Линда Барлоу - Подарок на память Страница 39

— Почему ты так решила?

Какое-то время Кейт пребывала в нерешительности, но потом заговорила:

— Они ей рассказывали. Понимаете, бабушка помогала им решать их проблемы. Некоторые люди, мне кажется, в прошлом делали такие вещи, понимаете? Нехорошие вещи.

— Какие нехорошие вещи?

Кейт было не по себе. Девочкам не положено этого знать, а она знала. И значит, Эйприл непременно спросит, откуда ей все известно.

— Ну-у-у некоторые из них были алкоголиками или наркоманами, и их пагубные привычки мешали им открыть собственную внутреннюю силу. А бабушка должна была помочь им, сняв блокаду, вызванную давлением на клиентов их прошлого.

— Бабушка рассказывала тебе о своих методах помощи людям?

— Да, она многое мне рассказывала. И, ну, я часто была с ней, понимаете? Иногда мне приходилось подслушивать. Случайно, понимаете?

«Да, а иногда я приставляла банку к стенке и подслушивала специально», — добавила Кейт про себя.

— Кейт, а ты слышала что-нибудь такое, о чем следовало бы рассказать полиции?

Кейт сразу же подумала о Дейзи Тулейн. Она не сказала полиции то, что знала, она никому об этом не сказала. Однажды бабушка сказала ей: «Запомни, Кейт, существуют сугубо интимные вещи. Они касаются только тебя. Ты понимаешь?»

Кроме того, Дейзи не была убийцей. Она просто не подходила Кристиану.

Эйприл ждала ответа. Поэтому Кейт пожала плечами и глупо усмехнулась.

— Мне хотелось бы сообщить полиции что-нибудь важное. Но в основном это были несчастные люди, которые не могли бросить пить, или курить, или изменять женам.

— В таком случае у тебя нет веских причин считать, что бабушку убил один из ее клиентов. — Лицо Эйприл было спокойно и серьезно, как у одной из египетских статуй, которые они только что осматривали.

Кейт поджала губы.

— Мне кажется, все дело в том, что мне не хочется, — она сглотнула, — чтобы это был кто-то, кого я знаю. Кто-то из нашей семьи, понимаете?

Эйприл обняла Кейт и прижала к себе.

— Мне бы тоже этого не хотелось.

Эйприл не знала, как вести себя с Кристианом.

Хотя его офис находился по тому же адресу на Пятой авеню, что и «Горизонты власти», они очень мало общались с ним. В отличие от Арманда Кристиан никогда к Эйприл не заходил, а потому его звонок с предложением пообедать, мягко говоря, удивил ее.

Несмотря на то, что Кристиан с Кейт жили в более современном доме, чем Арманд, их квартира в два этажа оказалась столь же элегантна. В чем нельзя было отказать этой семье, так это в умении жить изысканно и со вкусом.

— Я в некотором роде коллекционер, — заметил Кристиан, показывая Эйприл свои апартаменты. — Но, боюсь, я полнейший дилетант и в этом. Я загораюсь интересом к чему-либо, развиваю бурную деятельность, а потом внезапно охладеваю и все бросаю. Отвратительная черта моего характера, ничего не поделаешь.

Эйприл улыбнулась. Она не могла определить, говорит ли Кристиан искренне или же просто пытается обезоружить ее своим самоуничижением.

— Последняя моя страсть — фарфор, — продолжал Кристиан. Он остановился на пороге хорошо освещенной комнаты, в которой располагалась коллекция фарфора. — Севрский и майзенский фарфор. Вы знаете, в чем между ними разница?

— Один из Франции, а другой из Германии?

— Великолепно, — в удивлении приподнял брови Кристиан. — Вы интересуетесь фарфором?

— В этом деле — ни бум-бум, — с улыбкой призналась Эйприл. — Просто в школе у меня были неплохие отметки по географии Европы.

Кейт хлопнула в ладоши.

— Только не позволяйте ему читать занудную лекцию о старинном фарфоре. Он всегда ее читает, когда хочет кого-нибудь поскорее выставить. Он говорит, что чем быстрее надоешь, тем больше шансов, что эти гости никогда больше к нам не придут.

Эйприл рассмеялась.

— Надо будет взять на вооружение. В нашем офисе есть несколько людей, от которых я хотела бы избавиться любыми средствами. Но мне в голову не приходило выжить их с помощью занудства.

— Сомневаюсь, чтобы вам это удалось, — сказал Кристиан.

Фраза была произнесена бесстрастным тоном, но можно было с уверенностью сказать, что в ней заключался комплимент. Эйприл улыбнулась, заметив, что Кейт, услышав слова отца, просто-таки вся просияла.

Несмотря на столь оптимистическое начало, разговор за обедом не клеился. Слишком много запретных тем. Спрашивать Кристиана о его личной жизни было все равно что идти по минному полю: Эйприл знала о его вечных ссорах с матерью Кейт и о ее трагической смерти. Разговоры о «Горизонтах власти» наверняка бы наскучили девочке, а личная жизнь Эйприл, казалось, мало интересовала Кристиана.

Поэтому беседа в основном крутилась вокруг Кейт: ее интересы, мечты и стремления. Эйприл подумалось, что, не будь здесь Кейт, им с Кристианом вряд ли удалось бы подыскать тему для разговора.

Кроме того, Эйприл чувствовала определенную напряженность в отношениях отца с дочерью. Эйприл решила, что причиной тому — разность характеров. Кейт — взрывная, вся наружу, открытая радостям; Кристиан же — сдержан, эмоционально холоден, скрытен. Это вовсе не означало, что он вообще черствый человек, напомнила себе Эйприл, возможно, просто очень давно он научился держать свои чувства при себе.

Хотя, с другой стороны, Кристиан мог быть и бессердечной сволочью.

После обеда, сидя в гостиной, Эйприл решила не упускать возможности узнать что-нибудь еще о Рине, пусть даже это будет скучно для Кейт.

— А как вы ладили с моей матерью?

Несколько замявшись, Кристиан уставился на свой бокал с недопитым бренди.

— Сказать по правде, у нас с вашей матерью было мало общего.

— Вы ее не любили?

— Наши взгляды не всегда совпадали.

— Я думаю, что ты любил бабушку, папа, — запротестовала Кейт. — Ты даже плакал, когда услышал о ее смерти, я видела.

Кристиан строго взглянул на дочь. От этого взгляда повеяло холодом, как от арктического айсберга.

— Должно быть, тебе это приснилось. Я не плакал с тех пор, как сдохла моя собака. А мне тогда исполнилось восемь лет.

Кейт, казалось, напугала резкость тона, с которым отец заговорил с нею, и Эйприл поспешила успокоить девочку.

— Мужчинам не положено плакать, Кейт. Они растут, учась контролировать и скрывать свои эмоции. Поверь, разучиться плакать очень нелегко.

— Как и многое другое, по мере накопления опыта это становится проще, — заметил Кристиан, с признательностью глядя на Эйприл.

Эйприл даже показалось, что в глазах Кристиана появилось необычное выражение, напоминавшее печаль и доброту. Правда, он тут же прикрыл веки и поднял бокал, словно пытаясь скрыть невольно вырвавшуюся откровенность.