Искупленный (ЛП) - Ашер Лорен Страница 4

Мне жаль, что я пропустила Рождество в этом году. Я замоталась, но я исправлюсь в следующий раз.

Мама пользуется тем, что я отвлеклась, и бросается к моей сумочке. Я хватаюсь за подол ее рубашки, чтобы оттащить ее назад, и она крутится на месте. Треск ее ладони, ударившей по моей щеке, эхом отражается от облупившихся стен.

Она действительно ударила меня. Меня, блин, взрослого человека. Я отступаю назад и прижимаю ладонь к горящей щеке. Прилив крови заполняет мои уши, поэтому мне трудно ее слышать.

Мама обыскивает мою сумочку, как одержимая. Она хнычет, когда находит мой кошелек и перебирает купюры в своих костлявых пальцах. Ее жадные руки хватаются за более чем триста долларов, но я ничего не делаю, чтобы остановить ее. Я слишком ошеломлена тем, в какое животное она превращается, когда не получает своих наркотиков. Как она может смотреть на себя в зеркало? Я удивляюсь, как ее кожа не сползает с тела.

Мама роняет мой кошелек на пол.

— Мне жаль, малышка. Я не хотела, чтобы так получилось. Когда-нибудь я верну тебе долг, обещаю, — она смотрит на меня пустым взглядом, таким же, как и все ее слова.

Я ненавижу себя за желание, чтобы она проявила хоть унцию жалости к тому, как она со мной обращается. Ненависть превращается во что-то темное и уродливое внутри меня. Ядовитый гнев накапливается внутри, угрожая взорваться на нее.

— Между нами все кончено. Никогда не возвращайся сюда. Делай то, что у тебя получается лучше всего, и забудь о моем существовании. Навсегда.

— Ты не это имеешь в виду, — она нахмурилась.

— Убирайся отсюда! — я бросаюсь на нее.

Она выбегает из моей квартиры. Дверь захлопывается с тихим стуком в ее отсутствие.

Я поворачиваюсь к кухне и ищу холодный пакет, чтобы успокоить горящую щеку.

Когда я прикладываю лед к лицу, меня осеняет, что мама даже не поздравила меня с днем рождения. А ведь именно по этой причине она должна была заехать ко мне в первую очередь. Единственная глупая причина, по которой я пригласила ее за все эти годы.

Вот что я получаю за то, что думаю сердцем, а не головой. Теперь я в двух центах от того, чтобы снова оказаться на мели, потому что все мои деньги за аренду украдены.

Моя мать приносит в мою жизнь только разрушение, и на этот раз все еще хуже, потому что это моя вина. Я поверила ей, когда она позвонила и сказала, что хочет измениться. Что она начала посещать бесплатную реабилитационную программу, потому что готова стать лучшей матерью.

Новая волна печали захлестнула мой гнев. Первая слеза скатывается по моему лицу, тихая и насмешливая. Я спешу стереть ее со своей кожи, потому что ненавижу, какой жалкой я становлюсь, когда в дело вступает моя мама. Я больше не тот отчаянный ребенок, который умоляет маму о внимании.

Эта мысль вызывает еще больше слез, вместо того чтобы погасить их. Не успеваю я оглянуться, как мое лицо покрывается пятнами, а нос закладывает. Не желая больше уделять внимание ее предательству, я перенаправляю свою энергию.

Позитивность помогает мне идти вперед, а настойчивость дает мне мужество бороться за новый день. Чтобы двигаться вперед и начать новую жизнь, преследуя то, что делает меня счастливой.

Я беру свой дневник желаний с тумбочки в спальне. Толстая тетрадь — единственная вещь, которая оставалась со мной на протяжении многих лет, следуя за мной через случайные приемные семьи. Каждый раз, когда я загадываю желание, я его записываю. Случайной ручкой я пишу первое, что приходит в голову.

Я хочу найти кого-то, кто будет ценить мое существование, а не уничтожать его.

* * *

Брук хмурится, и золотистая кожа над ее бровями морщится. Она поднимает свои густые каштановые волосы и собирает их в беспорядочный пучок.

