Ночь с братом мужа (СИ) - Борн Амелия Страница 4

— Послезавтра, хорошо? Сейчас я очень сильно устал и хочу просто пойти спать. Один.

Никита направился к выходу из комнаты, и я не стала сдерживаться. Вскочила с постели, сжала ладони в кулачки.

— Ник! — окликнула его, и он обернулся. Не сразу — какое-то время стоял изваянием, словно надеялся, что мой оклик ему почудился. — Я что-то сделала не так ночью? Если да — хочу об этом знать.

Несмотря на то, что мы не обсуждали ничего из того, что не должно происходить между мужем и женой, я отчего-то испытала жгучий стыд. Даже щеки запылали румянцем — это ощущалось физически.

— Все было просто прекрасно, маленькая. Спокойной ночи.

Он вышел, осторожно притворил за собой дверь. Я же осталась стоять, глядя ему вслед. Окружающее расплывалось, но я приказывала себе не рыдать. Ничего страшного не случилось. Все просто пошло не так, как я того ожидала.

«Иногда вещи не такие, какими кажутся на первый взгляд», — вспомнились мне слова Саши, и я выдохнула. Мне только не хватало мыслей об этом несносном засранце!

Устроившись на постели, я решила, что обязательно придумаю, как решить те вопросы, которые меня мучили. Иначе просто не буду Мирой Вознесенской!

Часть 5. Александр

— Не спится?

Я замер у раскрытой двери холодильника, в котором сам не знал, чего хочу найти. Просто не представлял, куда себя деть в этом огромном доме, где всегда, с самого своего рождения, ощущал гнетущее одиночество. И это при том, что рядом существовал человек, что должен был быть мне ближе всех. Но не был. Никогда не был.

Черт возьми! Нужно было ехать к себе сразу же после этой жалкой пародии на семейный ужин. Но я не смог просто взять и исчезнуть. И причина этого сейчас стояла на пороге кухни. Вот только что она тут делала посреди ночи? Разве не должна была находиться рядом со своим идеальным мужем? Мысль о них двоих, переплетающихся на той постели, в которой недавно она была со мной, сводила с ума. И, как заправский мазохист, я остался в этом доме, словно своим присутствием неподалеку мог как-то предотвратить их близость. Весьма законную, надо признать.

— Вроде того, — прохрипел в ответ, не оборачиваясь.

Но при этом ощущал присутствие Миры в помещении всей кожей. Так остро, что, казалось, даже чувствую ее запах. Чувствую жар горячей кожи, которую так хорошо узнал на вкус прошлой ночью и теперь не мог забыть.

Интересно, во что она сейчас одета? Может, на ней какая-нибудь смешная футболка с мультяшками, что вкупе со взглядом невинных глаз делает ее до нестерпимости трогательной? А может, соблазнительный прозрачный пеньюар вроде того, в котором застал ее прошлой ночью? Что бы там ни было, я прекрасно знал, что если повернусь — то просто не смогу дать ей спокойно уйти с этой кухни.

— Я тоже не могу уснуть, — призналась она, подходя ближе. Теперь я уже не только в своем воображении ощущал ее тонкий запах, похожий на аромат розы после дождя. Дьявольщина, какая же несусветная дурь лезет в голову посреди ночи!

— Все думаю о том, что ты мне сказал… — продолжила Мира и ее прохладные руки обхватили меня сзади, обнимая, а она сама приникла ко мне всем телом. Черт возьми! Понимала ли эта дурочка, что делала?

Я захлопнул холодильник и единственная тонкая полоска света исчезла, оставив нас в полной темноте. Густой и тягучей, в которой отчетливо слышался каждый вдох.

— Вот как? — переспросил без привычной насмешки в голосе. — И о чем же именно?

Нет, я не питал глупых иллюзий о том, что Мира вдруг поняла, что из себя представляет ее муженек. Ник умел нравиться людям, умел вызывать абсолютное доверие и залезать без всякой смазки в то самое место, что пониже поясницы. И люди ему верили. Даже самым диким вещам, что он только им втирал.

Руки Миры, тем временем, забрались под мою футболку и прошлись дразнящим движением по мышцам пресса. Я содрогнулся от этой ласки, несколько неловкой и неумелой, но на которую откликался всем телом. И вместе с тем… мне вдруг стало ясно — что-то тут явно было не так.

