Приручить Генерального - Айрин Лакс Страница 4

Прибор хорош.

Эрегированный…

Рос на глазах, будто прямо сейчас босс усердно поливал его раствором расти-шишка!

Не тяготела к скульптуре, но это неприлично большой и красивый хуек я бы отлила в скульптуре. Красиво бы смотрелся на моей полочке…

Пожалуй, вышла бы крутая инсталляция — эта здоровая мощнецкая рука, длинными пальцами придерживающий агрегат.

— Ну как? — спросил небрежно.

Я взмахнула карандашом…

Собралась с мыслями, которые усердно порхали в пошлом направлении.

— Так вы из этих?

— Из кого?

— Эксгибиционистов? — поинтересовалась я. — Наблюдаются явные признаки сексуального возбуждения после демонстрации своих половых органов. Подчеркиваете собственную значимость…

— Измеряешь или как? — спросил босс.

Я присела обратно на пол, чтобы собрать свои карандаши, угольки и резинки.

Возможно, поза не самая удачная… Мда…

Дубинин возвышался надо мной, как колосс, наперевес держа оголенную шашку! Которая торчала так гордо, словно хотела заколоть кого-то или… быть обращенной в ход иначе.

Я на полу, Дубинин надо мной со спущенными штанами.

У него стояк, и…

Любой бы подумал пошло. Я — так точно подумала о пошлом…

Но хорош же… жеребец, да? Ох, как хорош…

— Пожалуй…

Я взмахнула карандашом, направив его вертикально, сощурилась.

— Холодная вода? — спросила я.

— Что?

— Холодная ли вода в бассейне, спрашиваю? На холоде половые органы съеживаются, становятся значительно меньше…

Он же, наоборот, будто распух в размерах.

Еще и этот рык, который исходил будто из глубины мощнецкой грудной мужчины. Нет, не мужчины — мужика… Такого первобытного, волосатого здоровенного мужика, который и мамонта бы за хвост притащил к дому своей самки, если бы она была голодна.

Хорошо бы в набедренной повязке смотрелся… Или без нее… В пещере, при свете костра… Мощный торс блестел бы от пота, бедра молотили на полной скорости…

Меня немного бросило в пот.

После месячных всегда обострены реакции…

Еще и эти взгляды — убийственно-зверские, которые бросал на меня Дубинин поверх своего члена, покачивающегося в моем направлении.

Бессовестный. Хотел меня смутить? Чтобы сбежала с этой работы сама?

Я откинула волосы назад и улыбнулась ему — не выйдет!

И в этот миг…

Конечно, в самый неподходящий…

К нам вошли.

Без… стука.

Разумеется, дверь же распахнута. Я не любила пространства, где много закрытых дверей, стен, и после пребывания в основном зале, которы напоминал улей из множества сотов, чувствовала необходимость оказаться на большом, свободном пространстве. Вот и… уединилась!

— Ростислав! — прогремел мужской голос.

Картина… маслом.

Мужик с елдаком у моего лица, я на полу, сияю довольной улыбкой.

***

Дубинин

Не сразу до меня донесся голос приятеля.

Я… малость находился в раже, что ли?

Странное соревнование — выбесить/вывести из себя, состязание с рыжей кнопкой! И, кажется, сегодня у нас ничья — она навскидку карандаш к моему достоинству прикладывала, а я зверел, испытывая прилив возбуждения, потому что представил, что она будет измерять иначе, и…

Еще и этот голос.

Оглянулся.

— Эмиль? Что ты здесь делаешь?

Друг сорвал очки с лица, еще немного опухшего после попойки.

— Кажется, у тебя были проблемы. По голосу понял… Я здесь неподалеку с двумя… Впрочем, неважно. Как я погляжу, у тебя все… хорошо? — ухмыльнулся. — И двери даже не закрываешь!

Потом он перевел взгляд на рыжую, которая с достоинством королевы невозмутимо складывала в свою сумку барахлишко художника — стертые резинки, карандаш, кусок какого-то угля.

— Ох! — выдохнул Эмиль и едва ли не подпрыгнул, увидев рыжую.

Потом рванул ко мне.

Я заправлял стояк в трусы и натягивал штаны, матеря себя за помутнение рассудка. Вывалил снаряд, ептить.

— Я… Я тоже хочу, — дыхнул перегаром друг.

— Проспись, харя, — двинул плечом в сторону.

Как-то само собой так вышло,что Эмиль оказался за моей спиной и не видел Марфу.

Случайно заслонил.

— А вы… Кхм… Можете заняться тем, о чем мы договорились, — кивнул ей так, будто ничего не было.

Будто не застукали в момент, который можно было истолковать превратно.

— Будет сделано. В лучшем виде. Адрес бассейна скинь, — кивнула и ушла.

— Чувааак! — прохрипел Эмиль, рухнул на кресло.

Схватил кувшин, начал хлестать из горла.

Я поморщился.

— Ты, животное… Это вчерашняя вода. Здесь после вчерашней презентации уборщица еще не была, видишь же… — кивнул в сторону исписаной доски.

— Я тоже хочу. С ней! — заявил Эмиль.

Выбесил.

— Это не то, что ты подумал, — помрачнел я.

Хорошо, краснеть, как барышня, отучился давным-давно.

Иначе бы покраснел…

Но если быть честным, я в душе себя материл-костерил так, что там… не покраснело, там все пылало.

— Оооо… Дружище! Я… Я знаю, о чем говорю! И я тоже… хочу! Ты знаешь, как давно я уломать ее пытаюсь? А? Я ей и деньги, и условия, и… И помощь всякую! ни в какую.

— Значит так, ты… Тебя слишком много в моей жизни в последнее время стало. Топай. Девок в другом месте снимай, а это… это моя сотрудница, и отвлекать ее сомнительными предложениями на секс я не позволю. Девочки, которые работают в этом офисе… Все — мои. Я за них отвестственность несу, понял? Другую шюху сними! — выдал тираду.

Эмиль рассмеялся.

— Секс? О чем ты, дружище? Я не про секс… Это же МЕДЕЯ!

— Чтооооо?! Кто? О чем ты… вообще?! Это Марфа, мой новый… дизайнер. Внештатный сотрудник.

— Забыл, что ты творческих недолюбливаешь. Это же Медея. Медея, ну? Неужели не слышал?! Рисует… Иногда создает просто ахуительно сумасшедшие дизайны… Она… Ооо… Поработать с ней — мечта! И как погляжу, ты ее уломал на работу с натурой, я а так давно хочу заказать у нее личный портрет. Любые деньги выложить готов. ЛЮБЫЕ! Колись, чем ты ее купил? А?!

Я не знал: то ли смеяться, то ли плакать.

Эмиль решил, что я с хуем в кулаке… для портрета позировал.

И судя по серьезному выражению на