Бог злости (ЛП) - Кент Рина Страница 4

— Нет. То, что я хочу, происходит в этой позе.

— И чего же ты хочешь?

— Твои губы вокруг моего члена.

Мой рот открывается, и я надеюсь, что это кошмар. Я надеюсь, что это какая-то извращенная шутка, которая зашла слишком далеко, и я должна посмеяться над этим сейчас, а потом пойти домой и написать об этом девочкам.

Но у меня такое чувство, что если я хоть дыхну неправильно, ситуация обострится до самого худшего.

— Если тебе не нравится этот вариант, у меня есть альтернативные варианты. — Его рука скользит от макушки моей головы к впадине щеки, а затем вниз к моим губам.

За всю свою жизнь я никогда не была так заморожена, как сейчас. И это связано с его холодным прикосновением. Оно бездушное, лишенное всякой заботы и абсолютно пугающее.

Наверное, именно так чувствует себя Мрачный Жнец, вырывающий твою душу.

Его пальцы скользят вниз к моему горлу, и он сжимает его по бокам достаточно сильно, чтобы я потеряла голову и определила, кто контролирует ситуацию.

— Ты можешь встать на четвереньки, чтобы я мог вставить свой член в одну из твоих оставшихся дырочек. Возможно, в обе и без особого порядка.

Мне бы хотелось, чтобы это было притворством, но в его тоне нет ни капли лукавства. Этот сумасшедший ублюдок действительно без колебаний выполнит свои обещания.

Только сейчас я понимаю, в какой глубокой беде я нахожусь.

Этот псих сожрет меня заживо.

Если я медленно умирала в течение нескольких недель, то это точно меня прикончит.

Уничтожит меня.

Разорвет меня на куски.

Он должен почувствовать мою беду, учитывая дрожь всего моего тела. Я как шальная птица посреди ветреной ночи, которую толкают во все стороны.

— Какой вариант ты выберешь? — спрашивает незнакомец своим непринужденным голосом, который мог бы принадлежать герцогам и аристократам.

В его движениях и манере речи есть нервирующая легкость. Как будто он робот, работающий от какой-то испорченной батарейки.

Но в то же время он словно на войне. Он обостряет события так быстро, что характер его действий становится непредсказуемым.

И я не останусь здесь, чтобы узнать, до чего он дойдет.

Используя элемент неожиданности, я замечаю шанс, когда его хватка на моем горле немного ослабевает, и делаю выпад вверх.

Мое сердце взлетает от взрывного фейерверка адреналина, когда я чувствую, что он ослабляет свою безжалостную хватку.

Я сделала это.

Я…

Я даже не закончила праздновать в своей голове, когда в воздухе раздался громкий стук. Воздух вырывается из моих легких, когда мои колени ударяются о камни со смертельной силой, которая выбивает мои мысли из головы.

Я не могу дышать.

Я не могу дышать...

И тут я понимаю, что он повалил меня, с силой сжав горло и ударив по макушке.

И на этот раз он хочет меня задушить. Мои ногти впиваются в его запястья, мой инстинкт выживания срабатывает, как у животного, попавшего в ловушку.

Но я словно наталкиваюсь на стену.

Чертовой несокрушимой крепостью.

Он даже сжимает пальцы, пока я не убеждаюсь, что он оторвет мою голову от шеи.

— Вариант с побегом не был в меню, не так ли? — Его голос звучит далеко и смешивается со звоном в моих ушах. И если я не ошибаюсь, он стал глубже, ниже, превратившись в темный оттенок черного.

Гораздо хуже, чем бесцветная ночь.

Даже его тусклые глаза стали пустынными — хуже любого оттенка, который я могла бы представить.

В этот момент он не что иное, как хищник.

Бессердечный, хладнокровный монстр.

— П-пожалуйста... — кричу я, и это эхо, как песня призрака, отдается в окружающей нас ночи.

Я даже не могу молиться, чтобы какой-нибудь прохожий нашел нас. В конце концов, Девлин выбрал это место, потому что оно изолировано.

Девлин и я выбрали это место.

Кто мог подумать, что в нем нас ждут такие разные, но трагические судьбы?

— Пожалуйста? — тянет он, словно проверяя, как это слово звучит на его губах.

