Дыхание ненависти (СИ) - Лован Мария Страница 4

— Все в порядке. Ты бы все равно узнала. Конечно, может не в такой обстановке, — глаза Барбары наполняются слезами, но она мастерски сдерживает себя, видимо, это уже годы тренировок. — Я мачеха Криса, и с того дня, как я перешагнула порог этого дома, он просто ни секунды не скрывал свою открытую ненависть.

— Мне жаль, — отрезаю я.

— Ну, что ты, — блондиночка тут же поменялась в лице, обратившись из унылой размазни в милую фею, — Это тебя не должно беспокоить. Да, «мой сыночек» никогда не называл меня мамой, но это не повод грустить тебе.

Женщина возвращается за стол. Усаживается вновь напротив меня, нежно улыбаясь. Такое чувство, что она актриса, и неважно, что у нее внутри, счастье показать ей так же легко, как щелкнуть пальцами.

— Давай лучше обсудим твой завтрашний первый учебный день. Что ты хочешь надеть? Может, платье, и сделаем тебе макияж?

Я уже совсем забыла, что такое школа. Гул людей, проносящийся по длинным коридорам, учебники, контрольные, сплетницы. Это, конечно, все увлекательно, но, видимо, новая школа будет не такая, судя по тому, что в городке живут одни мажоры, по словам Джона.

— Уже завтра в школу?

— Да. Мы с Джоном думали, как лучше поступить, психолог, работающий с тобой, посоветовал сразу «кинуть в среду адаптации». Поэтому Джон позаботился о том, чтобы тебя приняли в самую лучшую школу.

— Отлично.

Хотя совсем не отлично. Не хочу заходить в класс и знакомиться, стоять, словно мне пять лет, пока учитель заставляет рассказать о себе. На дух не переношу все эти формальности, которые никому не интересны.

— Завтрак был очень вкусным, — я благодарю Барбару и устремляюсь в свою комнату.

Я шустро поднимаюсь по лестнице и как маленький зверек забиваюсь в свою «норку». Как же сложно, когда не с кем обсудить все, что происходит внутри. Единственным моим слушателем был Мо, но он советы дать мне точно не сможет. За неимением выбора, черепаха может стать лучшим другом.

— Как ты, дружище? — смотрю сквозь аквариум за красноухим созданием. — Представляешь, завтра я пойду в школу, попытаюсь в шестисотый раз начать жизнь заново. Наверное, тебе уже самому смешно от словосочетания «жизнь заново», ведь я уже столько раз это произносила и ни разу это не было правдой.

— Не думал, что в доме поселят сумасшедшую, — голос тут же отрывает меня от рассуждений.

Кристофер стоял прямо в дверном проеме и с усмешкой наблюдал за мной. Интересно, как долго он тут находится?

— Я не сумасшедшая! — даю отпор, хотя это и отпором назвать сложно, скорее он кинул мне бомбу, а я в ответ пылинку.

— Не знал, что люди в твердом уме и трезвой памяти разговаривают с жабами.

— Он черепаха.

— Какая разница, — парень ввалился в мою комнату и направился в ванну. — Я оставил тут пару своих вещей сразу после того, как меня выкинули отсюда.

Черноволосый начал собирать все свое добро с полок ванной.

— А где лезвие из бритвы?

Вот черт, я совсем не подумала о том, что кто-то заметит пропажу, столь маленькую и незначительную. Но весьма подвергающая меня опасности.

— Ты трогала мои вещи? — парень подходит ближе ко мне.

— Я ничего не брала, — пытаюсь сделать невинный вид.

— Ты в курсе, что средства гигиены лучше не использовать после другого человека. Мало ли, чем он может тебя заразить?

— Даже если бы я что-то взяла, сомневаюсь, что ты такой заразный.

— Я говорю о тебе. Мало ли, какие ВИЧ-инфекции таятся в твоем детсадовском тельце. А если бы я использовал бритву, к которой ты прикоснулась, я бы мгновенно подписал себе смертный приговор.

— Во-первых, перестань так со мной разговаривать, я не твои родители, терпеть не собираюсь. А во-вторых, мне не приятны твои грязные намеки, что я чем-то больна, — злоба начинает разыгрываться во мне.

— Извини, теперь буду говорить прямо, — ни на секунду «гиена» не померкла в его голубых глазах, — Вот держи, дарю, — парень кинул станок мне в ноги. — Тебе она нужнее, — парень указывает на мои ноги, — Лодыжки в стиле «орангутанг» уже не в моде, со времен австралопитеков.

