Нежность по принуждению - Джулс Пленти Страница 4

— Поздно! Время игр в куклы прошло, — орет он, впечатывая кулак в столешницу. — Я пойду встречу наряд, а вы готовьтесь тут, Арина, объяснять им, по какой такой случайности у вас в руках оказались чужие часы. Очень дорогие часы, кстати, из каратного золота.

Черт. Надя была права. Жесть какая. Я прямо у него на глазах пыталась утащить двести грамм золота. Вот же влипла.

Смотрю ничего не видящими от слез глазами и ничего не могу сказать в свою защиту. А что тут скажешь? Когда тебя поймали за руку. Буквально.

Управляющий встает, подходит к Руслану, что-то говорит ему так тихо, что невозможно расслышать, и отдает постороннему человеку мой паспорт.

— Постерегите немного воровку, Руслан Максимович, а я вернусь уже с нарядом.

Руслан молча кивает, и я наблюдаю, как мой паспорт исчезает во внутреннем кармане темно-синего пиджака. Хотя, зачем он мне, когда моя жизнь кончена. После колонии и с судимостью ничего хорошего меня точно не ждет.

Он уходит, но легче мне не становится. Потому что Руслан пялится на меня, пытая взглядом, от которого не спрятаться никуда. Он везде. Он залезает под кожу, остается с тобой и порабощает. Неужели этот лощеный господин так взбесился из-за часов? Да, он чуть не лишился дорогой цацки, но зачем сидит тут со мной и сторожит. Словно душу достает этим изучающим взглядом.

Резко подается вперед, хватает стул под сиденьем и разворачивает его таким образом, что мы оказываемся лицом к лицу.

Я одета, но чувствую себя полностью голой, так еще и прикованной к позорному столбу.

— Тебе не стоило воровать у меня, девочка, — проговаривает ледяным тоном и выпускает дым прямо мне в лицо.

Вот и все. Конец. Он уж точно позаботится, чтобы меня отправили в колонию похуже и подальше. Я не узнаю, каково это быть модным дизайнером. Больше не увижу маму. Ничего больше не будет хорошего в моей жизни. Ничего.

Реву, громко всхлипывая. Растираю по лицу жгучие слезы, смешанные с косметикой. Шмыгаю носом, который распух и почти совсем не дышит.

— Ну не надо так горько плакать, — протягивает мне упаковку салфеток, взятую со стола. — Мы можем решить все по-другому. Между собой. Без полиции.

Выдергиваю пару салфеток, шумно высмаркиваюсь и наскоро подтираю под глазами. Он, что пошутил сейчас? Или мне померещилось?

Поднимаю глаза и сталкиваюсь со снисходительной улыбкой, а в его глазах опять загораются серебристые лучики.

— Правда? — спрашиваю я, чувствуя, как щеки стянуло подсохшими слезами.

— Ага, — кивает он, склонившись ко мне. — Только решение немного…нестандартное, так сказать. Подумай хорошо, прежде чем согласиться.

Глава 3. Руслан

«Что я творю?», — загорается в голове, но я отгоняю от себя эту мысль как назойливого промоутера, который достал со своими листовками. Девочка сама выбрала свою участь. Завела меня своим запахом и невинным видом. В этом робеющем Рыжике определенно есть нечто магнетическое: то, что кипятит кровь, даже когда я просто нахожусь рядом. Нежный цветок шиповника, который может пустить кровь, если напороться на мелкие, но не менее жалящие шипы. Этого я и ищу.

Нашел, наконец.

По сути, мне не нужен ее паспорт в кармане, чтобы увести девочку с собой. Просто я хочу ее немедленно. По щелчку пальцев. Триггер сработал и теперь она моя, хоть сама этого еще не осознает. Сейчас я выведу малышку из затхлого кабинетика, посажу в машину и увезу к себе.

Съемный дом и новая куколка на неделю. А может, и на месяц. Не решил пока, но это будет что-то типа отдания холостой жизни.

Склоняюсь над ней и улетаю от теплого запаха волос, отливающих медным. Еле сдерживаюсь, чтобы не осушить слезы на щеках собственными губами.

Вот прям укутать поцелуями веснушки, а потом скользнуть ниже и попробовать на вкус заманчивый ротик, который сейчас приоткрыт, потому что девчонка хватает им кислород.

— Прошу Вас, не надо полиции, я не хочу в колонию. У мамы сердце больное…мне туда нельзя, — мило всхлипывает моя крошка, шмыгая чуть вздернутым носиком.

Почувствовав меня, сразу перешла на «вы». Голые инстинкты. Сабмиссивность у нее в крови. Я увидел это в ее глазах чуть ли не сразу, как она подсела ко мне у бара.

Все в этой малышке как надо, будто я сам сочинил эту девчонку как какую-нибудь симфонию. Способность подчиняться и ловить от этого кайф, легкая бунтовская остринка, невинное личико с пухлыми губами и просто сводящий с ума запах. И это не духи или еще какая парфюмерия. Это ее собственный аромат: смесь туалетного мыла и чистоты юного тела.

Рассматриваю ее, глубоко затягиваясь. Сигарета кажется необычайно вкусной, и я позволяю себе поддаться адреналину, от которого вены уже просто трещат по швам. Интересно, под этим аляповатым нарядом с претензией на оригинальность есть татуировки? Бьюсь об заклад, что нет. Больная мама вряд ли бы одобрила, а Рыжая лисичка далеко не такая бунтарка, которой пытается казаться.

— Вы хотите, чтобы я с Вами переспала, да? — вскидывает на меня полные страдания глаза, пока тонкие пальчики нон-стоп мнут край футболки.

«Ты сама этого захочешь», — думаю я, а вслух холодно бросаю, чтобы она не надумывала, что ее тело для меня слишком уж желанно: — Ну что ты? Никаких гнусностей.

— Тогда что? — от удивления слезки перестали катиться по щекам, но они все еще блестят на ресничках, которые красиво обрамляют жемчужно-серые глаза.

— Ты пыталась украсть у меня часы, и я хочу взамен твое время. Поживи неделю в моем доме, а потом можешь делать что хочешь.

— Я не понимаю, — мямлит она, а зрачки так расширились, что оставили от радужки лишь тонкий серебристый ободок. — Зачем Вам это?

— Ты не в том положении, чтобы задавать вопросы, — давлю тоном Доминанта, чтобы она уже сейчас уяснила расстановку ролей. — Либо так, либо я пишу заявление, и разбирайся тогда с полицией. Но