Кристина Лорен - Прекрасный игрок Страница 4

Брат дал мне задание: начать жить более полной жизнью. Конечно же, он знал, что верный способ заставить меня действовать – это дать почувствовать свою никчемность. И хотя я ничуть не сомневалась, что Дженсен не собирался отправлять меня на свидание с Уиллом и – давайте уж взглянем правде в глаза – укладывать к нему в постель, я должна была понять, как Уилл думает, взять несколько уроков у мастера и приобрести его ценные социальные навыки. Просто надо было представить себя секретным агентом, работающим под прикрытием: войти, выйти и остаться невредимой.

В отличие от моей сестры.

После того как на Рождество семнадцатилетняя Лив закрутила роман с Уиллом – девятнадцатилетним, с серьгой в ухе, играющим на бас-гитаре, – я многое узнала о том, каково приходится девушке-подростку, втюрившейся в плохого парня. Уилл Самнер был олицетворением такого парня.

Все они липли к моей сестре, но ни о ком Лив не говорила так, как об Уилле.

– Зигги!

Я вскинула голову на звук своего имени и оценивающе уставилась на того, о ком думала и кто как раз шагал ко мне. Уилл стал выше, чем я помнила: худощавый, с вытянутым торсом и длинными руками и ногами – настолько, что должен был казаться неуклюжим, однако почему-то не казался. В нем всегда было что-то притягательное и неотразимое, не имевшее никакого отношения к классически правильной внешности, и все же мужчина моих воспоминаний четырехлетней давности был бледной тенью того, кого я видела сейчас перед собой.

Улыбка у него осталась такой же: чуть кривой, медлительной и оттого придающей лицу неизменно озорное выражение. Приближаясь ко мне, он оглянулся на вой сирены, так что я смогла разглядеть его профиль, щетину на подбородке и длинную загорелую шею над воротничком спортивного свитера.

Когда Уилл подошел, его улыбка стала шире.

– С утречком, – заявил он. – Так и думал, что это ты. Помню, ты всегда так расхаживала, когда нервничала по поводу школы или еще чего-нибудь. Доводила свою маму до истерики.

Недолго думая, я шагнула вперед, обвила руками шею Уилла и крепко его обняла. Не помню, чтобы мы прежде стояли так близко друг к другу. Он был твердым и теплым. Я закрыла глаза, почувствовав, как он прижался лицом к моей макушке.

От его низкого голоса дрожь отдалась во всем теле.

– Так приятно тебя видеть.

Секретный агент Ханна.

Я неохотно отступила на шаг, втянув носом смесь свежего воздуха и запаха его мыла.

– Я тоже рада тебя видеть.

Из-под вязаной шапочки выбивались взлохмаченные темные пряди и смотрели ярко-голубые глаза. Уилл подошел ближе и водрузил мне что-то на голову.

– Я подумал, что тебе это понадобится.

Подняв руку, я нащупала плотную шерстяную шапку. Ох, он был так обезоруживающе любезен.

– Спасибо. Может, мне все-таки удастся сохранить уши.

Ухмыльнувшись, он сделал шаг назад и оглядел меня с ног до головы.

– Ты выглядишь… по-другому, Зиггс.

Я рассмеялась.

– Никто уже не называл меня так целую вечность, не считая родных.

Его улыбка померкла. Какую-то секунду он напряженно вглядывался мне в лицо, словно надеялся, что при определенном везении настоящее имя выступит у меня на лбу. Он всегда называл меня Зигги, так же, как братья и сестра: Дженсен, конечно, а еще Лив, Нильс и Эрик. До отъезда из дома я всегда была просто Зигги.

– И как же обращаются к тебе друзья?

– Ханна, – тихо ответила я.

Уилл продолжал сверлить меня взглядом. Он смотрел на мою шею, на губы, а затем уделил какое-то время глазам. Энергия, разлившаяся между нами, была ощутима почти на ощупь… но нет. Наверное, я поняла его совершенно неправильно. В этом и заключалась главная опасность Уилла Самнера.

– Итак, – начала я, задирая брови. – Пробежка.

Уилл моргнул, словно только сейчас понял, где мы.

– Точно.

Кивнув, он натянул шапку пониже на уши. Сейчас Уилл выглядел совершенно другим человеком – отутюженным и успешным, но, присмотревшись, я увидела чуть заметные точки там, где раньше были серьги.

– В первую очередь, – сказал он, и я поспешно перевела взгляд на его лицо, – я хочу, чтобы ты остерегалась гололеда. Тут хорошо чистят дорожки, но, если считать ворон, можно сильно расшибиться.

– Ладно.

Он указал на тропинку, огибавшую замерзший пруд.

– Это нижний круг. Он окружает водохранилище и идеально подходит для бега, потому что тут всего пара неровных мест.

– Ты бегаешь здесь каждый день?

В глазах Уилла вспыхнули искорки. Он покачал головой.

– Не по этой дорожке. Она длиной всего полторы мили[1]. Поскольку ты у нас начинающая, в начале и в конце мы будем двигаться шагом, а пробежим только милю в середине.

– Почему бы нам просто не пробежать по твоему обычному маршруту? – спросила я.

Мне не понравилось, что из-за меня ему придется бежать медленней и менять свой обычный режим.

– Потому что там шесть миль.

– Справлюсь с этим без проблем, – заявила я.

Мне показалось, что шесть миль – это не так уж и много. Всего-то тридцать две тысячи футов. Если шагать широко, то что-то около шестнадцати тысяч шагов… Полностью осознав это, я почувствовала, как уголки рта ползут вниз.

С выражением бесконечного терпения Уилл потрепал меня по плечу.

– Конечно, справишься. Но давай посмотрим, как у тебя сегодня пойдут дела, и поговорим.

А затем подмигнул.

Что ж, похоже, бегуна из меня не получилось.

– Ты делаешь это каждый день? – пропыхтела я.

По виску ползла струйка пота, стекая на шею, а у меня даже не было сил поднять руку и утереться.

Уилл кивнул так, словно всего лишь наслаждался быстрой утренней прогулкой. А я чувствовала, что сейчас сдохну.

– Сколько еще?

Он оглянулся на меня со снисходительной – и чертовски соблазнительной – ухмылкой.

– Полмили.

О господи.

Я выпрямилась и задрала подбородок. Мне это под силу. Я молода и нахожусь в… относительно хорошей форме. Почти весь день я проводила на ногах, бегая по лаборатории из одной комнаты в другую, а в квартиру всегда поднималась по лестнице. Конечно же, я справлюсь.

– Хорошо… – отозвалась я.

Мои легкие словно залили цементом, так что воздух приходилось пропихивать внутрь маленькими судорожными глотками.

– Отличные ощущения.

– Тебе уже не холодно?

– Нет.

Я почти слышала, как кровь грохочет в венах, а сердце готово было вырваться из грудной клетки. Наши подошвы стучали по дорожке, и, да, я уже совершенно не мерзла.