Спасите меня, Сатана Алексеевич! - Адель Грейс Страница 4

Мой телефон звонил уже пять раз, я знаю, что это отчим и специально не беру трубку. Он может манипулировать мной с помощью брата, может пугать, что отнимет его, что сдаст в детский дом, однако ничего из этого Дмитрий не сделает. Потому что иначе я солью прессе всю тёмную информацию о нём. И его репутация рассыпется, как карточный домик. А это для него важнее всего. Ну и ещё к тому же отчим ко мне испытывает определённые чувства. Я напоминаю ему маму, а он, несмотря на свою больную любовь, всё же любил её.

Сперва мне казалось дикостью его предложение пожениться, а потом я поняла. Ведь о моём существовании мало кто знал. За неделю до их свадьбы меня отправили в «институт благородных девиц», где я и заканчивала своё обучении. Мне на тот момент было пятнадцать. Мама обещала, что это на первое время, что так будет лучше, она с ним обязательно поговорит, и я вернусь очень скоро. И я вернулась. Спустя три года. Когда мне позвонил отчим и сказал, что у меня родился брат, и что моя мать умерла при родах. На тот момент я была так зла на неё, что сперва даже не восприняла эту новость как скорбь. Осознание пришло только когда за мной приехала машина, и увезла меня с этого дикого места со всеми вещами, в другое не более приятное — домой. Именно тогда я поняла, что в восемнадцать лет осталась совершенно одна. И вся злость испарилась. Пришло опустошение и боль. Ведь за последние три года мы с ней так и не увиделись, и не поговорили. А потом я увидела брата. Маленького ворочающееся в кроватке человечка и пришла к мысли, что не совсем уж я и одна.

Поэтому Дмитрий может как угодно мной манипулировать, но я нужна ему, а он, к моему глубочайшему сожалению, нужен мне. Сейчас отчим пока показывает себя безутешным вдовцом, который никак не может прийти в себя после смерти жены. Живёт отшельником за городом с сыном, которого, на минутку, никому не показывает. Хоть слухи скорее всего и ходят какие-нибудь, но слухи без фактов, это как преступление без улик, на репутацию никак не влияют. А факты есть только у меня. Именно поэтому мы с Дмитрием живём под одной крышей и тихо друг друга ненавидим.

Телефон пиликает новым сообщением. Я знаю от кого оно. Игнор слишком затянулся, надо ответить. Открываю сообщение, готовясь услышать ненавистный голос отчима, но вместо него слышу дикий плачь Никиты. Подскакиваю с постели, словно на ту насыпали горячих углей и нажимаю дозвон. Не берёт трубку. Сбрасываю, затем набираю снова и снова. Сволочь! Специально так делает. Хочет преподать мне урок. Ненавижу! Ненавижу!! Ненавижу!!! На звонке десятом, когда я уже просто бьюсь в истерике, отчим наконец-то отвечает:

— Теперь ты поняла, что меня нельзя игнорировать! — жёстко проговаривает он.

— Поняла! — выплёвываю я, стараясь не выдать своих эмоций, но голос всё равно подводит, — Что ты с ним сделал?

— Ничего, просто хотел подержать своего сына на руках, — спокойно произносит мужчина.

— Ты издеваешься над ним! — снова повышаю голос, — Тебе прекрасно известно, что он не переносит тактильные контакты, — слёзы всё-таки прорываются. Мне так больно за брата. Он ещё такой маленький, уверена, что он даже сам не понимает, что с ним происходит, — Зачем ты так поступаешь с ним, с нами? — тихо шепчу я, глотая слёзы, — Почему просто не отпустишь? Мы исчезнем и никто никогда даже не узнает, что мы были в твоей жизни.

— Не надо слёз Николь. Ты знаешь, что они меня не трогают, — с пренебрежением. О да, я это знаю, иначе бы мама давно разжалобила тебя ими, — Я давал тебе шанс помочь брату, но ты выбрала другой вариант развития событий. Хочешь быть независимой? Тогда играй по моим правилам и никто больше не пострадает. Ты ознакомилась со всеми документами, что я выслал?

— Да, — чуть успокоившись, произношу я.

— Ты меня обманываешь, дорогая, — холодно цедит мужчина.

Это действительно так. В самолёте мне не хотелось открывать документы и читать их. Это означало бы, что я смирилась, а это дьявол не так! Я морально совсем не готова пойти на преступление, но мысленно уже давно сижу в самолёте и лечу с Никитой в Израиль.

— Хорошо, не смотрела их, — признаюсь я.

— Тогда рекомендую сейчас же открыть и ознакомиться. Твоё резюме чистой воды липа. Твоё образование было куплено в переходе. Тебе нужно знать всё о компании, в которую ты устраиваешься. Иначе на завтрашнем собеседовании ты провалишься и тогда навсегда останешься птицей в моей клетке.

— Подожди, какое ещё собеседование? Ты сказал, что устроил меня на работу! Это значит, что место уже моё, а не то, что мне ещё надо будет собеседоваться! — возмущаюсь я, меня опять обманули. Дважды, за одни мать его сутки.

— Уверен, что тебе не составит труда всех очаровать. Просмотри документы. Желаю удачи завтра. Через неделю позвоню и очень надеюсь на твоё благоразумие.

— Ненавижу тебя! — кричу я в трубку, но там лишь звучат длинные гудки, — Я сделаю всё возможное, чтобы ты наконец-то проиграл, Градов Дмитрий Алексеевич.

Глава 4

После звонка я ещё лежу какое-то время на кровати, а потом иду набирать в ванну воду, чтобы залезть в неё с головой и наконец-то проораться. Всегда так делаю, когда мне нужно тихо выплеснуть свои эмоции. Ведь под воду проникает только 0,12 процентов звука. Это был единственный доступный способ справиться со своей истерикой в доме отчима и не напугать брата. Потому что выходить за пределы дома было запрещено, а в доме орать… ну такое себе. Чтобы все сбежались, а брат кричать начал? Он очень плохо переносит громкие звуки. Нет уж. Поэтому я придумала такой способ выплеска эмоций, сейчас это тоже помогло.

Полностью взяв себя в руки я наливаю зелёный чай и открываю ноутбук.

— Ну что ж поехали.

И после прочтения первой же строчки, чай что я пила в эту секунду, тут же выплёскивается обратно.

— Да это издевательство!

Организация в которой мне завтра назначено собеседование является фармацевтической компанией «Веларус». А мне вообще НИЧЕГО неизвестно о фармацевтике, кроме, конечно, препаратов для аутистов и лечения каких-нибудь простудных заболеваний. Да я завалюсь на первом же вопросе! В принципе можно не распаковываться, завтра