Ты всё узнаешь утром (СИ) - Алешкина Ольга Страница 4

— Да ты просто красотка!

Он только сейчас это выяснил? Тогда какого хрена гонялся за мной, идиот…

— Вам скучно? — поинтересовалась я и добавила: — Мне нет. Всего хорошего!

Дверь я на всякий случай заблокировала, нажала повторно клавишу — стекло поплыло вверх. На секунду испугалась: «А ну, как сунет руки в полузакрытое окно и станет удерживать!». Глупые мысли. Парень сделал шаг назад и бухнулся на колени — джинсы точно испачкал — выставил вперед одну руку, держа букет второй, стукнул себя в область сердца, мол сгорает от любви.

«Позёр!», — фыркнула я. Ситуация становилась неловкой.

— Подсуетились, цветочки раздобыли, я оценила, спасибо. А теперь до свидания, молодой человек, — высказалась я, не заботясь слышит он меня или нет и для верности взмахнула согнутой ладонью, прогоняя его от машины. Дескать, вали уже.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Может отъехать и припарковаться дальше? Двигаться с места уже было поздно. Дубовая дверь отеля открылась, мой муж вышел, глядя на экран своего мобильника, впрочем, тут же убрал его в карман пальто и поднял глаза. Я помахала ему рукой, привлекая внимание, не уверенная наверняка видит ли он меня в наступающем сумраке. В любом случае машину он видел прекрасно, так же, как и парня, стоящего перед ней на коленях.

Глеб сбился с шага только на секунду, энергично подошел, я разблокировала дверь, он забрался внутрь.

— Привет, — потянулся он ко мне, поцеловал и, указав бровями на парня, удивленно спросил: — Кто это?

— Ехал за мной еще с Бебеля, — пожала я плечами. — Знакомиться у меня желания не возникло.

— Оригинально! — заметил Глеб. Я вновь растерянно пожала плечами, ничего оригинального не наблюдая, особенно в действиях мальчишки — банальный подкат.

Оптимист тем временем поднялся с колен, отряхнул джинсы и топтался на месте, вероятно, думая, что предпринять. Муж открыл дверь, вышел, приблизился к парню. Надеюсь, он не собирается скандалить или того хуже — устроить заварушку? Я чуть приоткрыла окно, готовясь подслушивать. Глеб взял из рук замешкавшегося парня букет, сунув вместо него купюру:

— Благодарю. Удачной охоты, молодой человек!

Как ни в чем не бывало, вернулся ко мне и вручил цветы со словами: «Дорогая, это тебе». Выглядел сокрушительно, абсолютным победителем. Меня переполнило удовлетворение, гордость, отдавая приятным теплом в теле. Захотелось кричать: «Это мой муж! Все видели какой он у меня?!» Вместо этого, я по-дурацки хихикнула, обалдело промямлила спасибо, переложила цветы на заднее сиденье и завела машину. Улыбку Оптимист потерял, провожал нас недовольным взглядом, досадливо кривив губы.

Пожалуй, стоило его отблагодарить: напомнил какой у меня чудесный муж, не зря я в него влюбилась шесть лет назад.

— Домой? — спросила я Глеба. Он вскинул обе руки в жесте: «сдаюсь», предлагая решать самой и добавил:

— Мне никуда не нужно.

— Значит домой, — заключила я и мысленно порадовалась, что он не затевает неприятный разговор о произошедшем. Мог бы приревновать или усомниться в моей честности, предполагая, что я дала парню повод для такого поведения. — Что у тебя с машиной?

— Абсолютно нелепая ситуация. Представляешь, зависла, можно сказать, в воздухе, — тут он улыбнулся и пояснил: — Загнал в сервис поменять фильтра и масло, через пару часов позвонили ребята — подъемник заклинило, прямо с моей тачкой на нем. Техник приедет только утром, следовательно, и вернут уже завтра. Хотел было скандалить, да плюнул.

— И правильно сделал.

К дому мы подъехали уже в темноте, осенняя ночь стремительно приближалась. Ночь меня всегда пугала, не люблю ее. Вдоль дорожек общего пользования горели фонари на кованных столбах, а у самого дома темень. Скорее бы снег что ли выпал, с ним значительно светлее.

— Завтра же куплю фонарь с датчиком движения, — выйдя из машины обронил муж, словно знал, о чем я думаю, второй раз удивив меня за час. Держась за руку, мы подошли к крыльцу, он включил свет над дверью и вспомнил: — Ты забыла цветы. Иди домой, я принесу.

