Бороться, чтобы дышать (ЛП) - Рейнольдс Аврора Роуз Страница 4

— Милая, завтрак остывает, — зовет мама через дверь ванной.

— Иду, — кричу в ответ, затем открываю кран, плеснув в лицо холодной водой, вытираюсь полотенцем, а затем возвращаюсь на кухню, где Ронда с мамой, прижавшись друг к другу, тихо разговаривают.

— Итак, твоя мама рассказывала, что ты бухгалтер, — говорит Ронда, когда я сажусь и кладу оладью себе на тарелку.

— Да. Для большинства людей это скучно, но я всегда любила цифры, поэтому мне нравится. А ты? Чем занимаешься?

— Я дипломированная медсестра. Здесь, в городской частной клинике. Вообще-то она моя и на меня работают три девушки.

— Это замечательно. На чем специализируется твоя клиника? — спрашиваю я.

— Мы помогаем пожилым людям в городе, которые не могут добраться до своих врачей, а также оказываем помощь неизлечимым больным, если это необходимо, — говорит она, и я не могу не отвернуться от нее, чтобы посмотреть на маму, зная, что может наступить время, когда ее нужно будет поместить в хоспис.

На самом деле я испытываю облегчение, узнав, что в городе есть кто-то, кто мог бы позаботиться о ней, что ее не нужно будет перевозить из дома, и что я буду не одна, когда придет время. Но я несколько удивлена, что до вчерашнего дня мама ни разу не упоминала о Ронде, учитывая, чем она занимается, и насколько они оказались близки.

— С тех пор, как пару месяцев назад Ларри ушел на пенсию, я подыскиваю нового бухгалтера, — говорит Ронда, выводя меня из задумчивости.

— Могу помочь, пока ты кого-нибудь не найдешь. — Было бы неплохо поработать, пока я здесь, и, к счастью, бухгалтерией можно заниматься из любого места; кроме компьютера вам больше ничего не нужно.

— Было бы прекрасно, и если решишься дать знать об этом в городе, я знаю много кого, кому нужна помощь.

Это одна из особенностей жизни на маленьком острове на Аляске: обычно на одну должность приходится лишь один человек, и если он решит уйти, вам конец, если только другой человек с той же профессией не переедет в город.

— Только подумай, ты могла бы открыть в городе свой офис. Уверена, если ты попросишь, Ларри продаст тебе свой, — говорит мама, взволнованная этой идеей, поэтому я улыбаюсь, хотя внутри испытываю тошноту. После маминой смерти я понятия не имею, что буду делать и куда поеду.

Дом, которым мы с Кеном владели в Монтане, должны закрыть через несколько недель, все свои вещи я продала на масштабной дворовой распродаже, а затем, погрузив одежду в машину, поехала в Сиэтл, чтобы сесть на паром до Анкориджа.

— Я подумаю, — говорю я ей, наблюдая, как она сжимает руку Ронды.

***

— В следующие выходные состоится вечеринка в честь рождения ребенка, и я буду рада, если вы с твоей мамой придете, — говорит Ронда, когда мы входим в магазин пряжи и рукоделия.

— Я бы с удовольствием, — лгу я, не желая ранить ее чувства.

— Привет, Ронда. — Я поворачиваю голову, сталкиваясь лицом к лицу с красивой стройной блондинкой, и до меня доходит, что это та самая женщина, которую я видела с Остином, когда он придерживал для нее дверь в бар. Понятно, что привлекло в ней Остина. Она почти одного с ним роста, тогда как я ниже, по меньшей мере, на фут. У нее идеальная фигура, в то время как мои формы отличаются пышностью от слишком большого количества шоколада.

— Привет, Анна, — говорит Ронда, но я слышу в ее голосе легкое раздражение, и мне интересно, почему.

— Ты, должно быть, Лея, — говорит женщина по имени Анна и окидывает меня взглядом с головы до ног, заставляя вознести благодарность за то, что я потратила немного больше времени на подготовку и не натянула первые попавшиеся джинсы. На мне черные вельветовые брюки, расклешенные книзу, кремовый свитер с глубоким вырезом, такого же цвета ботинки, которые я ношу повседневно, но они все равно смотрятся сексуально, и черный пуховый жилет, который просто идеально подходил для весенней погоды на Аляске.

— Не знала, что ты в городе, — говорит Ронда, и Анна переводит взгляд на нее.

