Рода Лермэн - Ночи в раю Страница 39

— Он собрался к тебе в гости. Так что жди.

Она продолжала улыбаться, когда Рекс вышел.

Когда он вернулся в комнату с мокрой салфеткой, около дома послышалась сирена машины шерифа. Элекси облегченно закрыла глаза, когда Рекс заботливо положил ей на голову прохладную салфетку.

— Марк уже здесь, — объявил он, прислушиваясь к сирене.

— Марк?

— Марк Элиот. Мой друг.

На ее губах появилась широкая улыбка.

— У тебя здесь полно друзей, мистер Морроу. Рекордное количество друзей для затворника.

— Тут ты права, — ответил он.

Марк Элиот вошел в комнату и поздоровался. Рекс пожал ему руку, он был рад, что Марк отнесся серьезно к этому происшествию, а не с юмором и недоверием, как в случае со змеями.

— Что-нибудь взяли? — спросил Марк, когда Рекс налил ему стаканчик виски.

— Ничего, насколько мы могли заметить, — ответил Рекс.

Он нахмурился, когда увидел, что Элекси открыла глаза. Она по-прежнему была очень бледной.

— Элекси, это Марк Элиот. Марк, Элекси…

— Элекси Джордан.

Марк пожал ее руку.

— Мы готовы сделать для вас, мэм, все возможное, только дайте нам знать.

— Марк, мы заявляем о взломе и нападении.

— Да, да.

Он присел рядом с Элекси и вытащил ручку и блокнот. Рекс прислонился к стене, ожидая вопросов. На первый взгляд, они были самые обычные. Он старательно делал какие-то заметки в блокноте, и Морроу должен был признать, что Марк свою работу знает.

— Так. Значит, не было никаких следов взлома? Ничего не было похищено. Рекс, когда ты вернулся, дом был по-прежнему заперт? Миссис Джордан… — Он заколебался.

— Я не выдумываю, что меня ударили по голове, — резко сказала Элекси.

— Хорошо, хорошо… — пробормотал Марк. Он взглянул на Рекса в поисках поддержки.

Но Рекс не собирался его поддерживать.

— Вы просто упали с лестницы, — сказал Марк.

— После того, как меня ударили, — спокойно настаивала Элекси.

— Хорошо, тогда… — Он встал и улыбнулся ей. — Я вызову специалистов снять отпечатки. Мне можно позвонить?

— Конечно. Пожалуйста.

Вскоре прибыли эксперты и занялись своей работой. Элекси настояла на том, чтобы встать и вместе с мужчинами пройти в кухню. Пока эксперты делали свое дело, Марк взволнованно рассказывал Рексу о книге, над которой он работал, и Рекс дал ему несколько профессиональных советов. Элекси помалкивала и пила кофе, пытаясь унять головную боль.

Было уже поздно, когда полицейские ушли. Элекси начала собирать чашки из-под кофе. Рекс поймал ее руку.

— Пойдем.

— Куда?

— В больницу.

— Рекс, я в порядке… — Она упрямо выдвинула подбородок. — Прошу тебя, Рекс.

— Черт возьми, Элекси…

— Я никуда не поеду. Прошло уже несколько часов, и я хорошо себя чувствую.

Рекс подумал с минуту. Независимость. Она привыкла сама отвечать за себя. Ей не нравится, когда ей приказывают, и это понятно. Если он применит силу, это может обернуться против него. Но ее действительно нужно показать врачу.

Элекси прочитала решимость в его глазах и отодвинулась.

— Рекс? — Ей не понравился его взгляд. — Рекс! — крикнула она, когда он схватил ее в охапку. — Черт возьми, Рекс, я же сказала…

— Да, да, да. Я тебя слышал, прошу, не царапайся!

— Ты не можешь сделать этого…

— Определенно могу!

Проходя через кухню, он подцепил мизинцем ремешок ее сумочки и приказал Самсону вернуться, когда тот попытался последовать за ними. Элекси яростно сопротивлялась. Через минуту Морроу усадил ее в машину и захлопнул дверцу. Он быстро сел за руль, и машина взревела прежде, чем она даже успела подумать о том, чтобы выскочить.

Элекси молча, смотрела вперед, растирая запястье, за которое он ее схватил.

Извиняющимся голосом Рекс произнес:

— Малышка, твое лицо пепельно-серое!

Она упорно молчала и продолжала смотреть вперед, с повышенным интересом наблюдая, как машина выехала с полуострова на шоссе.

— Серое, повторяю, как эта дорога! — Она одарила его гневным взглядом. — Больное, несчастное личико…

Она вздохнула и расслабилась.

— Мог бы, по крайней мере, позволить мне взять с собой зубную щетку.

Рекс рассмеялся и сосредоточил свое внимание на дороге. Он решил, что прощен.

— Может быть, врачи скажут, что с тобой все в порядке, и можно будет вернуться домой.

При этих словах Элекси вздохнула.

Но в больнице врач заявил, что она должна остаться хотя бы на одну ночь для наблюдения. Травма головы — это не шутка. Элекси бросила на Рекса злобный взгляд, но тот сделал вид, что не понял, и пообещал, что немедленно поедет в магазин и купит ей зубную щетку.

Нападение на Элекси не выходило у него из головы. Из магазина он позвонил Джину и, осторожно подбирая слова, сообщил ему, что случилось. Рекс всегда помнил о том, что старику за девяносто и такого рода потрясения ему противопоказаны.

Рекс сообщил Джину, что он хочет, чтобы Элекси покинула этот проклятый дом и переехала к нему. На что Джин справедливо заметил, что если опасность угрожает именно Элекси, то это вряд ли поможет.

— Ты все-таки думаешь, что это Джон Винто? — спросил Рекс.

— Я не утверждаю этого, — возразил Джин. Он помолчал немного. — Честно говоря, я не знаю, что и думать.

— Тогда хоть на время, — пробормотал Рекс.

— Что? Что, мальчик? Говори громче. Я тебя не слышу.

— О! Я говорю, что буду забирать ее к себе время от времени. У меня есть шлюп. Может быть, устроить ей морскую прогулку? Должна же она отдохнуть от вашего дома с привидениями. В доме я оставлю Самсона, чтобы он сторожил его, а Эмили может приходить кормить котят.

Джин хранил молчание: Рекс этого не замечал, так далеко унесло его воображение.

— Я приеду, чтобы проводить вас, — произнес наконец Джин. — Мы пообедаем вместе.

— Я еще ничего не говорил Элекси, — предупредил Рекс.

— Так зачем же дело стало? Я думаю, она будет в восторге.

Рекс сидел рядом с Элекси, наблюдая за тем, как она спит. Ему казалось, что она все такая же бледная. Он боялся до нее дотронуться. Эта женщина была чудом: маленькая, прекрасно сложенная, хрупкая, как редкостный фарфор. Но жизнь показала, что Элекси не так уж слаба. Несмотря на все невзгоды, которые были в ее жизни, она не падала духом и старалась идти до конца. Дорогая, любимая его девочка!

Морроу понимал, что влюблен как мальчишка. Он удивлялся жизни, которая порой делала такие виражи. Его любовь к Шелли была совсем другой: они были каждый сам по себе, но он, только сейчас понял это. По ночам она горячо шептала ему, что любит, а потом ушла.