— Так о чем ты думала? — переспросил еще раз, отстраняя от себя ее руки.

— О том, что нам пока нельзя… — прошептала она. — Но я же вижу, что тебя что-то мучает. Никит…

Ее руки скользнули по моей спине, но, услышав имя брата, я тут же зло их от себя отбросил. Ну конечно! Она думала, что перед ней ее муж! Отсюда и вся эта ласка, которая мне, как человеку, которого она терпеть не могла, явно не предназначалась.

Злая усмешка сама собой искривила губы. «Вы совсем разные!» — говорила она мне вот только этим вечером. И сама же…

А может, это была такая игра? И сейчас откуда-нибудь из-за угла выскочит мой братец, чтобы от души посмеяться? Ну уж черта с два! Я не собирался быть наивной мишенью.

Но было и еще кое-что. Мира сказала, что им пока нельзя. Если она действительно перепутала нас в темноте… означало ли это, что дражайший идеальный братец побрезговал лечь с ней в постель после того, что было?

— Мы ведь уже все выяснили, — произнес я вкрадчиво, вслушиваясь в ее нервное, прерывистое дыхание.

Если это просто игра — я готов был ее поддержать. Если же она действительно нас перепутала… что ж, это был прекрасный шанс узнать много интересного. А я — был достаточно омерзителен и аморален, чтобы этим шансом воспользоваться.

— Нет, не выяснили, — возразила она. — Я ничего не понимаю!

Я молча ждал продолжения. И наивная девчонка не подвела. Выпалила, как на духу:

— Ты не можешь уснуть и я тоже! Зачем мы мучаемся, для чего? Просто скажи, что тебя беспокоит. Я же все для тебя сделаю, ты знаешь…

— И что же, например? — поинтересовался я тем прохладным тоном, каким Ник любил отгораживаться от проблем, которые не желал решать.

Я ясно уловил перемену в окружающей нас темноте, и хотя не мог этого точно видеть, был абсолютно уверен — Мира покраснела. Ее смущение выдавало и участившееся дыхание, и нервные жесты, легко читавшиеся в напряженном пространстве между нами.

— Я… — пробормотала она. — Я подумала… если тебе так не нравится та кровать и вообще наша спальня, мы могли бы…

— Могли бы что? — отчеканил жестко, когда она прервалась.

— Могли бы в другом месте…

Я едва сдержался, чтобы не хмыкнуть вслух. Похоже, прошлая ночь пробудила в девчонке немалый аппетит! Что ж, я был абсолютно готов его удовлетворить.

— Конкретнее, — потребовал, придвигаясь к ней.

— Ну… прямо здесь, например…

Я вытянул руку и, нащупав в темноте ее волосы, резко потянул за них, заставляя Миру запрокинуть голову, открывая себе доступ к ее шее. Издав животный рык, прикусил тонкую кожу на горле и прохрипел:

— Скажи, чего ты хочешь.

— Тебя… тебя хочу! — бессильно простонала она в ответ и у меня сорвало крышу ко всем чертям.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Плевать, что она воображала, будто рядом с ней мой прекрасный братец. Насрать, что она думала о нем в то самое время, когда я ее касался. Класть я хотел абсолютно на все, кроме одного — я желал ею обладать. Немедленно. Сейчас же.

Подхватив Миру, я усадил ее на столешницу и, приняв удобную позу, впился в ее губы поцелуем, одновременно с этим задирая подол тонкой сорочки и соединяясь с ней в остервенелом древнем танце. Ее тонкий вскрик потонул в моем рваном дыхании и все вокруг просто перестало существовать.

Часть 6. Мира

Я проснулась с улыбкой на губах. Сладко потянулась, открыла глаза и тут же их зажмурила. В окно светило солнце, легкие занавески едва колыхались от того, что окно было чуть приоткрыто. А мне было так хорошо, что не хотелось покидать постель.

Я вспомнила нашу ночь с Никитой и по телу тут же прокатились волны жара. Муж был неправ, когда говорил, что мне пока нельзя. Можно, да еще как! И сам же мне это продемонстрировал с такой страстью, от которой мы оба буквально задыхались.