Замуж за мажора (СИ) - Зайцева Кристина Страница 4

— Так, давай в травмпункт, — объявляет он громогласно.

— Я провожу, — невозмутимо заявляет Дубцов.

Переведя на него глаза, хрипло протестую:

— Я сама…

У меня от него мурашки, и вообще, мне лучше держаться от него подальше.

Бросив на меня быстрый взгляд, Его Высочество обхватывает рукой мой бицепс и тянет меня вверх, ставя на ноги с такой легкостью, будто я ничего не вешу. Покачнувшись, упираюсь рукой в его живот и тут же отдергиваю руку, почувствовав жар его кожи через футболку и каменные мышцы под своими пальцами.

Обхватив ладонями мои плечи, смотрит на меня сверху вниз.

— В норме? — спрашивает, заглядывая в мое лицо.

— Да… отпусти… — прошу, ведя плечами.

В осознанной жизни меня никогда не касались парни, и сейчас я чувствую так много всего, что кончики ушей начинают пылать, а когда глаза упираются в его губы, смачиваю пересохшее горло слюной.

— Пошли, — освободив мои плечи, кладет руки в карманы шорт и, развернувшись на пятках, расслабленно двигается к тоннелю.

Прикусив щеку изнутри, медленно трогаюсь следом.

Глава 4

Гул голосов и топот ног за моей спиной стихает, когда над головой смыкаются своды тоннеля.

Мой провожатый бросает на меня беглый взгляд через плечо, наверное, убеждаясь в том, что я послушно иду следом. Ладони саднит, особенно потому, что они ни с того ни с сего потеют. Моим коленям тоже досталось, но эту информацию предпочитаю оставит при себе. Понятия не имею, где здесь травмпункт, но Кирилл Дубцов наверняка знает, раз вызвался добровольцем и уверенно сворачивает налево, в коридор, который заканчивается окном.

Вторая дверь справа в самом деле травмпункт, только внутри никого нет.

Остановившись на пороге крошечной каморки, обнимаю себя руками. Наследный принц, в отличии от меня, принимается хозяйничать. Открыв медицинский шкаф, начинает спокойно перебирать его содержимое.

Я не знаю, как к нему обращаться, ведь официально мы не знакомы, но он стопроцентно нарушает правила, поэтому неуверенно говорю:

— Может просто дождемся медсестру?

— У тебя много свободного времени? — выпрямляется, зажав в ладони баночку с перекисью водорода.

Его глаза снова проходятся по мне. С головы до носков кроссовок. Пока он рылся в шкафу, я делала то же самое с ним, и этот осмотр заставил трепетать мое тело, поэтому щеки снова вспыхивают, будто он мог каким-то образом узнать об этом.

— Нет, но… — смотрю на свои кроссовки. — Это не по правилам.

— А ты правильная? — спрашивает с насмешкой.

— Да, — поднимаю на него глаза.

Браво, Калинина.

Эта насмешка есть и на его лице, и она меня смущает. Он весь меня смущает, и он занял собой все пространство маленького кабинета. Мотнув головой на кушетку у стены, бросает:

— Садись.

Ненавижу свою нерешительность, но ноги вросли в пол и не желают двигаться.

Смотрит на меня, склонив набок голову, но когда продолжаю стоять, выгибает брови.

Не знаю, зачем он вообще вызвался со мной идти, но если я не сдвинусь с места, буду выглядеть еще более отсталой, чем выгляжу.

Переступив порог, быстро подхожу к кушетке и забираюсь на нее, вытянув руки ладонями вверх.

— Печально… — бормочет Дубцов, подхватывая правую.

Соприкосновение кожи с его горячей ладонью посылает по моему телу мурашки.

Кажется, за последние пятнадцать минут жизни я успела испытать на себе все чудеса прикосновений!

Морщусь, когда перекись обжигает ладонь, и радуюсь тому, что все внимание Дубцова сконцентрировано на этой химической реакции, потому что сама я пытаюсь отвести глаза от его склоненного надо мной лица.

— Ай… — шепчу, пока он хмурит брови, обжигая мою ладонь своей.

Воздух застревает в горле, когда в ответ на этот писк, Кирилл Дубцов подносит мою ладонь к лицу и дует на нее.

Замерев, вскидывает на меня глаза, и я, кажется, мгновенно забываю о том, где нахожусь!

Я не здорова?

