Закрывая двери - Жанна Никитина Страница 4

Теплые дрожащие пальчики касаются моей руки и отводят ее в сторону. Пряжка ремня звякает и повисает вдоль ног, но ненадолго. Мила расстегивает ширинку, брюки падают к лодыжкам, а тонкие пальчики забираются под резинку боксеров. Я втягиваю в себя воздух через плотно стиснутые зубы и отвожу руку.

— Нет, моя хорошая. Власть тут у меня.

Тяну Милу за волосы, она откидывает голову, освобождаю тонкую шею. Провожу носом по коже, втягивая легкий сладкий аромат. Хочется попробовать, съесть или хотя бы укусить. А почему, собственно, я себе отказываю? Впиваюсь зубами в трепыхающуюся жилку, которая все это время соблазняла меня.

Стон вырывается из Милы. Она выгибается у меня в руках, подставляя мне шею. Я зализываю оставленный на коже след. Спускаюсь поцелуями вниз. Прикусываю ключицу. Провожу губами ниже и ниже. Беру сосок в рот. Кончиком языка перекатываю горошину и прикусываю ее. Мила трепещет у меня в руках, из нее вырываются порывистые вздохи. Такие короткие и страстные. Член чуть ли не прорывает ткань боксеров. Но я сдерживаюсь, перехожу к другому соску. Облизываю его и втягиваю в рот. Мила вскрикивает и ногтями впивается мне в плечи.

Боль срывает все цепи, которые помогали меня сдерживаться. Выпрямляюсь, стягиваю боксеры и врываюсь в горячую плоть. Мне не нужно больше ничего, только чувствовать удовольствие, которое разливается жаром по телу.

Наши стоны звучат в унисон.

Я прижимаю к себе Милу и чувствую, как бьется ее сердце. Громко, сильно. Маленькие ручки скользят по моей спине и ложатся на мою задницу. Она тянет меня к себе. Но я тянусь за ее руками, беру за запястья, поднимаю их, прижимаю к зеркалу и нависаю над ней.

— Ты забываешься, — я провожу носом по щеке Милы. — Здесь главный я!

— Тогда двигайся, — голос Милы хрипит, она смотрит на меня своими затуманенными глазами и ухмыляется.

Из меня вырывается смешок.

— Сучка.

Я отодвигаюсь, почти выхожу из нее. Вхожу. Резко, сильно, грубо. Еще раз и еще.

Грудь Милы подпрыгивает. Толчок.

Я захватываю ее запястья одной рукой. Толчок.

Сжимаю грудь. Толчок.

Тяну сосок и кручу его между пальцами. Толчок.

Отпускаю грудь и кончиками пальцами провожу по животу. Толчок.

Поднимаю взгляд. Толчок.

Глаза Милы закрыты. Она кусает нижнюю губу. Ее тело потряхивает. Но… Она сдерживает себя! Толчок.

Нет, дорогая, так не пойдет. Толчок.

Я касаюсь кончиками пальцев ее клитора. Толчок.

Стон вырывается из Милы. Ее глаза распахиваются. Надавливаю на клитор. Толчок.

Мила задыхается. Я ухмыляюсь. Толчок.

Начинаю кружить пальцами по клитору. Толчок. Толчок. Толчок.

Мила выгибается. Она делает судорожные вдохи и задерживает дыхание.

Я еще сильнее нажимаю на клитор, и чувствую, как мышцы влагалища сжимают меня. Легкая дрожь окутывает ее тело. А я сильнее втягиваю в себя воздух. Врезаюсь в Милу со всей силы, чувствуя, как темнеет перед глазами. Вытаскиваю член и кончаю так мощно, как давно не кончал. Силы покидают меня. Колени подгибаются, и я отпускаю руки Милы. Упираясь в столешницу по бокам от девушки. Она обнимает меня за шею и прижимается ко мне.

Тишина прерывается только нашим дыханием. По телу растекается блаженство, а в голове пустота, которая прерывается всего одной мыслью. Я ухмыляюсь, когда озвучиваю ее:

— Я помогу тебе. Но, есть одно условие: как только за нами закрывается дверь, ты — моя!

Вторая дверь. Стас. Кабинет

«Ванная комната. Я открыл список».

Морщусь от сообщения Антона. Знал, что за ним не заржавеет, но не так быстро же. Отвратное настроение становится еще хуже.

На часах девять утра, а я уже подъезжаю к своему офису. Не помню, когда в последний раз появлялся на работе так рано. Но сегодня это вынужденная мера: служба безопасности, наконец, засекла крота, который сливает информацию о проектах фирмы конкурентам. Месяц, гребаный месяц его не могли найти!

Заезжаю на подземную парковку. Закрываю синий Порш. Вызываю лифт и жду, пока он приедет. Нервно стучу ногой по бетонному полу. Долго! Раздается громкое «Дзынь» и двери разъезжаются. Захожу, нажимаю на самую верхнюю кнопку и смотрю на себя в зеркало. Легкая небритость на щеках. Светлые волосы торчат в разные стороны. Пытаюсь привести их в порядок. Лифт останавливается на первом этаже. В отражении замечаю, как внутрь залетает одна из сотрудниц моей фирмы. Работает дизайнером. Видит меня, тушуется и хочет выбежать обратно, но двери уже захлопываются, отрезая нас от внешнего мира.

— Привет! — разворачиваюсь к ней и улыбаюсь самой обольстительной улыбкой.

— Добрый! — девушка бубнит и жмется к стене.

Вообще забавная она. Штат у меня пока небольшой, поэтому каждого сотрудника я знаю поименно и в лицо. Алиса работает пару месяцев, вроде. Но я до сих пор не могу привыкнуть к тому, что она никогда не смотри на меня напрямую. И сейчас вижу, что косится, изучает исподлобья, но взгляд не поднимает. Хотя я был бы совсем не против заглянуть в ее серые глаза, запустить руку в ее длинные черные волосы и … Лифт прибывает на самый верхний этаж, и эта малышка выбегает наружу, бросив “Всего хорошего!” на прощание. Выхожу вслед за ней. Несколько секунд позволяю себе понаблюдать, как Алиса мчится по коридору, спотыкается, отчего край зеленого шифонового платья взлетает вверх, и скрывается за углом.

Качаю головой и разворачиваюсь в противоположную сторону. Отдел безопасности находится в конце коридора, подальше от всех остальных кабинетов. Захожу без стука.

— Ну, что тут?

— Есть видео, — также без приветствия говорит Эдуард Семенович, мужчина средних лет, бывший военный. Отец в свое время познакомил нас, и теперь он моя правая рука в решении многих вопросов, в том числе если нужно кого-то пробить или отследить.

— Куда смотреть? — подхожу к мужчине и опираюсь на спинку стула, наклоняясь ближе к экрану, на котором воспроизводится видео. Качество оставляет желать лучшего. Внимательно вглядываюсь в происходящее. Молоденькая девушка, невысокая, худощавая, заходит в архив, где хранятся чертежи и документация по всем проектам. Предусмотрительно двигается спиной к камере наблюдения. Берет папку с тендерными документами. Не сразу понимаю, что она делает. Догадываюсь только по вспышкам света — снимает. Вот, зараза! Лица не видно. Волосы собраны в пучок. Но что-то смутно знакомо в ее образе.