Тилли Коул - Тысяча незабываемых поцелуев (ЛП) Страница 4

Мои глаза расширились от волнения, затем я почувствовала печаль. Моя нижняя губа начала дрожать.

— Но мы лучшие друзья, бабушка. Мы всегда вместе идем на поиски приключений. Ты не можешь отправиться без меня.

Слезы потекли из моих глаз по щекам. Моя бабушка подняла свою свободную руку, чтобы стереть их. Эта рука была такой же холодной, как и та, которую я держала.

— Мы всегда отправляемся на поиски приключений вместе, деточка, но не в этот раз.

— Ты не боишься идти одна? — спросила я, а моя бабушка вздохнула.

— Нет, девочка, нет никакого страха. Я вообще больше не боюсь.

— Но я не хочу, чтобы ты уходила, — молила я, в горле запершило.

Рука бабушки осталась на моей щеке.

— Ты увидишь меня в своих снах. Это не прощание.

Я моргнула. Затем снова моргнула.

— Как ты видишь дедушку? Ты всегда говорила, что он приходит в твоих снах. Он говорит с тобой и целует твою руку.

— Так и есть, — сказала она. Я вытерла свои слезы. Бабушка сжала мою руку, и посмотрела на мою маму позади меня. Когда она снова посмотрела на меня, то сказала: — Пока не ушла у меня есть новое приключение для тебя.

Я замерла.

— Да?

Я услышала, как что-то стеклянное поставили на стол позади меня. Я хотела повернуться, но прежде чем я это сделала, бабушка сказала:

— Поппи, какое самое любимое воспоминание моей жизни, про которое я тебе рассказывала? То, из-за чего я всегда улыбалась?

— Поцелуи дедушки. Его сладкие незабываемые поцелуи. Все воспоминания о поцелуях мальчиков ты получила от него. Ты говорила мне, что это твои самые любимые воспоминания. Не деньги, не вещи, а только поцелуи от дедушки, — потому что все они были особенные и заставляли тебя улыбаться, заставляли тебя чувствовать себя любимой, потому что он был твоей родственной душой. Твоим навечно и навсегда.

— Верно, девочка, — ответила она. — Поэтому, вот твое приключение... — Бабушка снова посмотрела на мою маму. В этот раз, когда я повернулась, то увидела, что она держала большую стеклянную банку, наполненную множеством розовых бумажных сердечек.

— Ничего себе! Что это? — спросила я, взволнованно.

Мама вложила банку в мои руки, и моя бабушка открыла крышку.

— Это тысяча незабываемых поцелуев от твоего мальчика. Или, по крайней мере, будет, когда ты заполнишь их все.

Мои глаза расширились, когда я пыталась сосчитать все сердечки. Но я не могла. Тысяча — это много!

— Поппи, — сказала бабушка, я подняла голову и увидела, что ее зеленые глаза блестят. — Это твое приключение. Я хочу, чтобы ты меня помнила, когда меня не будет рядом.

Я снова посмотрела на банку.

— Но я не понимаю.

Бабушка потянулась к своей тумбочке и подняла ручку. Она передала ее мне и сказала:

— Я долгое время болею, девочка, но воспоминания, от которых я чувствую себя лучше, — это те, когда твой дедушка целовал меня. Не просто обыденные поцелуи, а особенные, те, от которых мое сердце почти взрывалось в груди. Те, что дедушка убедился, что я не забуду. Поцелуи под дождем, поцелуи на рассвете, поцелуи на выпускном… те, когда он прижимал меня ближе и шептал, что я самая красивая девочка в комнате.

Я слушала и слушала, мое сердце казалось таким наполненным. Бабушка указала на все сердечки в банке.

— Это банка для записи твоих поцелуев, Поппи. Всех поцелуев, от которых твое сердце готово взорваться. Самых особенных, тех, которые ты захочешь вспомнить, когда будешь старая и седая, как я. Тех, которые будут вызывать у тебя улыбку, когда ты будешь воспроизводить их в голове.

Касаясь ручки, она продолжила:

— Когда ты найдешь мальчика, который будет твоим на веки вечные, каждый раз, когда ты будешь получать сверхособенный поцелуй от него, доставай сердечко. Пиши на нем, где вы были, когда целовались. Затем, когда ты тоже станешь бабушкой, твои внуки — твои лучшие дружочки — смогут услышать о них, так же как я рассказывала тебе о своих. У тебя будет банка сокровищ со всеми драгоценными поцелуями, которые заставили твое сердце парить.

Я уставилась на банку и выдохнула:

— Тысяча — это много. Это много поцелуев, бабушка!

Бабушка рассмеялась.

— Это не так много, как ты думаешь, девочка. Особенно, когда ты найдешь свою вторую половинку. У тебя много лет впереди.

Бабушка втянула воздух, и ее лицо исказилось, как будто ей было больно.

— Бабушка, — позвала я, внезапно очень испугавшись. Ее рука сжала мою. Бабушка открыла глаза, и в этот раз слезинка скатилась по ее бледной щеке. — Бабушка? — сказала я тише на этот раз.

— Я устала, деточка. Я устала, и мне почти пора уходить. Я просто хотела увидеть тебя в последний раз, чтобы отдать тебе эту банку. Поцеловать тебя, чтобы я смогла помнить тебя каждый день на небесах, пока не увижу тебя снова.

Моя нижняя губа снова задрожала, бабушка покачала головой.

— Никаких слез, девочка. Это не конец. Просто небольшая пауза в наших жизнях. И я буду приглядывать за тобой, каждый день. Я буду в твоем сердце. Буду в вишневой роще, что мы так сильно любим, под солнцем и при ветре.

Веки бабушки затрепетали, и руки мамы опустились на мои плечи.

— Поппи, подари бабушке крепкий поцелуй. Она устала, ей нужно отдохнуть.

Сделав глубокий вдох, я наклонилась вперед и прижалась в поцелуе к бабушкиной щеке.

— Я люблю тебя, бабушка, — прошептала я, и она погладила мои волосы.

— Я тоже люблю тебя, девочка. Ты свет моей жизни. Никогда не забывай, что я любила тебя так сильно, как бабушка вообще может любить свою малышку внучку.

Я держала ее за руку и не хотела отпускать, но мой папа поднял меня с кровати и в конце концов мне пришлось отпустить руку. Я очень сильно сжала свою банку, слезы капали на пол. Мой папа опустил меня на пол, и когда я повернулась уходить, бабушка окликнула меня по имени:

— Поппи?

Я оглянулась назад, и бабушка улыбалась...

— Помни, лунные сердца и солнечные улыбки...

— Я всегда буду помнить, — сказала я, но не чувствовала счастья. Все, что я чувствовала — это печаль. Я слышала, как мама плакала позади меня. Диди прошла мимо нас в коридоре. Она сжала мое плечо. На ее лице тоже была печаль.

Я не хотела быть здесь. Я больше не хотела находиться в этом доме. Развернувшись, я посмотрела на своего папу.

— Папа, могу я пойти в вишневую рощу?

Папа вздохнул.

— Да, малышка. Я приду и проверю тебя позже. Только будь осторожна. — Я увидела, что мой папа берет свой телефон и звонит кому-то. Он просил их последить за мной, пока я буду в роще, но я убежала прежде, чем поняла, с кем он говорил. Я направилась к передней двери, прижимая свою банку с тысячью пустыми незабываемыми поцелуями к груди. Выбежала из дома, затем с крыльца. Я бежала и бежала без остановки.