Марина Елькина - Задачи из учебника Страница 39

Сейчас он позовет Сеню, они сыграют в шахматы и попьют пивка. Сеня – хороший малый, только болтливый.

Алик пока болтать не хотел и за Сеней не пошел. Тем более бутылка одна. А вдруг и Сеня захочет выпить? Алик смерил взглядом содержимое бутылки и решил, что делиться не стоит. Шахматы как-нибудь в другой раз. Или нет! Просто он сейчас допьет свою бутылку и пойдет играть в шахматы.

А Леха тоже еще тот фрукт! Зачем написал все это? Чтобы душу лишний раз потравить?

Да нет! При чем тут Леха? Сам виноват. Мог бы перед отъездом все ему рассказать. Он же ничего не знает.

Водка подходила к концу. Алика немножко мутило, но на душе стало спокойнее. Он блаженно растянулся поперек койки и прикрыл глаза.

К Сене пойдет завтра. Неудобно заявляться к человеку таким пьяным. Впрочем, он не пьян. А если пьян, то совсем чуть-чуть. А времени всего восемь вечера. Он сейчас немножко поспит и пойдет к Сене. Интересно, осталось у Сени пиво?

При мысли о пиве замутило сильнее, он подтянул под голову подушку.

Кажется, он даже заснул, потому что настойчивый стук в дверь напугал его. Моментально вернулась злость на Сеню. Разве можно быть таким прилипчивым?

– Сеня, отвали! – заорал он, не поднимаясь с кровати.

– Это я! – отозвался за дверью голос Даши.

Только этого не хватало! Он вскочил, как нашкодивший мальчишка, быстренько запихнул под кровать пустую бутылку. Потом, пошатываясь, дошел до двери и щелкнул замком.

Черт! Кажется он выглядит довольно помято и зря не посмотрел в зеркало. Он торопливо, под строгим и недоумевающим взглядом Даши поправил рубашку и пригладил волосы.

– Привет! – широко и глуповато улыбнулся он.

– Привет, – без улыбки ответила Даша. – Я смотрю, ты здорово повеселился на дне рождения. Что, у Иринки все так напились?

– Н-нет…

– Значит, только ты?

Алик еще раз провел рукой по волосам и промолчал. Неужели он и правда так пьян, что заметно с первой секунды? Неудобно получается. Он перехватил пристальный взгляд Даши: из-под кровати предательски выглядывало белое прозрачное горлышко бутылки. Как винтовка с прицелом.

– Как все это понимать? – Даша спрашивала строго и чуть насмешливо. – С кем это ты устраиваешь пьянки? Надеюсь, не с Иринкой?

– Нет, конечно, нет.

Она что – издевается?

– Или с Никитой не допили?

– Нет. Я без Никиты. Я сам.

– Что – сам? – удивилась Даша.

До нее, похоже, не доходило, что Алик пил в одиночестве.

– Сам выпил бутылку водки. Один, – раздраженно отчеканил Алик. – Еще вопросы есть?

– Есть. Что случилось?

Алик молча кивнул на смятый конверт на полу.

– От нее?

– Нет. От Лешки.

Даша нагнулась к конверту:

– Можно?

Алик равнодушно пожал плечами и отрезал кусок хлеба: хотелось чем-нибудь заглушить непроходящую тошноту. Ему было все равно, что Даша читает письмо, и вообще все то, что написано на том злополучном листочке.

Татьяна, как всегда, права: ему нужно жениться. Вот так, в одиночку, он долго не протянет, сопьется просто. Осталось только определить, на ком жениться. А чего тут, собственно, определять? Выбор вполне очевиден и сейчас перед ним, только протяни руку, коснись, обними, предложи. Лучше Даши никого на роль жены и не найдешь. Она его любит, жалеет, понимает. Он ее тоже любит и понимает. Пусть как друга. Разве это плохо для супружества? Вон Татьяна живет со своим Игорем без всякой страсти – и ничего. Даже предпочла эту семейную идиллию любви Алика.

Даша дочитала письмо, аккуратно сложила и расправила конверт.

– Ну и чего ты расстроился? – спросила она.

– Просто так, – ответил Алик. – Уже все прошло. Я уже забыл.

– И правильно! То есть я хотела сказать: не стоило из-за этого напиваться.

Алик согласно кивнул, пристально посмотрел на Дашу и заулыбался какой-то дурацки-пошлой улыбкой:

– У меня есть предложение…

– Купить еще бутылку и выпить вместе?

– Нет. Другое предложение…

– Ну, говори-говори. Какое?

– У меня есть предложение, – повторил Алик, собираясь с мыслями. – Предложение… Предложение… Выходи за меня замуж.

– Что? – Взгляд Даши сначала выразил недоумение, но тут же заискрился смехом. – За тебя замуж?

– Ну да.

– Решил выполнить указания своей Татьяны?

– Нет… Я правда… Я…

– Извини, Алечка, замуж за тебя я не пойду.

– Почему? – Алик растерялся. – Но ты же…

– Что – я же? Сама хотела за тебя замуж? Да, Алечка, хотела. Год назад. Тогда бы тебе дважды повторять не пришлось. А теперь поздно.

– То есть как – поздно? Почему?

– Потому что у тебя есть она.

– Кто – она? Татьяна? Ты же знаешь, что мы расстались. Окончательно расстались.

– Меня это не касается, Алик. Ты, кажется, ничего не понял. Давай объясню по-другому. Я устала быть твоим бронежилетом.

– Чем?

– Бронежилетом. Я нужна тебе для защиты. Я нужна, только когда тебе плохо. Я выручаю, вытаскиваю…

– Хорошо. Пусть так. Ты меня спасешь этим.

– Не спасу, Алик. Тебе так только кажется. Я выйду за тебя замуж, и мы станем врагами.

– Не выдумывай!

– Не выдумываю, – вздохнула Даша. – Ты будешь ненавидеть меня.

– За что?

– За то, что я – не она. Вот и все. И хватит об этом. Смени тему. Расскажи, например, о дне рождения. Было весело?

– Нет. Скучно.

– Как Кит?

– Его не было.

– Тогда зачем ты туда поперся? Тебе так дорога Иринка?

– Не понял твоей иронии.

– Ну как же! То знать не знал, кто такая Иринка, то просто побежал к ней на день рождения…

– А ты что, ревнуешь?

– Больно надо. Ты, Алечка, сильно льстишь себе, если думаешь, что мои чувства к тебе вечны. Все проходит. – Даша говорила как бы шутя, но Алик чувствовал, что она говорит правду. И почему-то эта правда не доставляла никакого удовольствия. – Между прочим, Алечка, Иринка – неплохая кандидатура на вакантную должность твоей жены. Молоденькая, глупенькая, неопытная. И у нее огромный плюс – она ничего не знает о Татьяне.

– Что ты мелешь? – взорвался Алик. – При чем здесь Иринка? Я что, ярмарку невест устраиваю, что ли?

– Мне показалось, что да. Именно ярмарку невест. А поскольку моя кандидатура была древняя, этакий динозавр, то первая удочка заброшена в мою сторону. Я отказалась. Стоит поискать в другом месте.

– Прекрати! Я тебя прошу – прекрати! Ты говоришь ерунду! Мы поссоримся!

Он выкрикивал эти фразы, чувствуя, что багровеет от ярости. А к горлу неумолимо подкатывался клубок мерзкой тошноты.

– Успокойся! – испугалась Даша. – Тебе плохо? Плохо, да? Алька! Ложись на кровать! Ложись. Успокойся.