Отупело пялюсь на его губы, которые приоткрываются вслед за моими.

Стук сердца в ушах вдруг разбавляет мелодичный женский голос:

— Ого, какая больничка…

Дернувшись, смотрю на дверь.

В проеме, вертя на пальце кончик пепельно-белого хвоста, стоит миловидная девица в розовых лосинах.

Рука Дубцова выскальзывает из-под моей. Повернув голову, выпрямляется.

Чувствую себя лишней, когда эти двое принимаются смотреть друг на друга, будто меня здесь нет.

Глядя на него с вызовом, блондинка вскидывает подбородок.

— Присоединяйся, — отвернувшись, Дубцов возвращает внимание моим рукам.

Позволив приложить к ладони вату, кошусь на блондинку из-за его плеча.

Ее глаза обращаются к моему лицу, губы поджимаются.

Этот взгляд такой колючий, что становится не по себе.

Она не спешит пересекать порог, потому что в этой комнате я и сын декана заняли почти все пространство.

Прислонившись плечом к дверному косяку, она молча складывает на груди руки.

Когда перекись обжигает вторую ладонь, перевожу глаза на Дубцова. Поймав мой взгляд, вкладывает вату мне в руку, после чего возвращает тюбик в шкаф и идет к двери.

Впившись глазастик его лицо, блондинка задирает подбородок и уступает ему дорогу, освободив проход.

А потом… он просто уходит.

Забирая с собой неизвестную мне девушку и запах ее духов, который кажется теперь повсюду.

Оставшись одна, целую минуту пялюсь на опустевший дверной проем, пытаясь стряхнуть с себя эту заторможенность.

Кожу на тыльной стороне ладоней покалывает, будто там все еще находится его ладонь.

Зажав в кулаке вату, прижимаю руку к груди. Я не должна, но все равно с дурацким волнением думая о том, увижу ли нашего местного принца опять!

Глава 5

Кирилл

— Понравилась серая мышка?

Заведя машину, поворачиваю голову.

Сложив на груди руки и поджав губы, Марина смотрит с вызовом.

Прочертив по ее ледяному лицу круг, отворачиваюсь.

Мы вместе так долго, что врать не вижу смысла.

— Может быть, — говорю, забирая с заднего сиденья щетку.

Выйдя из машины, принимаюсь расчищать от снега лобовое стекло своего «вранглера».

Марина тачку ненавидит, ну а я не вижу более удобного варианта для города, в котором ее «мерседес» останется без подвески раньше, чем выберется за ворота дома.

Расчистив снег с пассажирской стороны, смотрю на Марину через стекло.

Она красивая. К этому я давно привык, но это не значит, что не ценю.

Мы вместе уже три года. Предполагается, что мы поженимся. Мы из одной песочницы и мы, кажется, оба не против, но это не отменяет того, что на слишком многие вещи в жизни у нас слишком разные взгляды.

Обойдя джип, стряхиваю снег с крыши и стучу щеткой по колесу. Забросив ее в салон, возвращаюсь на водительское место, краем глаза осматривая крыльцо университетского спортзала.

— Знаешь что, Кирюшенька, — с издевкой тянет Маринка. — Я рассудительная девушка.

— Ага, — трогаюсь, сдавая назад. — Замечал.

Она не тихоня, и никогда не была, но капризы всегда выдает с логическим обоснованием, которое я по большей части принимаю, потому что не вижу смысла усугублять конфликт, который лично для меня не стоит выеденного яйца.

“Вранглер” перемалывает колею и сугробы, как грейдер, от этого салон трясет.

— Так вот, — продолжает Самсонова. — Вам, мальчикам, если на шею поводок накинуть, вас он душить начинает. У вас потребности, и прочее, а семья — это работа и ответственность.

Слушаю молча, так как моего участия явно не требуется. Положив на руль руку, расслабленно плыву по проспекту.

— Так что… — делает многозначительную паузу. — Если хочешь эту мышь, вперед. Выгуляйся как следует до свадьбы, но только так, чтобы об этом никто не знал, особенно родители. Ни твои, ни мои. И не выставляй меня дурой при всем универе.

— В каком месте я выставил тебя дурой? — спрашиваю с расстановкой.

— Я тебя умоляю! — наигранно смеется она. — Я тебя слишком хорошо знаю. В доктора Айболита захотел поиграть? На тебя это не похоже, ты эгоист и еще какой…