— Остин попросил приехать на несколько дней. — Она небрежно пожимает плечами.

— Анна — стюардесса. Она живет в Анкоридже, — сообщает мне Ронда, и я перевожу взгляд с Анны на нее и обратно и улыбаюсь, потому что мне больше ничего не остается. Я не имею права ревновать к тому, что эта женщина проводит время с Остином. Он уже очень давно не мой. Не то, чтобы это как-то помогло остановить охватившее меня чувство.

— Должно быть, приятно все время путешествовать, — говорю я и оглядываюсь посмотреть, куда исчезла мама, молясь, чтобы она пришла мне на помощь.

— Да, но я подумываю о том, чтобы переехать и осесть здесь. Ты ведь понимаешь, чего только не сделаешь ради любви, — говорит она, и мое сердце чуть замирает при мысли о том, что они с Остином любят друг друга, будут жить вместе и, в конце концов, создадут семью. — Ну, я лучше пойду. Меня ждет Остин. Увидимся.

— Пока, — бормочу я, глядя ей вслед.

— Боже, как я ее ненавижу, — говорит Ронда, привлекая мое внимание. — К твоему сведению, у них с Остином не так все серьезно, как она представляет. Они видятся, когда она в городе, и, судя по рассказам Бена, даже тогда Остин не очень-то ей рад.

Мне нечего ответить. Понятия не имею, что делать с чувствами, которые в данный момент клубятся внутри меня.

— Давай найдем твою маму.

— Да, — соглашаюсь и иду за ней по одному из проходов, где стоит мама, разглядывая наборы для скрапбукинга. — Нашла, что тебе приглянулось? — спрашиваю, подходя к ней.

— Не уверена, что у меня хватит терпения для скрапбукинга, но у них так много милых вещичек, что мне почти этого хочется.

— Я тебе помогу. Можем сделать его вместе, — предлагаю я.

— Может, удастся сделать из всех фотографий, что у меня есть, — тихо говорит она, беря пачку наклеек с лодками и волнами.

— Мне бы понравилось.

Хотя отца нет уже много лет, я чувствую, что раны от его потери все еще свежи. В первое время после его гибели мы почти о нем не говорили. И, думаю, ни у одной из нас на самом деле ничего не поменялось.

— Для нас так будет лучше, — говорит она, отрывая взгляд от набора, чтобы посмотреть на меня. — Думаю, пришло время нам его отпустить. Как знать, может, Бен возьмет нас на свою лодку, и мы сможем отправиться на то место, где он пропал, и попрощаться?

— Я бы этого хотела, — говорю я, наблюдая, как ее глаза наполняются слезами.

Она кивает и шепчет:

— Давно пора.

Обняв маму за плечи и прижавшись головой к ее голове, я киваю. Она права: нам давно было пора с ним попрощаться. Весь следующий час мы выбираем наклейки для скрапбукинга. Мне приятно смеяться и говорить о тех хороших временах, которые мы провели вместе до его смерти.

— Умираю с голоду, — говорит Ронда, когда мы укладываем наши пакеты на заднее сиденье маминого внедорожника.

— Как насчет того, чтобы остановиться и перекусить тако? — предлагает мама, когда я сажусь за руль, а они с Рондой пристегиваются.

— Да, — рычит Ронда, заставляя меня смеяться. Она не лгала насчет питания за троих. С момента как сегодня утром мы покинули дом, я видела, что она съела три злаковых батончика, припрятанных в ее сумке.

— Ты не против, дорогая?

— Звучит неплохо, — говорю я, заводя мотор.

Сегодня был один из лучших дней за долгое время. Мама всегда была моей лучшей подругой, поэтому проводить с ней время всегда приятно, а с Рондой весело и легко. Я уже забыла, каково это — иметь подружек, с которыми можно поговорить. У нас с Кеном были общие друзья. После того, как я поняла, что у него роман, и что большинство из них знали о его отношениях с Кортни. Никто не хотел рассказывать мне об этом, поэтому я была предоставлена самой себе, в то время как мои друзья продолжали вести себя так, будто не имели понятия, что мой муж — мудак и изменщик.

— «Баха такос» неподалеку от пирса, — подает голос мама с заднего сиденья, когда я выезжаю с парковки.

Добравшись до пирса, понимаю, как сильно изменился город, в котором я выросла. От маленьких магазинчиков не осталось и следа, а на их месте стоят большие здания, в основном новые.