Глеб вернулся к машине, я открыла дом, вошла, не закрывая двери скинула сапоги и пошлепала включать везде свет. В прихожей, потом в гостиной и на кухне. После вернулась, сняла пальто и определила на комод сумочку. Вернулся муж с цветами в руке, предал мне, я унесла их и поставила в воду, водрузив вазу на кухонном столе.

— Юлька, — позвал меня муж, стоя в дверях кухни. — Откуда у тебя эта… — он взглянул на нее, подбирая слово, — дрянь?

Она покачивалась у него на веревке, подобно мыши, пойманной за хвост, вызывая еще большее отвращение. Надо же, я уже и забыла про нее.

— Эту милую поделку я нашла сегодня утром у нас на крыльце, по глупости решив, что ее нам подкинул Херальд.

— Херальд? — задумчиво повторил Глеб и снова уставился на куклу. Я рассказала версию с праздником, к которой мы пришли со Светкой, муж усмехнулся и закинул ее в мусорное ведро.

Спросите меня зачем — не отвечу, только я достала ее, сиротливо лежащую на дне пустого ведра, и закинула в ящик с химией для уборки.

Ужинали мы, заговорщицки поглядывая на цветы, смеясь и улыбаясь друг другу, я так казалось светилась подобно луне за окном, нахально заглядывающей нам в окна. Словно окунулась во времена наших первых свиданий, когда сердце бешено замирало от каждого обращенного в твою сторону взгляда, от каждого жеста, наполненного заботой.

Познакомились мы в сложный для меня период — после смерти мамы минуло полгода — Глеб вдохнул в меня жизнь, заставив поверить, что она продолжается. Со Светой мы разрабатывали для отеля дизайн номера люкс, там и познакомились с Глебом. Ему на правах управляющего, он тогда только вступил в должность, приходилось часто встречаться с нами: «смена одежки» для люкса — его идея. Глеба расстраивали мои «печальные глаза», что он только не делал, для того чтобы увидеть в них улыбку. Я смотрела на него и понимала: Глеб самый чудесный муж на свете, боясь даже представить отсутствие его в своей жизни.

Языки пламени колыхаясь рвались вверх, в темное сопло каминной трубы. Ровная стопка поленьев, сложенная домиком и объятая огнем, накренившись, распалась. Мы сидели на пушистом ковре и пили вино. Идея разжечь камин принадлежала Глебу. «В конце концов, мы его даже толком не обкатали», — аргументировал он.

Планировку дома, обстановку помещений я полностью разрабатывала сама, изредка прибегая к совету подруги, и лишь камин не являлся моим детищем. Изначально камин не предусматривался по проекту дома, иметь его — непременное желание мужа. Для воплощения потребовалось уменьшить площадь гостевой спальни на втором этаже, но мы остались довольны, ребята, мои коллеги, постарались на совесть. Так как въехали мы в готовый дом летом, зажигали его только пару раз, причем оба для проверки функционала.

Я отставила бокал и спиной наклонилась к мужу, не отводя глаз от огня. Он тут же обнял меня, собрал мои волосы себе в ладонь и убрал их через мое плечо. На обнажившейся шее почувствовала легкое дуновение — его дыхание: от плеча к пояснице побежала дорожка мурашек, мышцы внизу живота свело в предвкушении, мелко-мелко пульсируя и разбегаясь по всему телу. Глеб оттянул широкий ворот моей футболки и поцеловал шею, плечо моя спина инстинктивно выгнулась, между лопаток приятно закололо, отдавая сладкой истомой. Я закрыла глаза и, повернув голову, потерлась щекой о подбородок мужа. Его руки сомкнулись у меня на талии, ухватили футболку за край и в одно мгновение стянули ее. Соски, лишенные защиты в виде мягкого хлопка, затвердели в ожидании прикосновений, ласки и, только это случилось, из груди вырвался хриплый стон.

Глеб опустился спиной на ковер, прижимая меня к себе и не выпуская мою грудь из рук, я подалась за ним, ощущая поясницей его пах. Возбуждение разрывало меня, заставляя гнуть спину и снова прижиматься, чтобы чувствовать выпячивающую плоть — сто лет так не заводилась. Меня трясло, как при лихорадке, не в силах больше удерживать момент, я развернулась, подтянулась к нему и впилась в его губы.