Я морщусь от этого жеста. Брук делает это, только если она расстроена или работает над своим очередным проектом для школы. Она из тех, кто обычно не возится с кудрями, унаследованными неизвестно от кого из семьи. И после всего, что произошло с моей мамой, трудно не позавидовать Брук сейчас, не знающей, кто ее родители. Это избавило бы меня от многих страданий.

Ладно, это дерьмово с моей стороны. Я знаю, как Брук расстраивается из-за своих родителей-неудачников. Не то чтобы я винила ее. По крайней мере, у моей матери хватило порядочности забрать меня из роддома. Брук так не повезло. Ее бросили новорожденной на холодных ступеньках бруклинской пожарной станции с запиской на тагальском языке — единственным намеком на ее филиппинское происхождение.

Глаза цвета бренди Брук оценивают мое лицо.

— Обещай мне, что больше не будешь с ней встречаться. Она токсична.

Я опускаю голову.

— Я знаю. Ты была права. В конце концов, она не была готова к нашим взаимоотношениям.

— Я ненавижу быть правой в этом, но ты заслуживаешь лучшего, чем она. Всегда заслуживала и будешь заслуживать.

Мои губы дрожат.

— Я обещаю отпустить ее в этот раз. По-настоящему. Сегодняшний день был ужасен, и это не то, на что я надеялась. Она всегда была язвительна или пренебрежительна, но она никогда не переходила к физическим действиям. Урок усвоен, — эти слова звучат так же жалко из моих уст, как и в голове.

Мне официально двадцать четыре года, а я все еще принимаю дерьмо от своей мамы. Я думала, что мое взросление могло бы подтолкнуть ее к переменам. Как безнадежная дура, я ожидала, что с возрастом наши отношения изменятся.

— Ты ни в чем не виновата. Она воспользовалась твоей надеждой, но это ее потеря, — Брук притянула меня к себе и обняла.

— Что бы я без тебя делала?

— Не знаю. Наверное, тебе было бы скучно. Мне говорили, что я могу быть довольно возбуждающей.

Я смеюсь и вырываюсь из ее объятий.

— Мерзость.

— Извращенка, — Брук показала мне язык. — Ты знаешь, что хочешь загадать? — она передает мне тарелку с одним кексом, в центре которого горит одна свеча. Это традиция, которой мы придерживаемся с тех пор, как жили вместе в приемной семье много лет назад.

— Да, — я улыбаюсь.

— То же самое старое желание?

Брук знает меня лучше, чем кто-либо другой. Мы сразу же нашли общий язык, как только я оказалась в одной приемной семье вместе с ней. Ее бросили в младенчестве, и она выросла в этой системе, что дало ей возможность показать мне дорогу. Ужасные родители — это не то, из-за чего должны сближаться два подростка, но наши инстинкты выживания требовали этого.

И вместо того, чтобы позволить обстоятельствам разрушить нас, мы поддерживали друг друга в самые темные времена.

Благодаря дружбе Брук я делала то, на что другие не решались. Я мечтала. Будь то желание на день рождения или запись, сделанная поздно вечером в дневнике желаний, я осмеливалась загадывать такие грандиозные желания, что сам Уолт Дисней позавидовал бы.

Каждый день рождения, год за годом, я загадываю единственное желание. Несмотря на один и тот же результат раз за разом, у меня всегда появляется новая надежда, что именно в этом году я узнаю, кто мой отец. Я никогда не отказываюсь от своего. Даже после того, как моя мама призналась однажды, что понятия не имеет, кто мой папа, поскольку во время моего зачатия она была под наркотиками. В то время как некоторые девушки являются продуктом двух людей, которые очень сильно любят друг друга, я — результат того, кто больше заботился о наркотиках в своем организме, чем о защите от нежелательной беременности.

Чтобы противостоять уродливым мыслям внутри меня на протяжении многих лет, я придумала феноменальную историю о том, кем и где был мой отец. В моей голове он стал героем, который даже не подозревал о моем рождении. Если бы он знал о моем существовании, он бы не остановился ни перед чем, чтобы найти меня.

Брук зажигает свечу, возвращая меня в момент.

— Мечтай по-крупному, Хлоя.

Я закрываю глаза и откидываю назад свои темные волосы, не желая сжечь пламенем ни одной пряди. Пожалуйста, пусть это будет год, когда я найду какую-нибудь новую информацию о своем отце. Я выпускаю порыв воздуха и задуваю пламя.