(Не)идеальные отношения. Реванш (СИ) - Созонова Юлия Валерьевна Страница 4

– Пошли!

Я резко поднимаюсь сам и так же резко выдёргиваю Белку из-за стола, понимая, что что-то объяснять ухмыляющимся студиозам, спорить с ними и, уж тем более, отрицать нашу связь сейчас абсолютно бессмысленно. Так что я закидываю Ларискины учебники и конспекты в рюкзак и, схватив её за руку, волоку девчонку из библиотеки, чтобы поговорить с ней наедине без лишних свидетелей.

– Почему с тобой все наперекосяк, а, Стрельцов? Они же меня теперь до самого выпуска стебать будут!

Тоненько всхлипывает Белова и тыльной стороной ладони оттирает собравшиеся на ресницах капельки слез, и мне становится неловко за то, что я, вместо того чтобы решить её проблему, только добавил хлопот.

– Тебе не всё ли равно, Лар?

– Представь себе – нет! Это по тебе фанатеют толпы девчонок, которые простят тебе всё, что угодно, если ты обратишь на них свой царственный взор. А я уже не знаю, куда деваться от сплетен про нас!

 Я вижу, что Белку не хило трясет, и ещё пара минут подобной дискуссии, и её точно сорвет в форменную неконтролируемую истерику. А я не хочу, чтобы мелкая рыдала в голос и размазывала тушь по щекам, поэтому крепко её обнимаю и осторожно поглаживаю по спине.

– Ты позволишь мне помочь, ладно?

Глава 5

Белка

Сильные объятия обжигают. Они разгоняют кровь по телу, оседают яркой щемящей нежностью где-то внизу живота и…

Дарят совершенно нелепую иллюзию нужности. Той самой, от которой горчит на языке, а пальцы сами сжимаются в кулаки. Но вместо того, чтобы ударить, я только рвано выдыхаю, закрыв глаза:

– Пусти.

– Не-а, – хмыкает Пашка и обнимает крепче, так до странного правильно вжимая меня в своё твёрдое горячее тело. Утыкается подбородком в мою макушку и самодовольно заявляет. – Пока не согласишься принять помощь – не отпущу.

– Отлично, – я успеваю прикусить язык до того, как нелестный комментарий срывается с моего языка. И, противореча сама себе, утыкаюсь лбом в его плечо.

Утешая не дремлющую паранойю тем, что постою так ещё буквально одну минуточку. И обязательно его оттолкну. Оттолкну же?

А время в насмешку замирает вокруг, и я не замечаю, как расслабляюсь под ненавязчивыми прикосновениями чужих ладоней к моей напряжённой спине. Что улыбаюсь, слушая очередной анекдот, отдающий фирменным чёрным чувством юмора. И даже (о ужас!) тихо хихикаю, когда Стрельцов наклоняется ниже, щекоча дыханием мою шею.

– Вредная Белка, – его голос хрипит, а хватка на талии становится стальной. И я подаюсь вперёд, предвкушая что-то новое, неизвестное, обжигающее. То, от чего темнеют его глаза, а дыхание становится рваным и заполошным. То, от чего пальцы сжимают воротник чужой толстовки, а ноги сами делают ещё один маленький шаг вперёд. И я даже закрываю глаза, повернув голову набок, в кои-то веки не думая, что я творю, но…

– Стрелец, а ты чё тут?

За спиной парня маячит спортивная звезда нашего универа, красавец, отличник и просто душка Мирослав Чадин. Широко улыбаясь, он что-то шепчет на ухо очередной блондинке из группы поддержки и нагло, вызывающе ржёт. И я даже не понимаю, чего во мне больше: обиды на не случившийся поцелуй или уже привычного осознания, что эти парни не из моей лиги?

– Мир, пошёл на хрен, а? – глухо рычит Пашка, так и не выпуская меня из объятий. Бросает косой взгляд на приятеля и иронично добавляет. – И воблу забери с собой. Вон, как голодные глазки пучит… Недорабатываешь, что ли?

Даже на мой вкус шутка звучит слишком грубо, но Чадин лишь снова ржёт и утаскивает возмущённо пискнувшую «воблу» куда-то за угол. А Стрельцов глубоко вздыхает и, наконец, выпускает меня из своей хватки. Правда, только за тем, чтобы схватить за руку, переплетая наши пальцы, и выдать тоном, не терпящим возражений:

– Идём, Белка. Обсудим условия нашего взаимовыгодного сотрудничества.

