Неправильная помощница - Любовь Попова Страница 39

Давно меня так не бесили люди, как Рита. Еще в те дни, когда она тянула на себя одеяло, пока Данил строил новые отношения, я уже говорил ему, чтобы дал зарвавшейся суке пизды.

Пришлось самому. Пусть и по-своему. И вот опять. Отомстить она мне решила. Тварь.

— Арс! Больно! — оказывается, я сильно сжимаю руку Маши, пока мы обходим дом.

— Прости, малыш, — расслабляю пальцы, поглаживаю запястье. Меньше всего я хочу, чтобы она меня боялась. Но это не про Котову.

Она тут же улыбается, тянется ко мне всем телом, прижимается, ластится как кошечка. Я просто поднимаю ее под бедра и несу дальше. Толкаю дверь тренажерного зала.

— Ого! Какой огромный! — радостно восклицает девчонка, но сильно осмотреться не успевает.

Я несу ее в зеркальный зал, где обычно принято заниматься фитнесом. Она спрыгивает с меня, оглядывается, усмехаясь. Тянет меня в сторону стопки упругих матов, куда и толкает.

Я устраиваюсь поудобнее, а она включает музыкальный центр, выбирает на телефоне мелодию и подключает к блютузу.

И стоит заиграть треку, под который она танцевала на выступлении, как голова тут же пустеет.

Теперь в ней только порочный образ Маши, которая оглядывается через плечо, скидывая с него лямку…

Она раздевается медленно, аккуратно, словно боится повредить платье. Да Господи, я ей сотни таких куплю, только чтобы каждый день она снимала для меня такое вот. Так смотрела. Так ласкала взглядом.

— Мне тоже начать раздеваться?

— Нет, ты мне нравишься в костюме, — улыбается плутовка, ведя по идеально плоскому животу вверх, к груди. Накрывает полушария, и из меня вырывается рычание.

Маша сладко смеется, начиная под припев вытворять что-то невообразимое. То на руках стоит и ноги раздвинет. То ляжет на пол, растянется по нему, оттопырив пока еще невинный зад. Изгибается волной и приближается ко мне с каждым эротическим движением. Член уже дымится, рвется из брюк, вынуждая елозить по мату. Особенно когда она оказывается на расстоянии вытянутой руки. Я хочу схватить запястье, но она тут же переворачивается от меня, оказавшись спиной. Она скользит по себе руками, открывает застежку лифчика, оставаясь в одних крошечных трусиках.

— Стой на месте, — не выдерживаю я напряжения. — Не двигайся.

Она слушается. Застывает на согнутых ногах, сидя в потрясающе покорной позе.

В зеркалах отражается ее великолепное тело. Тонкие руки, чуть вздернутый носик, изящные изгибы. Но взгляд цепляет пухлые губы. Розовые, чуть приоткрытые.

Она то и дело облизывает их, словно ей жарко. При этом, не пытается нарушить наш зрительный танец. Обжигает взглядом. Говорящим. Жадным. Послушным.

В висках пульсирует, а сердце отбивает ритм следующей мелодии, на каждый, сука, ее бит.

Руки сами тянутся к ширинке, расстегиваю пряжку. Вытаскиваю ремень петля за петлей, любуясь тем, как грудь судорожно поднимается и опускается все чаще.

Соски наливаются цветом, становятся темнее, тверже, а сливочная кожа покрывается мурашками.

Щелкаю ремнем в своей руке.

Маша дергается, но остается на месте.

Более того, складывает руки на коленях. Я на миг прикрываю глаза, стискивая зубы. Возбуждение бурлит в теле, словно кипящий шоколад, вот-вот выльется из кастрюльки.

Распускаю ремень, касаюсь кончиком нежной кожи, чувствуя ответную дрожь, веду по обнаженному бедру и выше, цепляю сосок.

Малышка сжимает пальцы в кулак, вытягивает позвоночник струной.

Я мельком смотрю в зеркало, наблюдая за волшебством.

За тем, как тело отвечает на малейший тактильный приказ.

Я обхожу Машу по кругу, ведя кончиком ремня от плеча до спины и снова. Второй круг заканчиваю перед самым ее лицом. Оплетаю ее шею ремнем, чуть потянув на себя и поставив ноги на ширине плеч.

— Посмотри на меня.

Она поднимает большие глаза, в них плещется такое безумие, что меня самого ведет. Я сжимаю края ремня чуть сильнее, впивая его в тонкую, почти прозрачную кожу.

— Расстегни ширинку и достань член.

Она поднимает дрожащие руки, а я упиваюсь каждым неловким движением, даже царапиной, что она оставляет на лобке, торопливо дергая к себе налившийся член из открывшегося окна брюк. Бля, я кончить готов только от взгляда, который она бросила прямо на него.

— Рот открой.

Она облизывает губы, открывает влажный ротик, пытаясь обхватить головку, но я толкаю ее назад.

— Я не отдавал приказ.

— Упс, — только и усмехается чертовка, покорно сложив ручки на коленях.

— Теперь высунь язык.

Она достает розовую плоть, и я, взяв концы ремня одной рукой, танцую головкой на ее языке, создавая сочные звуки.

Яйца в огне, а член выделят поразительное количество смазки, что стекает с язычка на ее охуительную грудь.

— Теперь бери его, весь, — новое требование, и она тут же его выполняет, заставляя меня чуть не упасть.

Я натягиваю ремень, не давая ей даже дернуться. Шумно дышу, чувствуя, как плотным кольцом она обхватила ствол. Так сильно стискиваю правое полушарие груди. Выпускаю тугой рот на мгновение, только чтобы снова взять в плен.

— Посмотри на меня. Смотри на меня! — рявкаю, чувствуя, как близок к оргазму. Блять, ни с кем я так много не кончал. Это ненормально. Она поднимает заплаканные глаза. И все. Баста. Меня развозит как после хорошей попойки. Кончаю с хрипом, брызгая на лицо Маши.

Она ловит капли ртом, слизывает их. Вид у нее потрясающе порочный. Манящий.

Словно теперь у нее на лице навсегда моя печать. Это злит и возбуждает одновременно. Как эта девчонка смогла меня сделать рабом собственных эмоций. Это при том, что я сам всегда умел только подчинять. Но точно не подчиняться желанием других.

Бросаю ремень, хватаю ее за шею, поворачивая головой к зеркалу.

— Посмотри на себя, Маша. Посмотри, на кого ты стала похожа! Ты же вся в сперме. Ты выглядишь, как пользованная сука. Тебе это нравится? Нравится выглядеть вот так? Попробуй только мне солгать.

Она шумно дышит, смотрит то на меня, то на себя, а потом тянет вдруг руку себе между ног.

— Нравится… Потому что твоя сука, — стреляет финальным в голову. Впечатываюсь в ее грязный рот, толкая язык между чужих зубок.

Рву все барьеры, снося себе и ей крышу. Толкаю на пол, накрывая тело. Просто отодвигаю полоску трусов и врезаюсь в мягкое, уютное лоно, обнявшее меня тугим обручем. Вою ей в шею, чувствуя, как малышка начинает содрогаться подо мной, царапать спину, кусать шею. Тело простреливает ударом тока, и я просто кончаю внутри нее, уже наплевав на все.

— Ну и зачем, — падает она, распластав руки. — Вы вряд ли планировали детей в ближайшем будущем.

— Я даже тебя не планировал. Но порой смена направления открывает новые и новые