Наталья Труш - День свалившихся с луны Страница 39

– Оттуда мы поедем на такси?

– Нет, я подъеду на машине. Никаких проблем. У меня только большая просьба, выезжайте пораньше, часов в восемь утра. Пока доберетесь, да и кладбище очень большое.

Только в отеле Даша поняла, что за все это время они с Полем не обменялись мобильными телефонами. Пока она была в Петербурге, он общался с ней по электронной почте, а в Париже он сам звонил ей в номер отеля – она заранее сообщила ему, что будет жить в «Аполло».

Впрочем, она не очень переживала, что завтра придется ехать самостоятельно. Поль ей все толково рассказал, и, даже если он ее не встретит, она легко найдет это место. Даша хоть и не говорила по-французски, но два слова – «рюс симетиере» – в крошечном городке Сен-Женевьев-де-Буа приведут ее куда надо, как язык до Киева.

Да и почему это – «он ее не встретит»? Откуда такие мысли? Не сам ли он ей предложил это путешествие? Да и свидание в Париже показало, что Поль к ней неравнодушен. И Даше он очень понравился. Так, что она в этот день даже не вспомнила про Зиновьева.

Даше стало стыдно. Василия забыла даже, увлекшись этим французским красавчиком.

А Зиновьев будто услышал ее мысли о себе и тут же позвонил. Эх, как же плохо, что Дашка совсем не умела врать! Она заговорила так, будто ничего не случилось, будто и не было никакого Поля Лежье русского происхождения и будто день она провела, прогуливаясь в гордом одиночестве по Парижу. Но ее собеседник сразу заподозрил фальшь.

Они не очень хорошо попрощались. Зиновьев хоть и не сказал ничего, но Дашка слышала – обиделся.

А что было делать? Что делать ей, если годы уходят, а ей хотелось, чтобы все было, как у людей? Банально? Банально! Но жизнь очень часто состоит из таких вот банальностей: уютный дом, любимая работа, заботливый муж, здоровые дети. Перечислять можно долго. Но нужно ли? Нужно ли, если все это перечеркнуто одним только заявлением Мишеньки – большого ребенка Васи Зиновьева. Нет, Даша не осуждала его за это. Он максималист, это свойственно юношеству. Потом поймет. Правда, для Даши это «потом» случится, возможно, слишком поздно. Проще изменить свою жизнь. И потом, она ведь не абы за кого замуж хочет выйти. Ей понравился Поль Лежье, и не исключено, что она влюбится в него. Это обязательное условие для побега от Васи Зиновьева.

Если все сложится, то Даше с Полем будет комфортно. Он хорошо говорит по-русски, и ему близка русская культура. Это очень серьезно. Это тот цемент, который сцепляет отношения.

А Вася... Васю она никогда не забудет. Это уже дорогого стоит, когда один человек другого человека вспоминает добром.

...Прокручивая потом много раз этот долгий день, Даша странным образом доходила только до одного момента – далее него была полная темнота, в которой звенел колокол и блуждали видения в квадрате глубокого колодца, где отражалось небо. Там был человек, раскручивающий тяжелый ворот и внезапно упускающий ручку ворота, который начинал, словно сумасшедший, крутиться в обратную сторону, унося ведро, наполненное водой, в гулкую глубину. Потом удар, всплеск и тишина. И никаких видений.

Даша услышала, что кто-то трясет ее за плечо. Она открыла глаза и испугалась: прямо перед ней стоял очень маленький человек, у которого были короткие ручки, короткие ножки, обутые в тяжелые, наверное, ортопедические ботинки, и непропорционально огромная голова на короткой бычьей шее. Лицо его можно было назвать уродливым из-за мясистого носа картошкой и вытаращенных глаз.

Человечек лопотал по-французски, поглаживая Дашу по руке, безвольно свисавшей чуть не до земли, – она полулежала на садовой скамейке в каком-то парке. Голова была тяжелой, в ней грохотал колокол. Слова уродливого человечка, сочувственно поглаживающего Дашу по руке, доходили до нее с большим трудом, словно он произносил их сквозь сырую вату.

– Где я? – Даша попробовала сесть поудобнее, но тело не слушалось ее, и скамейка словно проваливалась тонкими ножками в мягкую почву, кренилась, шаталась. – Скажите, где я?

Человечек, заглядывая ей в глаза, спросил:

– Рюс?

– Ага, рюс! Кажется...

Человечек, улыбаясь, что-то сказал Дарье и быстро побежал по аллее парка. Дарья хотела крикнуть ему, чтобы он не оставлял ее, что ей страшно одной, но слова не слушались ее, и из горла вырывались лишь нечленораздельные звуки.

Она с усилием повернула голову и закричала от ужаса. Вернее, ей показалось, что она закричала. На самом деле она, как рыба, беззвучно открывала рот и, хватая губами воздух, пыталась издать звук.

Когда у нее появилась возможность сфокусировать зрение и картинки перестали разбегаться, словно цветные стеклышки в калейдоскопе, Дарья поняла, что сидит на скамейке не в парке, а на кладбище. Ее окружали надгробия, и в наступающих сумерках они выглядели жутковато.

Дарья попыталась встать, но у нее ничего не получилось. Ноги задрожали, а все вокруг пришло в движение, словно она сидела на карусели и кто-то сильный раскрутил ее так, что пейзаж размылся, растекся и превратился в бесформенное цветовое пятно.

Дарья прикрыла глаза, и карусель стала терять скорость.

Трудно сказать, сколько прошло времени, пока Дарья не услышала шаги и голоса. Она приоткрыла глаза, совсем чуть-чуть, чтобы не начался снова этот стремительный бег по кругу, и увидела спешащего к ней маленького человечка и высокую женщину в длинной юбке и белом шелковом шарфике, повязанном на голове. Шарфик этот Дарья уже видела когда-то... Когда? Сегодня утром? Или в какой-то другой жизни?

Через мгновение Дарья почувствовала на губах холодную влагу. Она встрепенулась, приоткрыла рот и сделала глотательное движение. Вода приятно смочила сухой, как деревянная щепка, язык, проникла дальше в гортань, приятно остудила желудок. Дарья пила и не могла напиться. И с каждым глотком свежей воды в ней просыпалась жизнь.

– Живая? – услышала Даша над ухом. – Ну, и слава богу! Напугали вы нас, барышня!

Даша открыла глаза. Женщина. Длинная юбка, кофточка с глухим воротом под легкой курткой, белый шарф на голове. Даша вспомнила, где видела ее. У самых ворот на русском кладбище, крайнее захоронение. Она, эта женщина, сидела на низенькой скамейке и чистила от мусора цветник на могиле. Услышала русскую речь и поздоровалась с Дашей и Полем Лежье. Поль! Где Поль?

Видимо, Даша сказала это вслух, потому что женщина ответила ей:

– Ваш спутник давным-давно уехал. Я еще удивилась, что вас с ним не было...

Даша ничего не понимала. Поль уехал, оставив ее на кладбище одну? Почему?! Что между ними произошло? Почему она ничего не помнит и почему ей так плохо?