Крис выходит из комнаты, полив меня грязью с ног до головы. А самое ужасное то, что я никак не могу ему ответить. Оскорбления никогда не были моим даром, да я и никогда не пыталась обижать людей, как обладатель ледяных глаз.

Я только второй день здесь, а конфликты уже начались, что же будет дальше, когда причиной послужит что-то посерьезней пропажи лезвия. Думаю, веселенькие денечки начинаются с этой самой минуты.

*****

День прошел отвратительно, я знала, что будет тяжело, но в мои планы не входило терпеть оскорбления от заносчивого мальчишки. Почему он так ведет себя? Ведь у него есть все. Любящие родители, большой дом и что только душа пожелает. Барбара хоть и не его родная мать, но видно сразу, как она его любит, оберегает. А Джон, да ему просто цены нет, он замечательный человек. Не каждый выдержит такие выходки подростка. Я бы все отдала, чтобы сейчас находиться рядом с семьей, а он так легко их отвергает.

Вечер нам подарил еще море скандала. Я находилась у себя в комнате, но даже через запертую дверь с первого этажа неслись повышенные тона Джона. Часть была не понятна, но фразы вроде «Когда ты уже за ум возьмешься!», «У тебя и так уже слишком много прогулов», «Я не всегда буду тебя содержать!», слышались отчетливо. Но ответы на эти громогласные речи были лишь отравлены сарказмом и пофигизмом.

*****

Утро, которое сулило мне начать суровые школьные будни, началось, как ни странно, весьма оптимистично. Я привела себя в порядок, нацепила напульсник, надела синие джинсы, кеды и толстовку. Спустившись вниз, я ожидала увидеть все что угодно, но только не спокойно завтракающего Криса в компании мачехи и отца. Словно все, что происходило вчера, лишь сон.

— Доброе утро, Ким, присаживайся за стол. Сегодня на завтрак глазунья и тосты, — я слушаюсь Джона.

— Я не смогу сопроводить тебя на первый день учебы, извини, — произносит мистер Браун, — сегодня важное совещание в главном офисе, на которое никак нельзя опоздать. Поэтому пойдешь вместе с Кристофером, — Джон грозно посмотрел на паренька.

— Что? Может, я лучше одна? — смотрю на Криса, который словно усмехается, так и хочется съездить по белоснежным зубкам, оставив от них лишь пару косых осколков.

— Не бойся, эта гадюка не кусается, мы временно перекрыли ей пути яда, — успокаивает Джон.

— Просто папаша решил мне платить почасовую оплату за то, что я буду посещать цитадель зла, — подчеркивает Крис, что не все так просто. Видимо хочет показать, что на него нет высшего влияния.

— Я бы отвезла тебя сама, но мне позвонили поставщики, там какая-то проблема со швами на сумках. Нужно ехать, исправлять ситуацию, — оправдывается Барбара. — Ты не беспокойся, все будет хорошо, это он с нами так язвит, а к тебе обращаться плохо повода нет.

— Да, действительно, у меня же нет повода оскорблять тебя, — добавляет Крис, смотря прямо мне в глаза, одновременно дожевывая кусочек тоста.

— Кристофер Браун, пожалуйста, вы не могли бы сдерживать заряд своего нескончаемого глупого юмора, дабы сдержать условия договора, который мы заключили, а иначе денег тебе не видать, — обращается к сыну Джон. — И не смей выливать словесную грязь на Кимберли. Она теперь член нашей семьи, поэтому ты должен быть более сдержанным.

— Сдержанным так сдержанным, как скажете, — голубоглазый встает из-за стола, — Поехали сдерживаться, Кимберли, а то боюсь, опоздаем на занятия и не видать мне баксов.

Я следую за вытатуированным придурком, прихватив рюкзак. Во дворе стоит машина черного цвета, в марках я совсем не разбираюсь. Обычно моя оценка машин заканчивается на фразе «красивая и ничего такая». Эта машина выглядит как привет из девяностых или начала двухтысячных. Сажусь на переднее сиденье, задние все усыпаны мусором: бутылки из-под пива, пачки сигарет, упаковки чипсов и много разной всячины.

Водитель садится за руль, и мы трогаемся с места. Я сижу и просто молчу, пытаясь не привлекать к своей персоне внимания. Крис ведет машину как ненормальный, то давя на газ до упора, то петляет. На очередном повороте я, наконец, не выдерживаю.