– Вообще-то, я не соглашалась, – упрямо замечаю я, пытаясь выдернуть руку. Но терплю очередное поражение и шагаю следом за разогнавшимся Стрельцовым. Старательно игнорируя очевидный факт: мои пальцы в его ладони самая правильная вещь из всех, что случились со мной в последние полгода точно.

Задумавшись, я не замечаю, как мы выходим из университета, как перебегаем дорогу, игнорируя пешеходный переход и сигналы недовольных водителей. Не вижу, как пронзительно смотрит на меня Пашка, открывая передо мною дверь в кафе, и вздрагиваю от едва ощутимого толчка в спину. Только тогда я моргаю, выныривая из собственных мыслей и тихо охаю, оглядываясь по сторонам. В этом дорогущем, слишком респектабельном для бедной сиротки заведении, я оказываюсь впервые.

И не знаю, радоваться мне или начинать считать, какую дыру в моём скромном бюджете проделает один стакан простой воды из местного бара.

– Стрельцов, ты издеваешься? – я тихо вздыхаю и сажусь за столик у широкого огромного окна. Неуютно ёжусь под оценивающим взглядом официантки и даже не слушаю, что тараторит ей парень, глядя одним глазом в меню. Потому что бессовестно залипаю на ямочках на его щеках, на длинных пальцах и непривычно узких запястьях.

И не хочу думать о том, что творит со мной его неизменная, чуть нахальная ухмылка. Почему от неё желудок совершает безумный кульбит, а сердце грозит остановить свой бег. И одно из правил правильной девочки вот-вот окажется под нешуточной угрозой, ведь ещё немного, ещё чуть-чуть и я…

Бокал горячего, пряно пахнущего цитрусом и гвоздикой глинтвейна оказывается перед носом раньше, чем я успеваю закончить крамольную мысль. Обхватив его ладонями, я жмурюсь от обжигающего тепла, пробирающего до костей, и довольно вздыхаю, делая первый осторожный глоток. Смакую терпкий привкус, катая мякоть апельсина на языке, и чувствую, как мне физически становится легче дышать. И только едва слышный щелчок, так похожий на звук затвора фотоаппарата, выводит меня из этого медитативного состояния. И лишь тогда я решаю открыть глаза.

Чтобы застыть на месте, столкнувшись с пристальным, слишком внимательным взглядом Стрельцова. Чтобы заметить искры жгучего интереса в его глазах и понять, что не хочу.

Не хочу знать, о чём он думает, глядя на меня.

– Что? – голос звучит неожиданно хрипло, и я неосознанно провожу языком по губам, слизывая горько-сладкую нотку винограда.

Стрельцов хмыкает, болтая ложкой в чашке с кофе, и напрочь игнорирует заинтересованный взгляд официантки. И невозмутимо жмёт плечами, листая что-то в своём телефоне:

– Ничего, мелочь. Так с чем тебе помочь там надо?

В беспечно брошенном вопросе мне слышится подвох. И я целых пять минут трачу на то, чтобы осознать, хочу я эту помощь или нет. Но стоит мне только открыть рот, чтобы ответить отказом, как Пашка мягко скалится, уточняя:

– Отказ не принимается, Белка.

Все мои возражения умирают, так и не родившись, столкнувшись с упрямством в чужом взгляде. И я вздыхаю, осознавая убийственно простую истину: от сиятельного внимания Стрельцова мне уже не избавиться.

Глава 6

Пашка

Наверное, мне стоит больше времени уделять собственной учёбе, учитывая, что несколько хвостов болтаются мёртвым грузом с прошлого семестра. А ещё стоит хоть раз выспаться на этой неделе, забросить на пару дней тусовки и перестать думать о чересчур худой на мой вкус девчонке, которую не помешало бы откормить. Но я успешно забиваю на все эти «надо» и прочие доводы рассудка и настойчиво подпираю плечом стенку рядом с аудиторией, где проходит пара у первокурсников.

В голове царит полнейший бедлам, и я не могу объяснить даже самому себе, что заставило предложить гордой и не в меру упрямой Беловой помощь. На первый взгляд, да и на второй, мы с ней с разных полюсов планеты. А если точнее – то из разных Вселенных, которые никогда не должны были пересечься. Но одному стаканчику паршивого, третьесортного кофе было суждено перемешать все карты и изменить расклад. Вот такое фаталити, блин!

– О, Стрелец! На молодую кровь потянуло? – насмешливый голос Чадина ударяется в спину, и я крепче стискиваю зубы, глотая желание послать сокурсника по известному проторенному до него маршруту. Делаю глубокий глоток воздуха и, нацепив на лицо ехидную ухмылку, поворачиваюсь к собеседнику.