Я пытаюсь покачать головой, но это невозможно из-за его хватки на моей шее.

— Пожалуйста, используй свои губы или, пожалуйста, используй свою киску и задницу? — Он делает паузу, затем толкает меня назад, пока моя голова не наклоняется в сторону обрыва. — Или превратить тебя в шедевр?.

С моих губ срываются придушенные звуки, звучащие скорее по-звериному, чем по-человечески.

Опять эта эскалация — напоминание о том, что это игра власти, и если я продолжу бороться, он просто сделает это еще ужаснее, чем я могу себе представить.

Неважно, как сильно я сопротивляюсь, бесчеловечный незнакомец, кажется, не замечает этого. На самом деле, он маниакально поднимает плечо, как проклятый преступник, не испытывающий ни малейшего раскаяния за свои преступления.

— Если ты не выбираешь, я сделаю это за тебя...

— Губы, — процедила я, не понимая, как мне удалось выговорить это слово.

Я даже не уверена, как, черт возьми, я все еще в сознании, учитывая, с какой силой он держит меня.

Только после того, как слово покидает мой рот, он медленно ослабляет грубую силу своих пальцев на моей шее. Но он не отпускает меня и продолжает удерживать все мое существо перед собой.

Я вдыхаю огромное количество воздуха, мои легкие наполняются кислородом до такой степени, что я чувствую себя обожженной, пойманной в удушающий захват и с ножом в груди.

Он приподнимает густую бровь, выглядя красивым, даже великолепным, но это тот тип красоты, который используют известные серийные убийцы, чтобы заманить своих жертв. Честно говоря, я не удивлюсь, если он убивает ради спортивного интереса.

И это определенно неправильная мысль в данных обстоятельствах.

Это безумие: я часто думал о смерти, но когда дело доходит до драки, я боюсь ее до ужаса.

Незнакомец из ада проводит большим пальцем по моей верхней губе, чувственно, почти с любовью, и это пугает еще больше. Потому что, судя по его поведению и разговорам, я почти уверена, что в его теле нет ни одной нежной косточки.

— Ты позволишь мне засунуть свой член между этими губами и наполнить твое горло своей спермой?

Моя шея нагревается, поскольку я не привыкла, чтобы со мной разговаривали таким образом, но я поднимаю подбородок.

— Я делаю это не потому, что хочу. Я делаю это, потому что ты угрожаешь мне худшим. Если бы это зависело от меня, я бы никогда не позволила тебе прикасаться ко мне, ты, больной ублюдок.

— Хорошо, что это зависит не от тебя. — Все еще держа руку на моем горле, он свободной рукой расстегивает молнию, и звук получается более жутким, чем шум волн и свист ветра.

Когда он вытаскивает свой член, я пытаюсь повернуть голову в другую сторону, но его хватка на моей шее заставляет меня следить за каждой деталью.

Он большой и твердый, и я даже не хочу думать о том, что сделало его таким твердым.

Что-то теплое прижимается к моим губам, и я зажмуриваюсь, глядя на него.

— Открой, — приказывает он, его рука сжимает мои волосы, не оставляя места для переговоров.

Но я держусь за борьбу внутри себя. За тот проблеск надежды, что, может быть, он передумает и весь этот кошмар закончится.

Мне лучше знать.

Монстра нельзя изменить или сбить с пути.

Единственная цель монстра — уничтожить.

— Я всегда могу использовать твою задницу и киску. В таком порядке. Так что, если ты не хочешь смочить мой член своей кровью и вылизать его дочиста, я предлагаю тебе открыть рот. — Он бьет меня членом по губам, и у меня не остается выбора, кроме как разжать челюсти.

Если я этого не сделаю, нет сомнений, что он сдержит свое слово насчет другого варианта, и я не готова узнать, как далеко он зайдет.

Как далеко он зайдет?

Кончик его члена скользит по моим губам, и мой желудок сворачивается в короткие промежутки времени. Я сглатываю отвратительную потребность извергнуть рвоту на него и на себя.

— Не надо рвотных позывов, когда мы еще даже не начали. — Он снова поглаживает мои нижние губы с фальшивой нежностью. — Ты можешь наслаждаться этим, если хочешь, но если ты будешь сопротивляться, я полагаю, это будет только неудобно. А теперь соси и делай это хорошо.