Будет по-моему - Кристина Майер Страница 4

с хамом дестабилизировала и так не слишком уравновешенное внутреннее состояние. Славка еще масла… или, точнее, канистру бензина подлил, а встреча с ненавистным преподавателем в коридоре довела до того, что меня стало знобить. Это нервное, но вряд ли Меленчук войдет в мое положение и не будет сегодня гнобить. Мне нужно хотя бы несколько минут отсидеться в тишине и немного успокоиться. В таком состоянии ни одного предложения из подготовленного реферата не вспомню.

— Ты что здесь спряталась? — поднялась со второго ряда Марфа и пересела ко мне. Меленчук все еще не появился в аудитории. От необходимости отвечать подруге меня избавил Славка, который, поздоровавшись с парнями, приземлился рядом со мной.

— Вячеслав, ни слова, — помотав головой. — Я прошу, — сквозь зубы, когда заметила, что он не согласен и собирается что-то сказать. — Мне нужна тишина.

— Меленчук, — шепнула нам Марфа. Разговор сам собой прекратился, не все «золотые» девочки и мальчики могли вести себя, как этот Макар – плевать на правила. Как и в любом учебном заведении, на занятиях студенты обязаны были заниматься. Авторитет преподавателя не подвергался сомнению, по крайней мере на нашем курсе.

Меленчук буквально сканировал взглядом аудиторию, словно кого-то выискивал. Сжавшись, я пригнулась к парте, чтобы он меня не заметил. Передо мной сидел крупный мальчишка, развороту его плеч наверняка завидуют все парни на курсе. Лишь бы мои яркие рыжие волосы ниоткуда не высунулись. Прижав руки к голове, попыталась пригладить свои локоны к затылку, а то вечно топорщатся. Ладно рыжая, так еще и кучерявая.

— Сегодня проведем перекличку, — удивил нас Игорь Андреевич. Ни разу он даже список отсутствующих не потребовал у старосты, а тут лично собрался «небылы» ставить? Гад! Точно из-за меня. Не станет ведь ходить между рядами, долго разглядывать студентов не комильфо, вот он и решил выяснить, здесь я или нет.

А я, как назло, в начале списка. Стоит ли удивляться, что начал он с нашего журнала. Можно не прятаться. Выпрямилась, но меня все равно не было видно. Первая фамилия, вторая… И вот наконец третья:

— Алаева? — голос сочился недовольством даже от простого упоминания моей фамилии.

— Здесь! — поднялась на ноги, мы встретились взглядами, я постаралась не показывать своей неприязни, а Игорь Андреевич ее и не скрывал. Он даже не сказал «садитесь», и как только его взгляд вернулся к журналу, я опустилась на лавку.

Гад, точно из-за меня все это устроил. Дальше по списку пробежался так быстро, что едва ли успел услышать от каждого пресловутое «здесь».

— Времени эта процедура много отнимает, — откинул в сторону наш журнал, так и не притронувшись к журналу безопасников. — Перед началом каждого занятия чтобы у меня на столе лежал список отсутствующих, — и посмотрел на старосту так, будто она в чем-то виновата.

Я уже не сомневалась, что сейчас меня вызовут за кафедру. Так и есть, первой раскрывать тему, по которой писала реферат, вышла я. Стоит ли упоминать, что эмоционально я была не готова. Марфа прошептала какие-то ободряющие слова, но по выражению ее лица было видно, что в положительный исход она не верит. Сегодня меня будут унижать еще и при безопасниках. В какой-то момент мне стало все равно. Я выгорела, внутри образовалась какая-то пустота, которую не хотелось прогонять, потому что иначе я расплачусь прямо при всех.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

«Подумаешь, исключат, — пока спускалась к кафедре, проговорила я про себя. — Жива, здорова. Руки, ноги, голова на месте. Поступлю в другой вуз. Не буду видеть Меленчука. А в этом что-то есть…» — аутотренинг помог.

Не открывая реферат, я пересказывала содержимое. Меленчук давил на меня своим взглядом и таким выражением лица, будто я несу бред. Но мне все равно. Все равно…

— У меня все, — прямо посмотрела на преподавателя.

На его высоком с залысинами по бокам лбу блестели капли пота. Кончики редких волос повисли потными сосульками. Даже очки запотели, чтобы увидеть его блеклые невыразительные глаза, нужно было вглядываться, но я этого не делала. Мне и так хорошо известно, что сейчас Меленчух смотрит на меня с раздражением. С трудом сдерживается, чтобы не кривить толстые губы. Только свой безвольный подбородок выпячивает, что смотрится нелепо. Ну нет в нем мужественности и харизмы, и все эти брутальные ужимки явно не для него. В памяти появилось лицо Кайсынова, вот кому не нужно ничего изображать, тестостероном от него несет за версту. Но я оборвала свои мысли, ведь все еще стояла за кафедрой и ждала дальнейших действий преподавателя.

Под взглядом Меленчука неуютно, но я выдержала. А вот теперь он скривил губы. Предвкушает, как будет надо мной издеваться, прежде чем задаст вопросы, которые совсем не по теме, но я подготовилась. Хорошо подготовилась. Отбилась. Одутловатое лицо будто еще больше раздулось от недовольства, хотя на самом деле лишь щеки преподавателя стали ярко-пунцовыми.

— Реферат на край стола, — кивнул Игорь Андреевич. Оценку не озвучил, а я была рада уже тому, что хотя бы не оскорблял. Даже не верилось. Неужели все закончилось? Не верится. Поднимаясь на последний ряд, я все ждала, что меня окликнут, а в спину прилетит какой-нибудь каверзный вопрос, на который не смогу ответить, и радостное «бездарность». Но этого не произошло. Заняла свое место, Марфа сжала мою руку, выражая поддержку.

— Не расслабляйся, Алаева, — пригнувшись к парте, тихо произнес Славка, когда у кафедры отвечал другой студент. — Внук ректора в аудитории, поэтому Меленчук ослабил хватку. Не хочет, чтобы к его работе у руководства появились вопросы, — вот и объяснение почти лояльного отношения. Не зря я боялась радоваться раньше времени…

Будто проблем с Меленчуком мне было недостаточно, в коридоре наткнулась на Кайсынова. Подперев плечом стену, он слушал своего друга, стоящего напротив, и не обращал ни на кого внимания. Парни подходили и протягивали им руки, будто кланялись перед царями. Выражали почтение, в то время как им позволяли пресмыкаться. Я старалась держаться за спинами ребят, не смотреть в его сторону.

— Рыжая, — разлетелось по коридору его пренебрежительное обращение.

Все взгляды тут же были обращены в мою сторону. Вот же гадство! Я попробовала двигаться дальше, но это сложно было делать, поскольку движение застопорилось. Надежды на то, что он обратился не ко мне, практически не было. Слишком редкий и яркий у меня цвет волос.

Он остался за моей спиной. Я специально не обернулась,