзкое старушечье шушуканье. 

— Восемь рублей ищите, иначе сдачи не дам, — заявила тётка, злющая, словно я ей что-то должна. 

— У меня нет мелочи, давайте на сдачу что-нибудь, шоколадку, например, — предложила ей так разойтись, и продавщица снова полезла в закрома.  

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Вот же жульё, мелочи денег даже нет, — в полный голос высказалась одна из старух. 

— Что вы мелете? Какое ещё жульё?! — громко возмутившись, обернулась к ним. 

— Да всем известно, что муженёк твой жулик и вор! Весь посёлок себе заграбастал, честным людям и хозяйством заняться нельзя! — налетела на меня с обвинениями одна из старух, под поддакивание своей дряхлой подружки. 

Внутри всё кипело от злости и негодования, потому что я отлично знала, как пашет мой муж и всё, что у него есть заработано честным и порой круглосуточным трудом! Сдержалась только чудом, понимая, что криками этих старых дур не пронять, а ответить хотела так, чтобы умылись. И достойный ответ сам напросился, стоило только случайно взглядом зацепиться за их авоськи. У каждой по десятку яиц. Вот же ленивые сплетницы! 

— Ну не мой же муж не даёт вам кур завести. Яйца-то покупные, — усмехнулась и повернулась к прилавку, — Чьи яйца-то у вас? С чьей птицефабрики? — спросила у продавщицы нарочито громко, чтобы и старухи слышали. 

— Исаева, чьей же ещё? — удивилась продавщица. 

— Вот именно, — забрала свои покупки и сдачу и вышла из магазина не молча, — Вашими языками улицы хорошо мести, длинные как помело! — ответила старухам, под громкий смех продавщицы. 

Шла домой с покупками, и поедая шоколадку, страдала от несправедливости. Было невероятно обидно за мужа. Ведь была уверена, что он ни рубля ни украл, а каждую копейку заработал своим умом и трудом. Просто это всё человеческая жадность и зависть с ленью! Поэтому они так говорят о моём муже! Как он там рассказывал... Мясо думал выгодно продать, чтобы участок земли выкупить. Вот! Мясо же продал и землю купил, а не украл! Да и что он дурак воровать?! 

Даже под ноги смотреть забывала порой и запиналась, пыхтя от злости на тех сплетниц старух, совершенно позабыв, как не так давно сама считала, как они. 

Ведь сама не хотела замуж за Исаева идти и отца с братьями возненавидела за то, что бандиту отдали.  

Думала, правда, с небольшой разницей, без зависти и жадности. Но действительно считала, что мой муж бандитская рожа. Почему-то было привычным думать, что честным и обеспеченным одновременно быть нельзя. Тем более в сельском хозяйстве. 

Я почти дошла до дома, завернула за угол, с удивлением увидев Анну Захаровну. Не думала, что она станет стоять возле калитки и ждать меня. 

— Вы что же так и стоите? — крикнула ей ещё издалека, но тётушка не ответила сразу, дождалась когда я подойду ближе. 

— Ой, неспокойно мне что-то стало, ты ушла, и так сердце забилось нехорошо, — тихо произнесла Анна Захаровна, пугая меня своим таким состоянием. 

— Давайте в больницу? Я могу отвезти! — уже бы кинулась к машине, но тётушку отпустить было страшно, казалось, едва на ногах стоит.

— Да нет, давай в дом просто вернёмся. Со мной бывает такое, волнение как накатит без причины и успокоится нет возможности. Но ты вернулась и всё лучше стало, — Анна Захаровна направилась к дому, а я за ней, не силой же её в машину тащить.

— Уверены? Может, всё же доедем до больницы? — я и сама заволновалась, бабки из «Курочки» и рядом не стояли.

— Да, а ты то, какао купила? — я кивнула в ответ, — Сюрприз тогда пойдём стряпать. 

Перед началом готовки я напоила тётушку сладким горячим чаем и померила на всякий случай давление. Оно было в норме, и успокоившись,  села изучать рецепт. В принципе, с коржами ничего сложного не было, разве что с помадкой надо было повозиться и сварить сгущёнку.

— А где сгущёнка? Я бы сразу варить поставила, она же небыстро варится. 

— Так уже готовая есть, так и называется, «Варёнка»! — бойко заявила тётушка, становясь радостной буквально на глазах.

— Ну да, я такую видела в магазине как-то. 

Не стала рассказывать, что сгущёнку мы если и покупали, то всегда варёную сгущёнку делали сами, из-за копеечной разницы в цене. Но отец бы удавился за эти три рубля, прознав, что сгущёнка была сварена не нами, а за эти деньги на заводе. Вспомнив про отца, заволновалась. Уже столько времени прошло, а он с братьями никак себя не проявили. Я ещё не ждала этого ежеминутно, но такие мысли проскакивали всё чаще и чаще. 

— Ой прячь всё! Толя идёт! — крикнула Анна Захаровна, чудом углядевшая в окне моего мужа.

— Блин! — судорожно стала спихивать все ингредиенты в ящик стола, радуясь, что тесто на коржи ещё не заводили. 

— Обедать приехал, давай стол накрывай, а я его встречу, — велела тётушка, но мне такой вариант был не по душе, чётко ощутила, это колкое чувство ревности.

 — Да вы сидите, отдыхайте. Я и встречу, и стол накрою! — молодость была на моей стороне, я проворней Анны Захаровны и ловко её обошла, выскочив из кухни. 

Меня распирало от желания действительно встретить мужа. Всё из-за тех злобных и завистливых старух, наговоривших гадостей про Исаева. Из-за них мне хотелось мужа обнять и расцеловать, оградив тем самым от сплетен. А ещё стыдно стало, что думала про Анатолия как они и многие другие. Не имея собственного мнения о человеке, верила чужому вранью!  

— Привет! — вышла в коридор к мужу, и даже разуться ему не дала. 

Бросилась обнимать и целовать Исаева, а он словно и не ожидал такого внимания. 

— Привет-привет, милая, — обшарил меня всю ручищами своими медвежьими, и наверное, не спроси я про обед, утащил бы в спальню. 

— Ты иди пока руки мой, а я на стол накрою, — засуетилась, как самая настоящая жена и хозяйка. 

Анатолий ушёл в ванную, довольный как тысяча котов со сметаной, а я вернулась на кухню. Ставя на огонь мясо с овощами, ещё раз проверила всё ли мы с тётушкой прибрать успели. Всё же, очень хотелось, чтобы сюрприз для мужа удался. 

— Чего-то задумали девоньки, — сказал Исаев, сев за стол посмеиваясь и с улыбкой от уха до уха. 

— Да с чего ты взял?! — возмутилась Анна Захаровна, слишком уж рьяно для человека, который ничего не затевал. 

— Сюрприз! — честно призналась я, видя в этом единственный шанс всё скрыть до вечера, — Так что давай обедай и поезжай обратно, — подала ему тарелку с горячим и хотела отойти, чтобы чай налить, но муж поймал меня за руку.